Вас<илий> Мих<алыч> (в сторону). Беда! надобно солгать. (Ему) Я – я слышал… право я…

Ник<олай> Мих<алыч>. Непостижимый случай. Сын… не могу подумать этого – изверг!..

Васи<лий> Мих<алыч>. Успокойтесь!.. успокойтесь…

Ник<олай> Мих<алыч>. Мне успокоиться? Ха-ха!.. (Звенит, человек входит.) Сына моего пошли. Сию минуту отыщи его, хотя б он был у самого чорта… слышишь. (Ходит взад и вперед по комнате.)

Вас<илий> Мих<алыч>. Но я тебя прошу, братец, поменажируй, поменажируй его… пожалоста – ведь я так только тебе сказал, а не для того, чтобы сделать из этого целую историю… пощади его, ведь он еще молод, видишь ли… братец…

Ник<олай> Мих<алыч>. (в бешенстве). Никогда– никогда – мне его пощадить – нет – я ему дам нагонку – кто б подумал – такое злодейство… хотя бы капля совести – ничего! До тех пор меня обмануть… О! он дорого мне это заплотит… (Ходит взад и вперед.)

Вас<илий> Ми<халыч> (в сторону). Вот, кажется, и Юрий идет сюда – сяду на это кресло и, как ни в чем не бывало, стану слушать. Да я б желал, чтоб ему хорошенько досталось – ведь видно, что родства не знает. Любовное свидание с моей дочерью! Боже, боже мой! экая нынче молодежь! Ну ж, я ему отплатил! В таких случаях солгать простительно! (Садится возле стола.)

(Прежние и Юрий (входит тихо).)

Юрий. Вы меня спрашивали, любезный батюшка?

Ник<олай> Мих<алыч> (в сторону). Любезный! я ему задам такой любезности, что он будет помнить.

Юрий (ближе). Батюшка! что вам угодно?..

Ник<олай> Мих<алыч> (оборачиваясь. Сердито и строго). Кажется, вам бы можно со мной поучтивее обращаться…

Юрий (в удивлении отступает назад).

Вас<илий> М<ихалыч> (в сторону). Идет хорошо покуда.

Ник<олай> Мих<алыч>. Кто тебе велел сюда придти?

Юрий (всё еще смотрит на него).

Ник<олай> Мих<алыч>. Повторяю, зачем ты сюда пришел?

Вас<илий> Ми<халыч>. Да ведь ты, братец, за ним, кажется, посылал!..

Ник<олай> Мих<алыч>. Знаю сам. Да я хочу, чтобы он отвечал… (С презреньем.) Видишь, как смотрит, точно бык. (Юрию) Что ты молчишь, негодяй?

Юрий. Что такое?.. но вы, верно, шутите, батюшка, перестаньте, прошу вас; нынче такие шутки мне слишком тяжело легли на сердце… кончите…

Ник<олай> Мих<алыч> (сердито). Смотри, пожалуста – я с ним шучу!.. нет серьезно говорю, сударь, что ты негодяй, скверный человек.

Юрий (горячо). Батюшка, я не заслужил этого!

Ник<олай> Мих<алыч>. Ты заслужил больше… ты стоишь, чтоб я тебя прибил… и еще больше.

Юрий (гордо и с увеличивающимся жаром). Вспомните, что я уже не ребенок… не доведите меня до крайности, моя голова довольно нынче разгоряченна… Я невинен, ручаюсь честью!.. но за себя не всегда могу отвечать!.. не…

Ник<олай> Мих<алыч> (прерывает). Отец всегда, имеет право над сыном… а ты хочешь идти против меня, неблагодарный?..

Юрий. Так, я не благодарен, только не к вам. Я обязан вам одною жизнью… возьмите ее назад, если можете… О! это горький дар…

Ник<олай> Мих<алыч>. Что ты хочешь сказать этим…

Юрий. Для вас я покидаю несчастную старуху, хотя мог бы быть опорой последних дней ее… Она мне дала воспитание, ухаживала за моим детством, ей обязан я пропитаньем, богатством, всем, что я имею, кроме жизни… и в несколько дней я ее приблизил к могиле… К ней я неблагодарен… я не должен был смотреть на ваши распри: обязанность человечества должна была занять мое сердце… но для вас я сделал великое преступление… и вы меня обвиняете, вы, мой отец… нет, это свыше границ возможного!..

Ник<олай> Мих<алыч>. Ты можешь так бесстыдно лгать, лицемер… ты, который своими низкими сплетнями увеличил нашу ссору, который, надев маску привязанности, являлся к каждому и вооружал одного против другого, через которого я как последний нищий выгоняем из этого дома… несчастный; если б я это знал, я б тебя удушил при твоем рожденьи, чтоб никогда глаза мои не видали такого чудовища!..

Юрий (бросается к ногам его). Ради всего страшного, не продолжайте, отец мой!.. я почти понимаю, что вы хотите сказать… клевета… клевета… всё клевета… не верьте никому… кроме мне… я вас люблю, я это доказал…

Ник<олай> Мих<алыч>. Змея…

Юрий. Рассмотрите, узнайте… но берегитесь меня доводить до отчаяния: я невинен!..

Ник<олай> Мих<алыч>. Я всё знаю… теперь поздно твое коварство. Тебе не удалось нынче. Сквозь этот огорченный вид невинности, сквозь эти бледные черты, я вижу адскую душу… отрекаюсь от нее: ты больше мне не сын… прочь, прочь отсюда с твоим наследством. Ты мне золотом не заклеишь язык… я всё тебя отвергну, хотя б с тобой были миллионы… такое коварство… почти отцеубийство, если не хуже, потому что я тебя любил… и в таких молодых летах… прочь, прочь… я не могу слышать тебя близко!.. Мое состояние самое опасное, может быть и скоро совсем разорюсь… буду просить милостыну… но верь мне, даже не подойду к твоему окошку… я не захочу встре<тить> на нем печать моего проклятья… сердце мое тогда бы облилось сожаленьем… я этого не хочу – прочь!..

Юрий (вздрагивает при слове проклятье и, быв прежде в ужасном движении, вдруг становится как окаменелый).

(Молчание.)

Васил<ий> М<ихалыч> (подходит к брату). Не довольно ли? Посмотри, как он бледен… как мертвец.

Ник<олай> Мих<алыч>. Так его и надо… нужды нет!.. он еще может раскаяться…

Юрий (вдруг с диким смехом). Ха! ха! ха!.. отец проклял сына… как это легко… Посмотрите, посмотрите, посмотрите на это самодовольное лицо… посмотрите на эти спокойные черты: этот отец проклял сына!.. (Уходит в сильном, но молчаливом отчаянии.)

(Прежние без Юрия.)

Ник<олай> Мих<алыч>. Он ушел?..

Вас<илий> Мих<алыч>. Кажется, братец, кажется.

Ник<олай> Мих<алыч>. Я так утомился, мне надобно отдохнуть… о, не дай бог иметь такие дни в жизни никакому отцу.

Вас<илий> Мих<алыч>. Ты прав, братец… не дай бог…

Ник<олай> Мих<алыч> (уходит).

Вас<илий> Мих<алыч> (один). Уж досталось тебе, негодяй… Если б я еще последнее сказал да представил это письмо, так не то бы еще было – да так уж пожалела моя душа… Теперь пойду, однако ж дочку свою не стану еще бранить… будет время… и без нас здесь шуму и горя довольно… ox, ox! ox!.. (Уходит за братом своим.)