Я позвонил в Чикаго. Мне удалось связаться с одним из руководителей по имени Гордон. Мне явно повезло, потому что компания в этот день не работала. Я объяснил, что мне требовалось, он попросил подождать у телефона. В ожидании его возвращения я лениво осмотрел свои владения, рыбок, Амелию, потом закурил сигарету. Затягиваясь, я внезапно почувствовал, что что-то было не в порядке. Что именно — я не знал. Может, мне почудилось? Я прислушался. Ничего. Только внизу проносились машины.

В трубке раздался голос Гордона:

— Да, кое-какая информация имеется, мистер Скотт. Мы сделали эту пластинку в марте 1961, десять тысяч дисков, триста пятьдесят отправили в Калифорнию. Приблизительно половина была возвращена. И тут случилось нечто странное.

Нам удалось продать весь остаток, около шестисот штук, прошу прощения, шести тысяч, шесть лет назад одной компании. Ну-ка, дайте сообразить…

Пока мы разговаривали, я осмотрел комнату и улыбнулся Амелии. Она висела немного косо. Конечно, у нее вообще имеется тенденция кривиться, но на этот раз это бросалось в глаза.

Гордон продолжал:

— Это было в октябре 1962 года. Весь остаток — в Троянские заведения.

— Кому?

— Троянским предприятиям.

Что ж, это имело смысл. Приобрести старые пластинки, если Себастьян готовился навести свой знаменитый лоск на Троя, затем представить его публике под звуки фанфар и бой барабанов. Его «Чудо любви» произвело фурор. Думаю, что я поступил бы точно так же, а особенно, если пластинка не была экстра-класса. Пластинки «Империала» не производили на меня большого впечатления.

Амелия продолжала меня изводить.

Гордон сказал все, что ему было известно. Я поблагодарил, и мы повесили трубки. Разумеется, первым делом я подошел к Амелии, потянулся к раме и замер. Медленно чертыхнулся, осторожно вернулся назад, ступая по ковру… Посвистывая, я прошел в спальню, снял ботинки, взял фонарик и пошел обратно к Амелии. Светя фонариком и прижимая лицо к стене, я нашел его.

Малюсенький кубик размером в полдюйма. Комнатный радиопередатчик-микрофон. Я вернулся снова в спальню и обулся. Нет смысла искать другие. Возможно, их и не было. Кроме того, радиус его действия не мог превышать нескольких кварталов. Так что, если мне немного повезет, я устрою этому любителю подслушивать чужие разговоры весьма неприятный сюрприз.

Я пустил воду на кухне, стал что-то напевать, чтобы создать больше шума. Потом проверил пистолет, вышел из гостиной, но вспомнил про Сильвию. Было без пяти минут пять. Я торопливо нацарапал записку, попросил войти внутрь и подождать меня, прикрепил ее к двери куском пластыря и оставил дверь незапертой.

Я почувствовал растущее во мне приятное возбуждение. Этот микрофон появился у меня в квартире где-то на этой неделе, ведь я периодически проверяю свои апартаменты. Более того, я не сомневался, что он оказался за портретом Амелии не позднее вчерашнего дня, после того как я стал расследовать «несчастный случай» с Чарли Вайтом.

Я остановился у стола администратора и спросил у Джимми:

— Кто-нибудь поселился за пару последних дней? Мужчина, возможно, двое?

Он покачал головой.

— Никого на протяжении целого месяца, у нас нет свободных мест. А что?

— Просто ищу одного парня.

Я вышел. Приблизительно за двадцать минут я нашел то, что искал. Маленький отель менее чем в квартале от «Спартанского». К несчастью, поиски отняли у меня больше времени, чем следовало. Дежурный парень был таким же «сообразительным», как Джимми. Длинный, тощий, с усохшей головкой и определенно, мозгами набекрень. Я бы дал ему лет девятнадцать, он еще слабо разбирался в жизненных трудностях. После того как я в третий раз повторил свой вопрос, он протянул:

— Да… Только человек, который у нас поселился, был всего какой-то час назад. С женой.

— Когда это было?

— В 16 часов.

— Откуда вы знаете, что они женаты?

— Он так сказал. Я не просил их это подтверждать. Да-а.

И он рассмеялся, очевидно решив, что изрек что-то очень остроумное.

— Как выглядел этот человек?

Он не сразу сумел собраться с мыслями, но все же сообщил: большой, лысый, черные усы, черный костюм.

Билл Кончак.

Я догадался, что Рэйс каким-то образом послал его. Совершенно определенно, что мое свидание с доктором Витерсом, а теперь еще с Джо Рэйсом их забеспокоило, и они решили так или иначе отправить меня на тот свет.

Придурок за конторкой бубнил:

— А девушка была…

Тут он принялся прищелкивать языком, вращать глазами и вести себя так, будто с ним случился припадок.

— Такая страшная? — спросил я сердито.

— Нет, она была классная.

Он снова закатил глаза, и я понял, что девица была красивой. Она меня не интересовала. Я пришел сюда, чтобы разделаться с Биллом.

— В каком они номере?

Он взял карточку, начал ее разглядывать и бормотать что-то непонятное.

— Вроде бы… Не разобрать.

— Вы что, цифр не знаете?

— У меня плохой почерк. Тут не то тройка, не то пятерка.

Я схватил карточку и посмотрел сам.

— Это три, каждому идиоту было бы ясно.

— Раз вы так говорите…

Он забрал карточку.

— Да, думаю, что вы правы. Точно, они отправились в третий номер.

— Он махнул рукой.

— Вон туда, налево, почти до конца холла. Пятый — самый последний, третий — рядом, ближе сюда, с этой стороны.

Я пошел. Вот и номер три. Я был невероятно возбужден. Или ужасно голоден. А может что-то подцепил от недоумка-портье.

— Подумай хорошенько, — сказал я себе. — Забудь о своем проклятом желудке. Внутри может быть Билли Кончак, а с ним — да… потрясающая девица. Кто же еще? «Персик» Рэйса в панталонах из норки.

О'кей, — сказал я себе.

Я прислушался. Ничего. Это меня почему-то обрадовало. Но он, разумеется, начеку, и пистолет у него под рукой. Не один, а несколько, и все заряжены. Стоит только постучаться — и та-та-та. Нет, надо высадить дверь.

Я встал в позицию, размахнулся и — бах! Господи, до чего же больно. А дверь не поддалась. И как это в кино полицейские без всякого усилия высаживают куда более солидные двери, чем эта? Теперь Билл будет ждать меня сразу с двумя пистолетами в руках. Я все равно ударил еще раз, у меня что-то хрустнуло в колене, но все же я влетел в комнату, держа в руке оружие.

Никакого мужчины, только торопится к двери девушка. Блондинка. На ней совершенно прозрачные мини-трусики и туфли на высоких каблуках. Она и правда была красивой, как сказал портье.

— Где Билли? — спросил я грозно.

— Кто?

— Билл Кончак, черт побери! Вы знаете…

— Кто-о?

Черт с ней. Я осмотрел комнату. Это было просто сделать, потому что при ней был лишь туалет с простым умывальником. Я быстро заглянул туда. Даже такой негодяй, как Кончак, имеет право на уединение в подобном месте. Но его там тоже не было.

Я снова повернулся к девице. У нее были широко расставленные серые глаза, помада слегка размазалась по чувственному рту, потрясающая фигура, но она вовсе была не той особой, которую я собирался увидеть.

— Убирайтесь из моей комнаты, — заявила она.

— Послушайте, вы заняли эту комнату примерно час назад с Билли Кончаком, верно?

Теперь она уже завернулась в норковую шубку.

— У вас в голове вата вместо мозгов! — яростно завопила она.

О, господи. Значит пять, а не три!

Но разве могут в одном отеле быть две подобные девицы? Могут, я встречал их десятками. Этот проклятый портье! Я вышиб не ту дверь.

— Прошу меня извинить! — сказал я.

И побежал дальше к номеру пять.

— Вот теперь мы позабавимся, — решил я. Разумеется, к этому времени он уже настороже. На этот раз с дверью у меня получилось с первого раза. Чуть прихрамывая, я влетел в номер, держа пистолет наготове. Я их накрыл. Это был престарелый чудак и весьма немолодая леди, на плечах у которой была вязаная шаль ее собственного изготовления, как я решил. А на лице — потрясенное выражение. Она раскрыла рот, ее верхняя челюсть с легким клацаньем упала на нижнюю, потом она совершенно по-идиотски улыбнулась.