Лэнс побелел еще больше.

– Я вызову охрану, – вякнул он.

Я рассмеялся и откинулся на спинку сиденья.

– Точно. Вызовешь. Потому что ты ссыкло. Только ссыкло, бесхребетное паршивое ссыкло поднимет руку на слабого паренька… – Я ухмыльнулся. – Да лишь почуяв угрозу, ты завизжишь «помогите». Бесполезный кусок дерьма.

Он, как рыба, хватал ртом воздух, бледнея и покрываясь потом.

Я вздохнул.

– Полицию уведомили, что ты нарушил запрет. Ожидай визита.

Он инстинктивно посмотрел через стеклянную перегородку в сторону лифтов.

– А я буду просто счастлив предоставить им присланные тобой е–мэйлы и сообщения, если вдруг меня вызовут в суд. В общем, поступим следующим образом, – сказал я, словно мне стало до смерти скучно. – Ты забудешь о Янни. Даже смотреть в его сторону не станешь, или мы узнаем. Если ты когда–нибудь над кем–то надругаешься, физически или потрахивая мозги, мы узнаем.

Лэнс нервно глянул на Рики и Пола.

Потел он по–страшному и, казалось, вот–вот намочит штаны. Мне было насрать.

– Вот вам и доказательство, что склонные к домашнему насилию люди имеют очень низкую самооценку и слабую уверенность в себе. А иногда они либо импотенты, либо обладают очень маленьким членом. – Я посмотрел на Эмилио и пожал плечами. – Или я где–то читал.

Эмилио со всей серьезностью кивнул.

– Помнится, я тоже о таком читал.

Я притворился, будто снимаю нитку с брючины.

– Короче, Лэнс, сейчас именно тот момент, когда ты, жалкий кусок дерьма с маленьким членом, должен пообещать, что оставишь Янни в покое. Навсегда.

Лэнс кивнул.

– Говори, – надавил я.

– Ладно, ладно, – отозвался он.

– Прекрасно. – Я улыбнулся. – Рад, что ты согласился.

Эмилио уставился на него.

– Знаешь, у нас в Мексике есть выражение «lo prometido es deuda», – хрипловато произнес он. И перевел на английский: – Раз пообещал, должен выполнить. – Он таращился на Лэнса, пока кусок дерьма не начал дрожать. – Не вынуждай нас снова собираться. Потому что мы соберемся.

Я поднялся, Эмилио тоже, Лэнс последовал нашему примеру, стоя на трясущихся ногах. Не двинувшись с места, я протянул ему руку для пожатия. Еще не хватало делать хоть шаг в его сторону. Нерешительно он приблизился ко мне и пожал ее. Его ладонь была потной и липкой, а лицо все еще бледным.

– А теперь улыбнись коллегам. Они смотрят. Приди уже в себя. И бога ради, обратись к психиатру, который лечит жестоких выродков вроде тебя.

И мы вышли. Проходя мимо сидевшей с вытаращенными глазами ассистентки, я улыбнулся. А когда мы вошли в лифт, и двери закрылись, все взорвались хохотом.

– Дружище, ты отлично справился! – обратился я к Эмилио. – Не вынуждай нас снова собираться, – спародировал я его голос.

Эмилио гордо усмехнулся.

– А сам–то заявил ему, что он жалкий кусок дерьма с маленьким членом. – Он снова засмеялся. – Превосходно.

– Я огласил правду, – проговорил я. – Как думаешь, сработало? Считаешь, он не станет искать Янни?

Выходя на улицу, Эмилио покачал головой.

– Не. Как ты и говорил, этот кусок дерьма – чертово ссыкло.

Я протянул кулак и стукнул по его кулаку.

– Опять–таки, друг мой, я всего лишь огласил правду.

Адреналин пульсировал в крови до самого вечера. Мы сидели в маленькой комнатке ожидания в тату–салоне. Часы показывали начало восьмого, Эмилио уже закрыл салон, и окруженный стульями стол ломился от контейнеров с едой на вынос. Нас было пятеро: Лола с Габом, Эмилио с Даниэлой, ну, и я. Я ждал приезда Эндрю, и ровно в семь пискнул мой телефон. Он стоял возле задней двери. Поцеловав, я впустил его внутрь. Он бросил сумку за дверь, и мы отправились в комнату, где остальные смеялись, болтали и ели. Я усадил его на диван рядом с собой. Расположились мы вплотную друг к другу.

Вернувшись после встречи с Лэнсом, я написал Эндрю, что все прошло согласно плану. А сейчас пересказывал ему подробности. Даниэла протянула Эндрю телефон со снятой перед уходом фотографией. На ней мы предстали во всей красе с серьезными мордами.

– Вот они, красавчики.

Эндрю посмотрел на фото, потом стрельнул глазами в Эмилио.

– Это ты?

Сложно было узнать в злобном парне на фото вечно улыбавшегося, счастливого, сидевшего напротив нас Эмилио.

–Впечатляет?

– Отлично выглядишь! – брякнул Эндрю, а потом, разумеется, под общий смех покраснел. – Я не то хотел сказать.

Эмилио протянул Эндрю кулак.

– Спасибо, дружище. – Потом повернулся к Даниэле. – Видишь? Я привлекателен для всех, а не только для дам.

Следующие несколько часов мы болтали, смеялись, ели и пили пиво. Эмилио и Эндрю проводили конкурсы рисования, большинство из которых завершились приступами хохота. Весь вечер моя рука лежала на его бедре. Я охотно поддерживал беседу, пребывая в восторге от идеальности происходящего.

Эндрю, невероятнейший мужчина с правильной речью и в жилете с ромбиками, превосходно дополнит татуированную разношерстную семью, словно был создан именно для нее.

Словно был создан именно для меня.

Я и не понимал, что было уже поздно. Эндрю посмотрел на часы и улыбнулся.

– Уже суббота.

Я немного растерянно покачал головой.

– И что?

Он прищурился и зашептал:

– И что? Уже суббота. А ты не уточнял, до какого времени субботы мы ждем. Ждать до субботнего вечера я не собираюсь. Ни за что.

Суббота?

– Ох.

Эндрю поднялся.

– Спасибо всем за чудесный вечер, – сказал он, – но мы, пожалуй, пойдем.

Все еще сидя на диване, я засмеялся.

– Есть вероятность, что они уже в курсе, что мы отложили секс до выходных.

Эндрю вытаращился на меня, рот распахнулся, и он покраснел вплоть до шеи. Щеки и кончики ушей побагровели. На секунду он прикрыл глаза, а потом громко вздохнул.

– Ну, фактически выходные уже начались. – Он снова проверил часы. – Уже минуту как. Так что мы должны находиться в другом месте. И без возражений.

Я захохотал, поднялся на ноги и обвил его рукой.

– Над тактичностью тебе стоит поработать.

Эндрю пожал плечами и улыбнулся, проводя рукой по моей заднице.

– Ты тратишь время впустую.

Я снова рассмеялся и обратился к нашим офигевшим друзьям.

– Он совсем не властный тип, да?

Лола зашлась в хохоте и хлопнула в ладоши.

– Задай ему жару, Эндрю. И, Спэнсер, мы не хотим тебя видеть до воскресного утреннего кофе.

Эндрю взял меня за руку и потащил к запасному выходу.

– Не переживай, не увидите, – выкрикнул он, и, закрывая дверь, до меня донесся всеобщий смех.

В руках он держал сумку и придерживал для меня дверь. Я пропустил его внутрь первым и направился следом. Он швырнул сумку и прижал меня к двери. И поцеловал меня так, как никто никогда не целовал. Поцелуй был жадным, требовательным и опаляющим. Наконец–то оторвавшись от меня, он прошептал:

– Я так долго ждал.

Мой придурочный мозг никак не мог оправиться от поцелуя.

– Я тоже.

– Если не хочешь, скажи сейчас, – проговорил он, все еще прижимая меня к двери. Он ерзал по мне своим стояком, глаза потемнели, а голос слегка сипел, но при этом звучал невероятно сладко.

– Хочу тебя, Эндрю, – пробормотал я ему в губы. – Хочу, чтоб ты был во мне. Хочу чувствовать тебя несколько дней.

От моих слов он содрогнулся и простонал.

– Черт.

Взял меня за руку и повел в комнату.

Не вызывало ни малейшего сомнения, кто рулил происходящим. Эндрю просто–напросто захватил всю власть, а я без колебаний ему доверился. Он стащил с меня рубашку и бросил ее на пол, а потом, удерживая за подбородок, поцеловал. Он решал, под каким наклоном целовать, он решал силу напора, темп. Все.

Он провел рукой по моей груди до пояса и расстегнул молнию. Стянул штаны по бедрам и коснулся ладонью моего члена. Подавил стон и пробубнил: