Но Мааст верен старым идеалам. Вероятно он слишком близко подошел к той черте, которая считается средним возрастом для войны вроде этой. Он впитал в себя традиционно консервативную подоплеку ратного дела, которая предопределяет отношение к уничтожению с трепетом соприкосновения с искусством.

Эвакуация жителей – симптом того же подхода. Политика большинства ликвидаторов сурова.

Мааст невольно задался мыслью, не задержалась ли эта почти миллионная толпа беженцев на холмах, чтобы дождаться кончины своего города. Не следовало ли ему оставить их умереть в нем? Правильность этого решения беспокоила его всегда.

Самолет достиг географического центра города и он сверил свои координаты по карте, чтобы зависнуть точно над центральной площадью. Точка в пространстве была найдена быстро.

Он переключил пульт управления на автоматический режим и отправился в отсек управления ликвидацией.

На полу этого отсека стояла низкая мягкая решетка, на которую он лег животом вниз. Руки легко нащупали компактно расположенные тумблеры управления, микрофоны и тумблеры вмешательства в переговоры. Перед глазами было забранное прозрачным пластиком смотровое окно, через которое он видел весь город, как на ладони.

Мааст опустил голову, упершись в специальную подушечку лбом, и включил связь с КП.

– Андрик.

– Сэр?

Ответил незамедлительно. Хороший парень. Почти так же хорош, как Таарук. Который из них в конце концов займет его место?

– Вы в полной готовности. – Голос Мааста не звучал вопросительно.

– Подтверждаю.

Пока он выводил самолет на позицию, Андрик успел сделать все остальные приготовления. Все готово. Оставалось лишь выбрать цели и оружие; Андрик сможет сделать все необходимое немедленно. В городе все под прицелом его артиллерии. Абсолютно все.

– Фугасный. Ориентир 74.

– Принято. Фугасный 74.

Всего мгновение Мааст смотрел на крохотное здание далеко под самолетом. Это была работавшая на жидком топливе электростанция, совсем незначительное сооружение, которое снабжало электроэнергией подземку.

Еще мгновение и взрыв разнес электростанцию.

– Фугасный. Ориентир 74+1.

– Фугасный 74+1.

Еще две секунды и новый взрыв.

– Зажигательный. 74+1.

– Зажигательный 74+1.

Здание охватило сверкающее пламя; вспыхнуло белое сияние; поблекло; вспыхнуло снова.

– Зажигательно-разрывной. 74+2.

– Принято.

Как только глухо шлепнулся второй зажигательный снаряд, внизу стал разрастаться шар пламени сочного оранжевого цвета, превращаясь в уродливую опухоль на развалинах электростанции. Вся территория вокруг станции площадью не менее двух с половиной квадратных километров полыхала огнем. Пора переносить внимание на другое место. На какой-нибудь другой окраине.

Он выбрал тесно застроенную территорию, где фабрики и дешевые дома буквально лепились друг к другу. В центре этой застройки находилось скопление газохранилищ. Трех зажигательно-разрывных оказалось достаточно; в считанные минуты пламя занялось широкой полосой почти километровой длины.

Мааст снова перенес внимание, словно бог-дилетант, подгоняемый тем, что творит.

Была взорвана еще одна электростанция (двух фугасов хватило, чтобы стереть ее с лица земли и поджечь вокруг большую территорию); угасавшему пожару в доках тоже пришлось добавить силы парой зажигательно-разрывных.

Возбуждение Мааста нарастало. Он опустил свой вертикальник до тысячи двухсот метров над городом. В его голове зародилась идея. Он слишком высоко… слишком сторонний наблюдатель. В горле пересохло, тело покрылось испариной. Он перевел автопилот машины в режим медленного, но неуклонного снижения. Почти незаметно для постороннего наблюдателя самолет начал падать.

Но он был еще высоко.

Еще цели. Его рука стала влажной от непрерывного переноса пальцев с тумблеров радиосвязи на селектор выбора ориентиров и обратно. Рисунок уничтожения начинал приобретать форму.

На окраинах города, почти у подножия гор, дома надвигались друг на друга, забираясь на задние дворы соседних, отвоевывая у них пространство. Здесь разрывные гранаты разбрасывали пламя, словно пыль. Дрожащие шрамы огня расползались по кромке города, постепенно соединяясь в длинные, похожие на удары плетью, полосы. Эти оранжевые полосы вяло перекатывались, приближаясь к еще нетронутым огнем пригородным кварталам.

– Капитан Мааст, сэр! – вмешался в его упоение зрелищем голос Андрика.

– В чем дело? – рявкнул он, позабыв, что лейтенант в равной с ним мере способен потребовать внимания к своей персоне, пока идет уничтожение.

– Сообщение о ракетных установках. Они будут здесь завтра к вечеру.

– Черт с ними, – ответил Мааст.

Самолет вертикальной посадки все еще медленно падал. Оборвав связь с Андриком, он проверил высоту. 1140 метров. Машина уже ниже лагеря.

– Таарук!

– Сэр?

– У вас еще много зажигательных?

– Около двух тысяч, сэр.

– Хорошо. У вас, Рууд?

– Немного меньше.

Следующий ориентир он выбрал почти наугад. Фугас и зажигательный снаряды взорвались разом. Полукруг огня выглядел безобразной глубокой резаной раной на теле города.

– Сэр! – Это снова был голос Андрика.

– Слушаю? – рявкнул Мааст в ответ.

– Атомная электростанция уже почти в зоне пожара.

Мааст посмотрел в свой список объектов, но сразу не смог ее отыскать.

– Громыхните по ней фугасом.

– Принято.

Взрыв прогремел в большом комплексе зданий у самой кромки одного из более коротких языков пламени, лизавших нетронутые кварталы. Вздыбленные конструкции осели, но пожар не возник.

– Фугасным. Еще раз!

– Принято.

Одно из зданий вздрогнуло и его охватило пламя.

Самолет был на высоте 1050 метров.

Большая площадь внутри горевшего по краям города выглядела неповрежденной и он искал ориентир. Каких-то солидных целей не было: дома, несколько фабрик, школы, здания пожарных частей. Бомбардировать последние вовсе смешно. Он снова и снова требовал зажигательно-разрывных снарядов. Пятна пламени ярко вспыхивали, увядали, потом занимались ровным пожаром. Он был предельно сосредоточен на целях и едва ли ощущал встряски самолета в восходящих термальных выбросах.