— Не надейся так просто избавиться от меня, — улыбнулся Киан. Сага на секунду подумала, что он готов поцеловать её. Снова, как тогда — в святилище Палу. Но он отпустил её и легонько подтолкнул к дверям.

— Спрячься, — приказал Киан, наблюдая за тем, как Сага поднимается по ступенькам. Он видел, что она держится изо всех сил, не желая признавать то, что не хочет его отпускать. И это наполняло его каким — то особенным теплом, от которого он будто бы становился вдвойне сильнее. Часть его не хотела покидать её, заставлять ждать в неизвестности и страхе, а другая часть требовала защитить от тех, кто ожидал за стенами, и от всего, что может ей угрожать.

Он думал о ней, как о своей. Своей колючей и своевольной женщине, которая остается ждать его возвращения.

Когда Сага закрыла за собой массивную дверь, Киан развернулся и зашагал вперед, собираясь отразить атаку, приняв на себя и горстку защитников крепости удар. Они со страшим монахом решили, что лучше не ожидать основного удара, а попробовать атаковать противника первыми. Киан узнал, что крепость построена на острове, который призван защищать священный Котел Аннуина — святыню, которая являлась одним из главных сокровищ Иного Мира, созданного самым старым волшебством богов. Его нельзя было забрать с острова, похитить или уничтожить; однако каждый день армия существ, желающих всё же попытаться присвоить Котел, атакует остров. Слепая фанатичная идея стала источником их безумия, и остановить их было невозможно. Но Котел и его магия давали своим защитникам силы оправляться от набега и каждый вечер отражать его вновь.

Любой воин Тары с гордостью бы принял честь оказаться в бою плечом к плечу с защитниками котла богов. Поэтому, когда старый монах подошел к нему, сидящему на крыльце дома и спросил — хочет ли он применить свой меч по назначению, поддержав его братьев, Киан сразу согласился. До следующего утра они с девушкой все равно не успели бы убраться с острова, а теперь им предстояло отразить очередное вечернее нападение. И он мог отблагодарить монахов за гостеприимство, предложив им свои умения воина.

Киан ощущал себя наконец — то живым, полноценно дышащим всей грудью. Оружие в руке возвращало ему себя — того, кого он считал потерянным в сотнях лет плена Аннуина. Часть него была создана для битв, а вторая часть словно осталась там, в небольшом каменном доме, вместе с ведьмой.

Следующий дождь из стрел не принёс никакого вреда защитникам, не считая пары царапин. Киан прекрасно понимал, что это — всего лишь прелюдия.

Атакующие перестроились после неудачной попытки взобраться на стену там, где оборона крепости была чуть слабее. Один из лучников оказался раненным в плечо, стрела прошла насквозь, и её наконечник торчал в спине монаха. Киан видел, что прежде чем остановиться, монах выпустил еще несколько стрел, изнемогая от боли в поврежденной руке. Когда двое из защитников крепости помогли ему отползти в сторону, враги как раз атаковали именно этот участок стены. Одетые в шкуры и тканные рубахи, они орудовали короткими мечами так, что их движения походили на смертоносный вихрь. Киану и еще нескольким монахам удалось отбить их и отбросить вниз грубо сработанную лестницу, которых у атакующих было в достаточном количестве. Киан успел разглядеть раскрашенные синими татуировками лица, среди которых ему показались некоторые не совсем похожими на человеческие.

Первые потери появились там, где Киан меньше всего ожидал их. Схватившись за горло, один из монахов упал со стены вниз, на камни крепости. Перья стрелы подрагивали на ветру, и широко раскрытые глаза слепо смотрели прямо в небо.

Под непрерывным градом стрел защитники успевали вкатывать новые снаряды для катапульт и поджигать огненные заряды. Те взмывали в небо яркими пятнами и исчезали среди колышущейся массы внизу, под стенами крепости. Дым тянулся шлейфом и оседал прямо вниз, превращая воздух в удушливую мерзость. Киан усел подумать, что с трудом представляет себе — какое количество врагов находится там, внизу. Почти весь берег до самой кромки воды был полностью скрыт под высадившимися отрядами. Казалось, у них нет единого командования, каждый отряд подчиняется только своему предводителю, но зхаватчики шли на приступ достаточно слажено, чтобы их действия казались несогласованными между собой. Каждая минута для тех, кто был в крепости, становилась испытанием на силу и выживание, но монахи отражали нападение с определенным успехом, не позволяя противнику сделать и шагу на стены.

Однако удача в этот вечер решила повернуться к Каэр Пендривану спиной.

Удар тарана сотряс стену возле башни, заставив одну из катапульт пошатнуться. Ядро, приготовленное для неприятеля, выкатилось из гнезда и с грохотом рухнуло вниз, по внутренней лестнице, по которой обитатели крепости поставляли на стены необходимое вооружение. Ядра для катапульт они доставляли отдельно, используя специальный деревянный подъемник.

Когда пыль осела, оказалось, что внутренняя лестница полностью обезображена и непригодна для подъема. Используя заминку, возникшую на стене, враги снова принялись за работу тараном, надеясь проломить ворота крепости. Прикрывая тех, кто занимался воротами, отряды продолжали осыпать стены градом стрел и предпринимать попытки взобраться на стены. Это был отвлекающий маневр. Их целью были ворота, и они планомерно наносили удары, ожидая, что всё же проломят их и окажутся внутри.

Старик — настоятель, покрытый кровью, остановился на мгновение перевести дух. Завидя Киана, он махнул ему рукой, подзывая к себе.

— Пятеро братьев убиты, — сообщил он, и Киан неожиданно понял, что при всем трагизме новости о гибели почти шестой части их маленькой армии, старик не испытывает большой скорби. Но на войне нет времени для оплакивания погибших.

— Мы не продержимся на стенах долго, а рассвет наступит ещё не скоро, — настоятель потёр лоб, явно борясь с усталостью. Шутка ли, старик бился без передышки уже несколько часов.

— Крепость никогда не падет, так ты сказал? — Киан окинул взглядом пространство.

— Да, мы никогда не позволим им попасть сюда, — согласился старик.

В этот момент очередной удар тарана сотряс стену, и Киан с трудом удержал равновесие. В воздух взмыл столб пыли, песка и каменных обломков, сопровождаемый восторженным рёвом нападающих.

— Они не пытались пробить ворота! — Закричал один из лучников, — они пробили стену рядом…

Его слова прервал булькающий клёкот, и монах осел вниз. Стрела прошла через его голову, словно нанизав на себя. На одного солдата меньше.

Грохот разбиваемой кладки стен почти тонул в радостных воплях атакующих крепость.

— Они не смогут прорваться, — казалось, настоятель пытается убедить себя в этом, глядя на распростертое тело монаха возле стены. Сейчас Киан видел в глазах старика искры отчаяния. Он знал, что в любой битве ест тот самый момент, когда хрупкое равновесие уравнивает шансы на победу обеих сторон, и важно не упустить его, заставив выбрать свою сторону.

— Не давайте им ослабить защиту стен, — Киан оглядел жалкие остатки защитников крепости, из последних сил удерживавших оборону. До рассвета оставалось по его меркам совсем немного, и он надеялся, что не ошибается в расчете времени.

Настоятель схватил его за руку.

— Ты хочешь сделать это в одиночку?

— Нас слишком мало, — Киан покачал головой. Они тратили время на пустой разговор, тогда как каждая минута была на счету. — Обещай мне приглядеть за девчонкой. Помоги ей уйти, как только всё утихнет.

Монах кивнул. Он прекрасно понял, что Киан имеет в виду.

Пролом казался небольшой щелью в стене, однако каждую секунду он становился всё больше. С противоположной стороны враг будто превратился в механическое чудовище или свору крыс, с непрерывным визгом и воплями разбирая и выламывая куски камня, чтобы прорваться внутрь. Безумные и одержимые, они работали мечами, тараном и даже голыми руками — так велико было их желание пробраться за котлом богов в крепость.