Клабс тоже беспокоился и надеялся. По прибытии в бухту он заглянул под заветный камень.

Под камнем ничего не было.

Неделю корабль стоит в бухте, ждет. Но чего ожидает Сау?..

По осунувшемуся лицу профессора видно, что проводит он бессонные ночи.

- Завтра отплываем? - спрашивал ассистент.

- Подождем еще, Клабс.

Профессор рассчитывал. Днями, ночами склонялся над диаграммами, графиками. Иногда говорил вполголоса:

- Время.

С тревогой поглядывал на поверхность лагуны. И время свое сказало.

На заре в конце третьей недели ожидания Клабс разбудил профессора:

- Тиль...

По интонации Сау определил неладное. Да, случилось, профессор знал, что должно было случиться... Поспешил выйти за Клабсом.

Взгляда было достаточно, чтобы понять трагедию. Тиль, высохший, поникший, едва стоял на ногах. Вокруг жаберных щелей на груди мальчика взбухли рубцы и раны.

- Я... пришел, - сказал Тиль.

Жабры не принялись.

Тиль пролежал в больнице семь месяцев. Выздоровев, не захотел остаться ни в городке, ни у профессора Сау. Ушел в рыбачий поселок. Грузчиком, гребцом на баркасе Тиль работать не мог: два вынутых ребра не позволяли ему заняться тяжелым трудом.

Подросток жил милостыней, подачками.

В порту его встречали работники городка Сау. Встречал Клабс. Помня, что Тиль не вынес из океана ни одной жемчужины ни себе, ни ему, Клабсу, ассистент презрительно говорил:

- Эх ты...