Малыш спал. Билана поцеловала малыша и вопросительно подняла глаза на Егора Сергеевича.

– Билана, ты поживешь у меня с моим сыном, надеюсь, ты не возражаешь?

– Егор Сергеевич, меня дома потеряют!

– Нет, для них ты на даче, посмотри, как ты устала, ты засыпаешь в любом положении, в любой ситуации. Отдыхай здесь, тебе все привезут.

– Я не ориентируюсь в твоем доме, он такой большой! И, где музей, на открытие которого я к тебе приехала?

– Все есть, но не сейчас.

– У тебя есть здесь люди? Мне одной твой дворец не убрать, вот уж действительно устану!

– Билана, у тебя будет няня с высшим педагогическим образованием, она уже в дороге, здесь есть повар, есть горничная, для прогулок есть дорога вокруг озера, по тенистой аллее, для любви есть я, что еще тебе нужно?

– Свободы!

– Это и есть свобода в твоей ситуации, поживи здесь немного, а сейчас идем, я покажу комнату для малыша, нашего малыша! Ты не представляешь, какого труда мне стоило смотреть на то, как ты попала в лапы своего бывшего Платона! Удар Прохор Степановича я запомнил, а твой Платон побежал к Леночке, надеюсь, ты ее знаешь?

Кстати, что у Инессы было с этим Прохором Степановичем? Я позвонил в твою квартиру, дверь открыл Прохор Степанович и от неожиданности получил в челюсть.

– В моей квартире тогда жила Инесса Евгеньевна, а Прохор Степанович ее мужик, – в моем мозгу промелькнуло виденье с нависшим надо мной голым Егором Сергеевичем, а потом дикие звонки по всем телефонам.

– Хорошо, что не наоборот. Стало быть, я второй в твоей судьбе, и первый отец ребенка.

– Откуда у тебя такой дворец?

– Без вопросов на эту тему, музей тебе покажут без меня, я сейчас уеду, к тебе подойдут, помогут, пока! – воскликнул Егор Сергеевич, поцеловал ее, и стремительно пошел к воротам, а они услужливо открылись и закрылись.

Она остановилась у фонтана с коляской в руках, к ней действительно подошла улыбчивая женщина, в платье с белым воротником.

Гранатовый кабинет продали достаточно удачно, Аня рассчиталась со всеми участниками проекта в рабочем кабинете.

Инесса Евгеньевна купила себе новую квартиру, но о ней даже Прохор Степановичу ничего не говорила, она боялась всего и всех, на всякий случай.

Прохор Степанович, приодевшись, посмотрев на себя в большое зеркало в магазине, решил приударить за Биланой. Он хорошо знал, где она гуляет с коляской, и просто решил ее дождаться, когда она выйдет гулять с ребенком, а там, будь, что будет!

Вместо Биланы в подъезд вошла Леночка, вскоре она вышла с Платоном и они, спокойно держась за руки, как влюбленные прошли недалеко от Прохора Степановича, который успел прикрыть лицо газетой, а одежда на нем была для них не знакомой.

Прохор Степанович решил заглянуть к Инессе Евгеньевне, но в ее квартире оказался Родька, на вопрос, где хозяйка, новый хозяин ответил, что она переехала, а на вопрос, где Билана с ребенком, даже он не знал ответ. В большой соседней квартире дверь никто не открывал, там никого не было. Он вернулся к соседу, ухватил свою большую голову руками, зычно закричал в пространство:

– Где Билана?!

– Прохор Степанович, чего кричишь? Она уехала на открытие музея, – вспомнил Родька, – потом к ним приехали мужики от нее и увезли к ней ребенка, мне слышно было сквозь дверь.

– А Инесса знает?

– Мне не известно, кто, что из них знает. Я не знаю, где она живет теперь.

Мобильный телефон запищал кнопочками в руках Прохора Степановича:

– Инесса, где ты? Где Билана с ребенком? Я сижу у Родьки. Билана точно не в музеи, Платон спокойно с Леной ходит.

– Почти поняла, не хотела я тебе Прохор Степанович свою квартиру показывать, во избежание наезда твоих детей. Где Билана? О, это тайна господина Егора, знаешь такого? Он старый знакомый Биланы, так, что дальше сам соображай, тема сия для меня не радостная, да и тебе ко мне ехать нет необходимости.

Прохор Степанович сжал в руке мобильный телефон, он хрустнул, впиваясь осколками пластмассы в руку. Родька побежал за йодом, а Прохор Степанович с ревом вылетел из квартиры, бросив на пол окровавленные осколки телефона. Он бежал широкими шагами домой, вытаскивая куски пластмассы из ладони. Дома он промыл раны, выпил таблетки, что под руку попались, и лег спать.

Инна продолжала войну с матерью, теперь они с подругами ходили друг к другу ночевать, чем вводила мать в иступленный гнев, с ревом и криками, с взаимными упреками. Мать перестала ей совсем давать деньги и покупать вещи. Кто кого. Паша, напротив, успокоился, и если была возможность, ходил в компьютерный салон.

Прохор Степанович, проснувшись, решил купить Паше компьютер, а Инне дать деньги на сапоги и шубку. На том все временно затихли.

Не успела Аня соскучиться о проблемах, как в трубке телефона услышала дребезжащий голос старушки:

– Это антикварный магазин? Вы, госпожа директорша? У меня к Вам есть дело, я назову адрес, Вы приезжайте одна, поговорим, это старый дом в старой части столицы, не обессудьте, но быстрее, пожалуйста.

Аня умела ценить звонки, и записала адрес, потом посмотрела по карте, где дом находится, и поехала в старые район столицы. Ее встретила маленькая, сухонькая старушка, возраст ее был в таком тумане, что определять его Аня не стала.

Старушка провела ее в комнату, в которой царил старый вишневый бархат.

– Госпожа директорша, Вы садитесь в кресло, я Вам все поведаю. Дело в том, что мой конец не за горами, и на мои похороны деньги спрятаны в этой комнате. Нет, они не в деньгах и не в золоте. Когда-то весь этот дом принадлежал моей семье, но Вы сами знаете, революция, война и годы лишений прошли по этому дому, у меня осталась эта маленькая комната, не смотрите, в ней ничего не увидите, меня столько раз пытались ограбить, что с первого взгляда, здесь взять нечего. Не смотрите на меня с таким удивлением, а посмотрите на эту тумбочку под телевизором. Что вы видите? Фанерный ящик? Правильно. Эту старую, крашенную фанеру надо осторожно снять, под ней будет то, за чем я Вас пригласила! Вы мне даете деньги, я Вам даю эту драгоценность. Сами не пытайтесь снять, не получиться, тут нужны мужские руки, а теперь можете вызвать помощника.

Старушка замолчала, сжалась в своем кресле в маленький комочек нервов. Аня хотела позвонить Прохору Степановичу, но вспомнила, что он без машины, и набрала номер Шурика Селедкина, он-то не промах, и уже неплохо водит свою старую иномарку. Сообразительный Шурик, прихватив отца, инструменты, вскоре появился перед двумя дамами разных эпох. Они ловко сняли фанеру с какого-то предмета, покрытого мусором, который сыпался на него десятилетиями сквозь щели между листами фанеры.

Старушка, приободрилась, и сама подала им тряпку, смести мусорный налет с ее драгоценного предмета старины. Перед глазами очевидцев появилась конторка с ящичками, небольшим секретером.

Цепкий взгляд Ани без проблем определил, как минимум восемнадцатый век и необыкновенное качество изделия, интересно, что в завитках по периметру изделия поблескивали гранаты, но Аня уже ничему не удивлялось, получалось, что проснулась мебель с гранатами, и один предмет за другим, тянулись к ней. Аня немедленно рассчиталась со старушкой, та в ответ гордо наклонила голову и тут же величественно откинула ее назад.

Конторку повезли в бывшее логово Родьки, там предстояло восстановить предмет старины. Аня сидела на стуле, а Шурик открывал ящички перед ее глазами. Один ящик не открывался, отец Шурика помудрил в замке инструментами и отрыл последний ящик. Все втроем наклонились над содержимым маленького ящичка.

Они увидели небольшую шкатулку с навесным замком, открыв замок, обнаружили внутри футляр, в футляре лежал широкий золотой браслет с полудрагоценным гранатом, но он был так красиво выполнен, да еще на него накладывалось пара столетий, что цена его было неизмеримо больше, чем стоили материалы, из которых он был выполнен.

Шурик молча протянул Ане футляр с браслетом. Она дала Селедкиным аванс на реставрационные работы, и поехала к старушке. Та, так и сидела в кресле, даже дверь не закрыла. Аня подошла к ней. Старушка была мертва, рука одна так и осталась в том положение, в каком брала деньги из моих рук, но денег в ее руке не было. Телевизор стоял на полу, да и где ему стоять, если тумбу из-под него они вывезли.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: