Виктория рассмеялась:
– Я в этом не сомневаюсь. С нетерпением стану ждать своего учителя и его урока. Доброй ночи.
Лорд поцеловал кончики ее пальцев и откланялся. Была уже почти полночь, когда он ехал через Кенсингтон, приближаясь к Лондону. Его карету подбрасывало на ухабах проселочной дороги.
Мельбурн сидел, прикрыв глаза. Оказывается, он ужасно устал. Но устало только его тело, а ум работал весьма четко. Его ожидает блестящее будущее. Нет, он имеет в виду не рутинные дела в правительстве, они ему скучны. И не дебаты в парламенте – там ему редко представлялась возможность поупражняться в своем остроумии. И не приемы в Холланд-Хаус или карточные игры в клубах – он выигрывал и проигрывал с одинаковым безразличием.
Иметь дело с покойным королем было чрезвычайно сложно, признался он себе. Пусть он мертв, но непорядочно делать вид, что он был кем-то иным, нежели мягкотелым болваном. Мельбурн всегда не выносил глупцов. А вот молодая королева не глупа. У нее ясный ум и к тому же она достаточно решительна. Это весьма редкая и привлекательная черта в молодой женщине. Она так непосредственно обратилась к нему за помощью! Лорд Мельбурн был поражен ее честностью и до глубины души тронут этим.
Он никогда не мог сопротивляться подобным «детским» просьбам. В этом, кстати, заключался и секрет Каролины. Как бы она ни позорила себя и его, и даже несмотря на то, что она родила ему ненормального сына, он не мог отказать ей, когда она умоляла его о чем-то так капризно, как избалованный ребенок. Просила, чтобы он дал ей еще один шанс. Поэтому он не развелся с ней. Поэтому скандал из-за ее связи с лордом Байроном, который разразился на весь мир и сделал из Мельбурна посмешище, все же казался ему ничтожным и достойным прощения, когда она садилась к нему на колени, моргала блестящими от слез глазами и обещала больше не закатывать публичных сцен или не заводить очередного любовника…
На самом деле они не были похожи – Каролина, взбалмошная, глупая, которая всегда причиняла себе самой куда большую боль, чем ему, и эта сдержанная чистая девочка, ставшая королевой Англии. Жизнь, конечно, не раз ранит Викторию, но она встретит удар, одетая в кольчугу природной силой духа. Нет, этих двух женщин было невозможно сравнивать, и если что и роднит их, то лишь этот налет невинности, который даже экстравагантность и безрассудство не смогли уничтожить в Каролине. И всплески удивительной честности, которым, как ни странно, удавалось пробиваться через наслоения лжи и самообмана…
Виктория… Мужчина мог восхищаться в ней этими качествами, не опасаясь разочароваться, что за искренностью скрываются обман и безответственность. Жизнь слишком часто обманывала Мельбурна в его отношениях с женщинами, но сейчас она предлагала ему удивительное утешение. Дружба, дружба без соблазна, шанс восхищаться женственностью, не боясь, что идол когда-нибудь сойдет с пьедестала и окажется, что он из плоти и крови.
Еще до того, как карета остановилась у дверей его дома в Сент-Джеймсе, он уже спал.
А в спальне новой королевы все еще горел огонь. Лизен ждала ее, когда Виктория поднялась наверх. Она настояла на том, чтобы помочь ей раздеться и как обычно сто раз расчесать ее волосы щеткой. И Лизен без умолку болтала, от возбуждения то и дело переходя на немецкий язык, и жевала свои любимые семена тмина так энергично, что Виктория отвернулась от нее и улыбнулась. Баронесса весьма болезненно реагировала на шутки по поводу семян тмина, которые важные английские леди из окружения герцогини частенько отпускали в ее адрес.
– Как чувствует себя моя маленькая Виктория? – взволнованно спрашивала она. – Не устала? О чем беседовала с премьер-министром? Вы только подумайте, – радовалась Лизен, – моя малышка наконец стала королевой! Все эти годы я ухаживала за ней, учила ее и ждала этого великого дня… И теперь моя малышка подросла и стала королевой!
Баронесса даже не скрывала сентиментальных слез. Ведь Виктории по-прежнему нужна ее старушка Лизен, не так ли? Чтобы помогать ей одеваться и причесывать волосы… Никто не сделает это лучше Лизен. О, она не забыла те времена, когда малышка Виктория не доставала до ее колен… Она была такая баловница! И такая упрямая!
– Но с тех пор прошло много времени, – напомнила ей Виктория. – Она сидела на постели, а баронесса примостилась на кончике кровати.– А теперь я могу быть какой угодно своенравной.
Лизен сразу пришла в ужас. Своенравной… Королевы не могут быть своенравными. Интересно, какие идеи внушает девочке этот лорд Мельбурн? Виктория захохотала:
– Ну, Лизен, не читай мне нотаций! Лорд Мельбурн ничему плохому меня не учит, все это я знала и раньше. Что ты, кстати, о нем думаешь? Правда, он приятный мужчина?
Баронесса кивнула головой:
– Да, он очень привлекательный, если только вам нравятся англичане, и к тому же еще английские лорды. У этих людей такой вид, будто они считают, что не существует никого, кроме им подобных. Виктория, мне не нравится их надменность. Многие из них ведут такую ужасную жизнь. Этот лорд Мельбурн, возможно, красавец, знатный лорд и все такое прочее, но он весьма распущенный человек. Вокруг него всегда были скандалы. Тебе, наверное, даже трудно в это поверить. Виктория наклонилась вперед.
– Расскажи мне, Лизен. Я только слышала, как дамы постоянно обсуждали его жену.
– Леди Каролину Лэм? Да, это было всего хуже. Но, дитя мое, тебе не стоит слушать подобные вещи, – заметила баронесса. – Просто поверь мне на слово, что он – плохой человек!
– Дорогая Лизен, – возмутилась Виктория, – я сама решаю, что мне следует слушать, а что нет. Я хочу все знать о лорде Мельбурне. Начни, пожалуйста, с самого начала.
Лизен откашлялась – дорогое дитя, она, наверное, устала и поэтому так резко разговаривала с ней…
– Мне кажется, что еще у его матери была плохая репутация. Очень плохая. Она была любовницей вашего дядюшки принца-регента. Говорят, что благодаря этой связи она и заняла высокое положение в обществе. У нее было еще много других любовников. Я даже слышала, будто отец лорда Мельбурна был одним из них… Лорд Эгремонт. Хотя никто не может в этом поклясться.
Лизен заколебалась. Ей стало неудобно перечислять все эти скандальные факты, но Виктория кивком приказала ей продолжать. Если бы в прежние времена герцогиня услышала подобные разговоры… Но Лизен понимала, что теперь ей нечего бояться герцогини. Она уселась поудобнее и приготовилась с удовольствием внимать своему собственному рассказу. Каждый клочок информации, услышанный ею от людей, стоявших гораздо выше ее на социальной лестнице, остался навеки в ее цепкой памяти. И главным образом, видимо, потому, что ей приходилось весьма внимательно прислушиваться, чтобы все услышать. Ее немецкий титул был всего лишь даром короля Вильяма, когда она стала гувернанткой его племянницы. Лизен была дочерью обедневшего прусского священника, и высокородные леди в Кенсингтонском дворце всегда старались ее унизить.
– Первый лорд Мельбурн был практически никем. Его жена вмешивалась в политику и старалась продвинуть детей всеми возможными средствами. Это именно она устроила брак своего сына Вильяма, вашего лорда Мельбурна, с этой ужасной Каролиной. Она была дочерью леди Бессборн, и ее мать знала принца-регента гораздо лучше, чем этого требовали приличия!
– Расскажи мне о Каролине, – сказала Виктория. – Она была хуже всех остальных женщин?
– Гораздо хуже, – кивнула Лизен. – Начнем с того, дитя мое, что она – просто сумасшедшая. Ненормальная. Она переодевалась мальчиком и шаталась по улицам. Она заводила любовников и устраивала скандалы, с тем чтобы все знали: она изменяет мужу. Когда она встретила этого поэта Байрона, разразился жуткий скандал. Когда она надоела Байрону, то воткнула в себя ножницы прямо посередине бального зала в Лондоне!
– И она умерла? – через мгновение спросила Виктория.
– Умерла? – фыркнула Лизен. – Такие женщины всегда стараются не навредить себе по-настоящему. Нет, она просто устроила очередной скандал, и тогда все поняли, что она сумасшедшая. Потом Каролина написала книгу о своей связи с этим Байроном. Она издевалась над всеми в Лондоне, включая и своих родственников. Это ее и прикончило: больше никто в обществе ее не стал принимать, – злорадно заключила Лизен. – Все дело в другом: как мог лорд Мельбурн простить ее и принять обратно после такого поведения… Значит, у него нет чувства чести, вот что я могу тебе сказать. Если бы такое случилось с человеком, имеющим столь высокое положение там, у меня дома, в Германии, его жена была бы примерно наказана!