— Забавно. А как зовут твою подругу?

— Лусилла Мендес.

— Где ее найти?

— Сегодня она снова будет на площадке. С мистером Барром и остальными артистами.

Хейзл объяснила мне, где происходят съемки.

— Похоже, стоит этим заняться. Но сперва я все же повидаюсь с Силь… — Я запнулся. Сочетание имен прозвучало вдруг тревожным звонком.

Сильвия Ардент была особым сортом яблока, спелым и сочным в любое время года. И вполне естественно, что за ней неизменно увивались толпы поклонников мужского пола, особенно здесь, в Голливуде. Время от времени в прессе появлялись сообщения об амурных делах Сильвии с каким-либо молодым, а то и пожилым актером. Обычно это происходило тогда, когда рекламные агенты решали, что пора запускать слух о пылком романе.

А тревожный звонок напомнил мне, что около года тому назад в течение нескольких месяцев газеты ставили вместе имена Сильвии Ардент и Уоррена Барра. Выпивки в клубах на Стрип, обеды в заведениях ресторанного ряда, намеки на предстоящую поездку в Лас-Вегас, Рино или в Нью-Мексико, куда голливудские актеры частенько летают, чтобы заключить скоротечный брак. Беда только в том, что из голливудских сплетен невозможно бывает понять, служат ли шуры-муры рекламой новой картины или телесериала, становятся ли прикрытием для незаконно приобретаемой недвижимости или в самом деле означают месяц-два безоглядной любви.

— Ну ладно, так и быть. Еду на свидание с этим хамом Уорреном Барром, хваленым охотником на хищных зверей и безобидных кроликов. А тебе, раз ты такая умница, Хейзл, постараюсь раздобыть его автограф.

— Очень мило.

— Постарайся тем временем узнать, занята ли сегодня на работе Сильвия Ардент. Ладно? И раздобудь, если сможешь, ее домашний адрес и телефон.

— Сильвия Ардент? Гм. Это нужно для дела?

— А для чего же еще?

— Мало ли для чего? Но в любом случае за вами обед в шикарном ресторане.

— Ладно уж, угощу тебя гамбургером, — пообещал я. — С луком.

Верх в машине был опущен, теплый утренний ветерок обдувал лицо. Я ехал на съемочную площадку, находившуюся на холмах недалеко от Голливуда, в нескольких милях отсюда. Там снималась картина Гидеона Чейма «Паническое бегство» с Уорреном Барром в главной роли — грубоватая душещипательная история о любви и ненависти, ярости, похоти и насилии. Ну и, наверное, о лошадях.

Барр проработал с Чеймом лет десять, когда тот возглавлял студию «Премьер». Три года подряд он был актером номер один на роль ковбоев, да и сейчас не вышел из тройки лучших.

Нынешняя роль Барра у Чейма — первая с тех пор, как бывший киномагнат ушел в тень. Многие удивлялись, почему он согласился играть в этом дешевом вестерне, когда на студии «Премьер» или на другой не менее крупной киностудии мог запросить — и получить — куда более солидный гонорар. Может быть, ему обещали жирный кусок от прибыли, а может, он был верен Чейму больше, чем я предполагал.

Конечно, я мог ошибаться в отношении Барра. Ведь я не был с ним знаком. Не исключаю, что он — милейший человек, сладкий, как клубничный торт. Но он оказался не таким.

Уоррен Барр сидел на стуле с матерчатой спинкой, курил и читал газету.

Неподалеку рабочие сцены двигали камеры, устанавливали юпитеры, перешагивая через провода, сплошь устилавшие пол. Мужчина в бермудах и полосатой майке стоял возле крана с огромной кинокамерой, извергая потоки затейливой брани.

Декорации изображали давно знакомую пыльную улицу захолустного городка на Западе. По обеим ее сторонам тянулись деревянные строения: салуны, лавки, кузница, кабинет местного врача — «старого доброго дока», меблированные комнаты, заведение, совмещающее в себе трактир, игорный дом и бордель, где пропыленные парни пили все — от сивухи до шипучки, проигрывали пройдохам с черными усиками свои ранчо и золотые прииски, а девицы усердно занимались своим ремеслом. В фильме это выражалось в энергичных отплясываниях с клиентами.

— Здравствуйте, мистер Барр.

Он поднял голову, но, видно не признав во мне важную персону, перевел взгляд на суету съемочной площадки.

— Меня зовут Шелл Скотт. Если не возражаете, я хотел бы с вами поговорить.

— Возражаю. Проваливайте. — Барр снова уткнулся в газету, предоставив мне разглядывать его шевелюру.

А посмотреть было на что. Такую прическу лысые разглядели бы за полмили в туманный день. Густые, роскошные, сияющие здоровьем и слегка вьющиеся волосы — великолепие, которое не осталось бы незамеченным даже среди моря голов. Увы… это был всего лишь парик.

Я не видел еще его зубов, но не сомневался, что все они закованы в фарфоровые коронки. Я знал также, что подошвы его ковбойских сапог имеют толщину два дюйма, чтобы создать иллюзию шестифутового роста.

— Я просто хотел задать вам пару вопросов, мистер Барр.

— О чем? — отозвался он наконец.

— Об Уилфреде Джелликоу.

Эти простые слова вызвали странную реакцию Уоррена Барра. Руки его дернулись так, что даже газета надорвалась. Помолчав немного, он спросил:

— Об Уилли? А что с ним?

— Я знаю, в пятницу он здесь с вами беседовал.

Барр все еще смотрел в газету. Потом провел рукой по своему заросшему щетиной, как требовалось по роли, подбородку и сказал:

— Ну, беседовал. И что?

— Он ваш друг, мистер Барр?

— Не сказал бы. — Он немного помолчал. — А какое, черт возьми, вам до этого дело?

— Я частный сыщик. Бывшая жена Джелликоу уже несколько дней не может ему дозвониться. Вот она и наняла меня, чтобы я разузнал, не случилось ли с ним чего. Узнав, что вы виделись с ним в пятницу, я надеялся, что вы сможете сказать, где он сейчас.

Барр снова поднял голову и взглянул на меня. Потом встал. Возможно, я ошибся, но мне показалось, что он вдруг немного расслабился. И все-таки даже сильный загар не мог скрыть его бледность, а кожа выглядела блеклой и увядшей.

Он был широкоплеч, с мускулистыми руками, голубыми глазами на квадратной физиономии и эффектной ямкой на подбородке. Он снова провел рукой по щетине.

— Насколько мне известно, он у себя в отеле, — сказал он. — Последний раз я его видел в пятницу.

— С ним было все в порядке? Он не делился с вами какими-либо планами? Может, собирался уехать из города, отправиться в путешествие?

Барр покачал головой:

— Этого я не знаю. Он вправе здесь появляться, ведь он работает на Чейма. Гидеон снимает сейчас киноэпопею об Америке. Я исполняю главную роль в этом фильме. Мы немного превысили смету, а кроме того, отстаем от графика. Вот и стараемся закончить картину побыстрее. Уилли суетится, как старая дева. Приходил поторопить нас, выражал недовольство.

Я оставил Барру свою визитку и попросил позвонить, если он увидит Джелликоу.

— Все? — не очень любезно спросил он. — Через минуту мне предстоит пересчитать ребра тем опасным преступникам.

— Всем трем сразу? — улыбнулся я.

Но Барр ответил без улыбки:

— Я всегда разделываюсь с тремя, а то и с четырьмя. Не могу разочаровывать своих поклонников. Я ведь звезда.

— Еще один вопрос, мистер Барр. Как выглядел Джелликоу в пятницу днем? Я знаю, он немного перебрал накануне. Ездил с мисс Ардент в «Клетку пантеры».

— С кем, с кем?

— С мисс Ардент. Сильвией Ардент.

Он стоял ко мне лицом, держа руки на поясе и чуть наклонив вперед голову с поднятой бровью. Несколько долгих секунд он не шевелился, застыв как изваяние.

— Сильвия Ардент? С Уилли? С этим ничтожеством Уилли? — произнес он наконец, едва шевеля губами.

— Да, в четверг вечером они были в клубе «Клетка пантеры», и Джелликоу, видно, здорово кутнул…

— Вы шутите.

Фотография, сделанная в клубе, все еще была у меня в кармане. Я вытащил ее и показал Барру:

— Вот. Это Сильвия Ардент. А этот тип, в состоянии крайней эйфории, я думаю, Уилфред Джефферсон Джелликоу.

Барр наконец сдвинулся с места. Протянув руку, выхватил у меня фото и впился в него взглядом. Теперь обе брови у него полезли вверх.