Заруцкий. Коли дело делать, так скорей, нам могут помешать…

Юрий (в задумчивости). Какой адский дух толкнул меня за это дерево… зачем я должен был увидеть обман, мне приготовленный, зачем, выпивая чашу яда, мне должно было узнать о том, – в ту минуту, когда напиток уже на языке моем… Может быть без этого я бы скоро ее разлюбил или провел месяцы наслажденья спокойного, на груди изменницы, но теперь, теперь, когда я сам видел… теперь… змея ревности клубится в груди моей… ненависть пожирает мою душу… я должен отмстить за оскорбленное мое сердце…

Заруцкий. Волин! готовься!..

Юрий (не слышит). Ужели это была необходимость; ужели судьбе нет другого дела, кроме терзать меня… она знает, что человек слабее ее: ты, грудь моя, бывшая всегда жертвенник одних высоких чувств… окаменей подобно ее сердцу… пускай на тебе дымится мщенье… О! для чего в первые минуты любви закрыты от нас муки ревности?.. Но он, он… мой друг; ах! зачем! я б раздробил его череп… теперь я должен умереть… и что для меня жизнь, что снова блеснет разочарованной душе двадцатилетнего старика, (подумав) так я стар… довольно жить!..

Заруцкий (бьет его по плечу). Теперь не время размышлять… или ты боишься?..

Юрий (как от сна). Я готов! (Оборачивается и открывает лоб.) Дай я буду считать… когда скажу: три… спускай… раз – два (останавливается)… не могу… чудо! сердце охладело… слова не льются… но я возьму верх.

(Слышен крик. Вбегает Любовь.)

Любовь (подбежав к Юрию, видит пистолет). Ах!.. что это такое…

Юрий (отходя прочь). Ничего!..

Любовь (к Заруцкому). Ради неба!.. что это значит! (Молчание.) Даже вы не хотите мне сказать… (К Юрию) Зачем эти пистолеты!.. и ствол к тебе…

Юрий (язвительно). Спроси у него… у этого гусара в золотом ментике и с длинными усами, он и теперь лучше удовлетворит твоему желанью, чем я.

Любовь (с нежным укором). Юрий! зачем такой холодный тон… как ты скоро переменился…

Юрий (в сторону). О непостижимое женское притворство. (Ей) Оставьте меня… я сказал вам, спросите у Заруцкого!..

Заруцкий (подходит к Юрию). Нам помешали – итак до завтрашнего… (Уходит.)

Юрий.. Как знать, что будет завтра?.. может быть я буду счастлив, может быть я буду лежать на столе… (Любови) Что вы не пошли за ним, он вас любит больше меня…

Любовь. Какая холодность – но мы теперь одни, растолкуй мне эту тайну, умоляю тебя самим богом…

Юрий. Не им ли ты клялась любить меня…

Любовь. Я сдержала мою клятву.

Юрий. Я и позабыл, что она не клялась любить меня одного… быть может, она права; кто знает женское сердце, – говорят, оно способно любить многих вдруг…

Любовь (с грустью). О! как ты несправедлив…

Юрий. Против тебя? я несправедлив?.. и ты можешь так равнодушно говорить… как будто… о, трепещи, если я докажу тебе.

Любовь. Чего мне бояться? Совесть моя чиста…

Юрий. Ее совесть? Ад и проклятье… Я тебя любил без всякой цели, но это благородное чувство впервые обмануло меня. За каждую каплю твоей крови я был готов отдать душу; за один твой веселый час я заплатил бы целыми годами блаженства… и ты… мне изменила!..

Любовь. Как?.. такая клевета, ужасное подозренье, вышло из твоего сердца?.. Не верю! ты хотел испугать меня. (Берет его за руку.) Ты шутишь… о скажи: ты шутишь!.. Юрий! перестань; я не… вынесу… этого…

Юрий (в бешенстве). И ты не стыдишься перед этими деревами, перед цветами, растущими вокруг, пред этим голубым сводом, которые были свидетелями наших взаимных обещаний… посмотрите, дерева, с какой адской улыбкой, притворной невинностью она стоит между вами, недвижна, как жена Лотова… взгляни и ты, девушка, на них… они качают головами, укоряют тебя, смеются над тобой… нет… надо мной они хохочут… слышишь, говорят: безумец, как мог ты поверить женщине, клятвы ее на песке, верность… на воздухе… беги, беги, уже зараза смертельная в крови твоей!.. беги далеко, из родины, где для тебя ничего больше нет… беги туда, где нет женщин… где ж этот край благословенный, пущусь искать его… стану бродить по свету, пока найду, и погибну… где?.. лишь бы дальше от нее… а то мне всё равно! – простите места моего детства, прости любовь, надежда, мечты детские… всё свершилось для меня… (Хочет бежать, Любовь, как пробудившись, вдруг останавливает его.)

Любовь. Остановись, на минуту!.. не погуби невинную девушку. (Жалобно) Слушай, жестокий друг: клянусь, в первый раз клянусь всем страшным для меня, что я тебя одного любила и люблю!.. чего тебе еще больше; неужели и эти слова тебя не уверяют? Юрий!.. отвечай мне ласково, иначе ты убьешь меня. (Сильнее прижимает к себе его руку.)

Юрий (почти не слыхав ее слов). Какой сильный дух остановил меня? отчего я еще здесь… Моя голова пылает, мысли мешаются, (старается вырваться) пусти… пусти.

Любовь. Юрий! не пущу тебя, пока ты не признаешь меня невинною, до тех пор смерть не оторвет меня от ног твоих; я обниму колени, если ты отрубишь руки, я зубами стану держаться, позволь мне тебе всё объяснить!..

Юрий (холодно). Вы справедливы…

Любовь. Ты говоришь не от сердца.

Юрий. Ты невинна, непорочна… пусти меня…

Любовь (пускает слабже его руку, но Юрий не выдергивает свою, и она остается). Помнишь ли ты прошедшее? – ты сам признавался, что моя нежность сделала тебя счастливейшим человеком, я верю, ибо люблю тебя со всем пламенем первой страсти… вспомни, что ты мне рассказывал давно уже; ты говорил, что предмет первой любви твоей своею холодностью сделал твой характер мрачным и подозрительным, что с тех пор твое сердце страдает от нанесенной язвы… (Юрий глядит в сторону, дабы скрыть смущение.) А ты губишь первую любовь бедной девушки… суди по себе… ты сделался мрачен, а я не перенесу этого… Неужели ты такой эгоист, что почитаешь себя одного с чувством и душою… О Юрий, ты так обманул меня; ты говорил о привязанности своей ко всему миру, ко всем людям, а ныне не имеешь сожаления к бедной девушке…

(Юрий в сильном смущении.)

Но ты плачешь… о, не верю, что ты совсем меня отвергнул, нет, я еще любима, – не верю твоей холодности, она пройдет, ревнивый мужчина!.. видишь: я у ног твоих прошу пощады: люби меня… выслушай оправданье…

(С рыданьем упадает перед ним и обнимает его колена. Юрий в сильном движеньи; рыданья останавливают вырывающиеся слова; он плачет.)

Юрий (дрожащим голосом). Прочь, прочь… сирена… прочь от меня…

Любовь (встает и поднимает глаза к небу. Тихо). О боже! боже мой!..

Юрий (отошед в сторону). Слабость! слабость! Она мне напомнила про первую любовь, про первые муки душевные – и я заплакал; но она не тверже меня духом; я заставлю ее, бледнея и дрожа, признаться в измене… (Молчание.) Я не знаю, она еще так много власти имеет надо мною, что надо призвать всю твердость, чтоб совершенно окаменеть… так, я не должен иметь ни малейшей жалости к прекрасному личику этому… я желал бы ее сделать безобразною, чтобы совершенно истребить из груди любовь. (Берет пистолет и подходит к ней.) Видишь ли это оружие… я могу чрез одно пожатие пальца превратить тебя в окровавленный труп… видишь. (Прицеливается.)

Любовь. Стреляй, если можешь…

Юрий (бросает пистолет. С досадой). Женщина!

Любовь. Неужели думаешь, что я дорожу теперь жизнью… нет, я никогда не наслаждалась ею и умею не бояться убийцы. (Опускает снова в задумчивости голову и руки.)