«Это — я? — потрясенно спросила эльфика, — Я превратилась в это?»

«Умница, догадалась [цензура]! Возьми эндорфинов [цензура] из гипофиза! [цензура] [цензура] [цензура]!!!»

Омега, с хрустом оставляя следы в хрупком камне, подошел ближе и сел на корточки, рассматривая неизвестное существо. В его голове раздавался обсуждающий гомон голосов:

«Хм, что-то близкое к гепарду — между кошкой и собакой… только наоборот…»

«Ну да… Голова скорее волчья, а вот лапы — кошачьи, вон в какие смешные кулачки сложены…»

«А хвост как у лисицы, только более растрепанный… и здоровый больно… тяжело с таким бегать будет…»

«Да нет… хвост какой-то странный. Он перетекает в ауру плавно, и, скорее всего. Просто является уплотненной и потому видимой жизненной энергией… Аура, кстати говоря, явно оборотническая — вон, второй слой, обычная аура длинноухой с изнанки. А между ними моя печать…»

Омега почесал в затылке и протянул:

— Да… дела… Ничего не понимаю.

— Простите, но разве не этого вы добивались? — раздался у него над ухом голос, — Вы хотели обратить и подчинить силу проклятия этой девушки, разве не так?

Демон аж подпрыгнул от неожиданности — незнакомец подошел совершенно бесшумно. Рука, уже выпустившая когти, так и не начала своего движения. За долю мгновения в голове беловолосого произошла целая дискуссия:

«А он хорош!»

«Достойная добыча! Убить!»

«Да заткнись ты! Слышал, ЧТО он сказал! Он что-то знает! А тебе все убивать, тварь полоумная!»

«Ты мешаешь, тебя тоже надо убить!»

«А НУ ЗАВАЛИЛИ [цензура], быстро! Что за [цензура] вообще происходит?! Почему у меня раздробленный поток сознания? Я никогда не страдал размножением личности…»

«Да ну?»

«Ну хорошо, страдал! Но тогда ни одна из личностей не знала о присутствии других! А почему сейчас?!»

«Из-за этой остроухой [цензура] певички, чтоб ее [цензура] в [цензура] через [цензура] на трех мостах! [цензура]!! Точнее, из-за этого [цензура] способа синхронизации. Слишком сильный сдвиг гармоничности, это такой откат мать его! А ведь так и знал, то надо другой способ использовать! [цензура]! Тогда бы и это [цензура] превращение можно было если [цензура] не предотвратить, то хотя бы проконтролировать!!»

«Угу, и как интересно удалось бы ее убедить на тантрическую версию ритуала? А вот какого она превратилась, это все таки вопрос…»

«А что такое тантрическая версия ритуала?» — спросила Айшари. На мгновенье повисло молчание. Потом раздался голос:

«И какого демона она в нашем черепе?»

«Так, надо вытрясти из этого чувырлы все о проклятии!»

«А потом убить!»

«О боги и демоны Хаоса… Лучше убей ту сволочь, что все это время молится, прося прощения за всех убитых и превращенных!»

«А кто-то молится?»

«И вообще, я так надолго?»

«А кто управляет телом? Мы что, разделены только в сфере внутреннего диалога?!»

«О Бездна… Ладно, прежде всего информация!»

Всеобщее внимание снова обратилось во внешний мир. Омега медленно развернулся и оглядел незнакомца, стоящего в шаге от него. Это был высокий — на полголовы выше Омеги — человек, очень худой, с резкими чертами лица. Прямой длинный нос с тонкими ноздрями, угловатые скулы и подбородок, темно-карие глаза, плотно прижатые к черепу уши. Иссиня-черные волосы заплетены в косицу, закинутую на левое плечо. Косица была скреплена заколкой в виде серпа на краю круга — один из символов Манящей. Вокруг шеи обвязан шелковый шарф желтовато бежевых тонов, с красными полосами. На конце шарфа, свисающего на грудь с правого плеча, был изображен красный полукруг. Белая полотняная рубаха без всяких узоров. Темные мешковатые штаны, заправленные в высокие сапоги. Сапоги, кстати, нисколько не вредили рассыпающемуся от малейшего давления обсидиану.

«Странно, — сказала Айшари, — этот шарф — знак жреца Озаряющего. А заколка — почитателя Манящей. А Светила не делят между собою жрецов… И стоит он странно…»

«Жрец Озаряющего?! Убить!»

«О бездонная глотка Вечного…»

«МОЛЧАТЬ! Работаем!»

Беловолосый затянулся, и спросил:

— Что за проклятие?

— Оборотничество, разумеется, — голос человека был мягкий, бархатистый, со скрытой глубиной, — Это рассказано в легенде о происхождении Домов Ночи, неужели вы с ней не ознакомились, приступая к ритуалу?

«[цензура]!! Спрашивал же дуру!»

«Да не знаю я такой легенды!» — возмутилась Айшари.

«Вот и дура, что не знаешь! Из-за того, что кое-какая белобрысая мелочь вместо того чтоб умные книжки читать [цензура] знает чем маялась!»

«Что [цензура] может знать о том, чем я маялась?» — удивилась эльфийка.

«Эй! Девочкам таких слов произносить нельзя! Ты хоть знаешь, что оно значит?»

«Нет… и еще я не знаю что значит «[цензура]», «[цензура]», «[цензура]», «[цензура]», «[цензура]», и «[цензура] в «[цензура] через [цензура]» тоже немного непонятно…»

«О Кровь и е… Ладно. Замяли. Никогда таких слов не произноси!»

— Что за легенда? — вслух спросил Омега. Он аккуратно взял перевоплотившуюся Айшари на руки, и побрел прочь из круга. Незнакомец все так же бесшумно последовал за ним:

— Это очень древняя легенда… Ей больше восемнадцати тысяч лет…

— Ну как я мог ознакомиться с такой древней басней, если я и десяти дней в этом мире не пробыл? — раздраженно рыкнул Омега, сопровождаемый хором поддерживающих голосов у себя в голове и поднятой бровью собеседника, — Кстати, как тебя называть?

— Зовите меня Странник Вард.

«Ух ты, Странник! — обрадовалась Айшари, и не дожидаясь вопросов пояснила, — Это верующие в Дорогу. Они принимают обет путешествовать всю жизнь, пока способны на это. И еще они составляют карты и описания земель и народов…»

«Здорово… Получается, этот Вард последователь аж трех религий?»

«Убить его!»

«Потом, может быть… смотря что расскажет…»

«Он видел Айшу. Отпускать его нельзя.»

«Но он может быть полезен…»

— Ага… слушай, Вард, — Омега кивнул на валяющегося без сознания Шиду, — Донеси его до лодки, а? Неохота две ходки делать. Мы потом в Лазурный, расскажешь свою легенду по дороге.

— Вы настолько мне доверяете?

— Давай на «ты». Сразу могу сказать, что ты не желаешь нам зла. А как только пожелаешь, я это почувствую и убью тебя. Вот и все. Но пока ты не враг… Стоп. А что у вас с моим учеником вышло?

— Я заметил вашу компанию еще днем, когда ты готовил место для ритуала. А во время обряда любопытство пересилило осторожность, и я дал себя заметить. Нужно отдать мальчику должное — он очень добросовестно пытался меня убить. Так что мне пришлось оглушить его. Прошу прощения за столь грубые действия, но я не желал никому зла, я просто защищал свою жизнь.

«Ишь как [цензура], [цензура] гнойный… А ауру все равно прячет! Нехорошо это!»

«Точняк… А может, не будем эльфийку превращать обратно? Она такая теплая, мягкая…»

«Вообще-то мысль интересная. Такое существо точно за пропавшую эльфийскую девочку никто не примет…»

«Эй, вы что?!» — возмутилась эльфийка. Раздался гомон голосов:

«Глянь, когда она тут говорит, она там поскуливает!»

«Прелесть!»

«Убить!»

«И съесть!»

«Сначала погладить!»

«О боги и демоны… неужели из этих идиотов я и состою?»

«Я этому ничуть не удивлена,» — язвительно заметила Айшари.

«Молчать, ученица… И без тебя тошно. Ща сядем в лодку, погребу в Лазурный, посмотрим, что скажет Вард… Да, и не забыть тебе сделать поводок, намордник и ошейник…»

«ЭЙ!»

«Хорошо, и кормушку с поилкой и расческой тоже достану…»

«ТЫ…»

«Аллилуйя! Вот оно! Между печатями есть канал ментальной связи! Пока она там дрыхнет, ее сознание, еще не нуждающееся в отдыхе, просочилось сюда! Поэтому происходит расщепление потока сознания. Не знаю как насчет тела, а вот разум можно…»

«[цензура] твою [цензура] мать налево [цензура]!!! Сколько можно [цензура]?! Выкидывай ее на [цензура] отсюда! [цензура], чтоб тебя подняло да прихлопнуло, [цензура] [цензура] [цензура]!»