– Видимо, – пробормотал он, – сопротивление во­локон на разрыв несколько превышает силу натяжения. Чтобы ее увеличить, мне нужна лебедка. Ты не знаешь, где ее достать?

Послышалось мычание: на полянку в сопровожде­нии Машеньки вышла Глюкоза.

– Привет! – крикнула Машенька. – Как дела?

– Н-да, – вымолвил Антон, – представляю, что этот ехидный пастух наговорит о нас за обедом. Над нами будет ржать даже Мармелад… Ба, идея!

Машенька подошла, и Антон в изысканных выра­жениях попросил одолжить на минутку Глюкозу для использования ее в качестве лебедки. Машенька согла­силась, и мы повязали веревку на широкую коровью грудь.

– Вперед! – скомандовал Антон.

Корова удивленно обернулась и, как нам показа­лось, даже чуть прыснула.

– Стегать животное я не позволю! – предупредила Машенька. – Действуйте только методом убеждения!

– Ну, миленькая! – с легким завыванием произнес Антон. – Что тебе стоит, а, пегенькая?

Глюкоза отвернулась и начала пощипывать травку. Машенька засмеялась.

– Придумал! – весело воскликнул Антон. – Я всегда говорил, что собака лучший друг человека!

К нам с радостным визгом несся Шницель. Он под­бежал и юлой завертелся вокруг хозяина, подпрыгивая и норовя лизнуть его в щеку. Антон нежно погладил лохматую морду и приказал:

– Взять ее! Взять!

Держась на всякий случай в почтительном отдале­нии от коровьего копыта, Шницель неистово залаял на Глюкозу. Корова в панике рванулась вперед, и дерево хрустнуло. Антон важно поклонился публике, но со­рвать аплодисменты за свой фокус не успел: сосна рух­нула, едва не накрыв нас ветвями.

– Вы насмерть перепугали несчастное животное! – возмутилась Машенька, освобождая дрожащую Глюко­зу от веревки.

– Я просто использовал заложенные в корове воз­можности, – пояснил Антон. – Нельзя допускать, чтобы такой механизм простаивал.

– Все расскажу Борису! – пригрозила Машенька. – Ой, смотрите!

Метрах в ста от нас крадущейся походкой шел Раков, неся в руках какой-то сверток. Мы спрятались за орешник. Оглянувшись и не увидев ничего подозрительного, Раков развернул сверток, оказавшийся одея­лом, расстелил его на траву и улегся.

– На наших глазах происходит моральное падение симулянта, – сказал Антон. – Надо помочь человеку, протянуть ему руку товарищеской помощи.

– Этот случай, кажется, больше по моей части, – решила Машенька. – Я пойду его лечить.

Раков возлежал в теньке, почесывая пятерней мохнатую грудь и блаженно улыбаясь. Вот он потя­нулся и зевнул: природа располагала к покою и отдох­новенью.

– Вам нехорошо, Илья Лукич? – встревоженно спросила Машенька, присаживаясь на край одеяла.

– А? Чего? – испуганно пробормотал Раков и громко застонал. – Проклятый невроз, сил нет, как болит…

Машенька участливо кивнула.

– Наверное, здесь? – догадалась она, дотрагиваясь до лопаток несчастного.

– Ага! – обрадовался Раков. – Всю спину точно иголками колет. Хоть кричи! Мне бы массаж… А вы, доктор, хотя и молоденькая, а сразу поняли, что к чему. Умница!

– Я в институте была отличницей! – похвасталась Машенька, блеснув в нашу сторону глазами. – Лягте, пожалуйста, на живот… Вот так (несколько ударов согнутым пальцем по спине)… понятно. К сожалению, у нас нет массажиста…

– Да ну? – Раков покачал головой. – В санатори­ях, где я лечился, всегда были массажисты. Особенно один был толковый, на Мацесте, Иван Тимофеевич. Редкий мастер! Бывало…

– Запускать такой сильный невроз нельзя, – раз­мышляла про себя Машенька. – Бехтерев в таких слу­чаях рекомендовал…

– Полный покой и усиленное питание? – подска­зал Раков.

– Что вы! – Машенька презрительно фыркнула. – Это давно отвергнуто. Абсолютно антинаучный спо­соб! Вам необходимы усиленные физические уп­ражнения. Они великолепно успокаивают нервную систему.

Мы с Антоном тихо удрали к своей сосне. Вскоре Машенька привела Ракова, который то и дело хватался за спину и страдальчески морщился. Мы принялись рубить сучья, а Раков со стонами их относил в сторону.

– Ну как, помогает? – время от времени участливо спрашивала Машенька.

– Вроде легче, – неуверенно отвечал Раков, недо­верчиво косясь в нашу сторону.

– Значит, мой диагноз подтверждается, – радо­валась Машенька. – Вот увидите, у вас совсем ис­чезнут боли, вы станете другим человеком, Илья Лукич!

– Спасибо, доктор, – бурчал Раков, брезгливо гля­дя на свои испачканные смолой ладони.

Мы распилили сосну, что, к нашему удивлению, оказалось довольно простым делом, и, пока кололи дрова, Раков понемножку относил их в лагерь.

– Прошла спина? – спросила Машенька, когда последнее полено лежало у кухонного крыльца.

Раков неохотно кивнул и на всякий случай отошел подальше: мало ли каких сюрпризов можно ожидать от этой девчонки!

Машенька торжествующе показала нам язык и по­бежала домой переодеваться к обеду.

Дежурные дровосеки Антон и Михаил, воспользовавшись пре­ступной халатностью дежурного пастуха Машеньки, привязали корову Глюкозу к дереву и науськали на нее собаку Шницеля.

В результате перепуганная корова вышла из строя: перестала доиться.

Приказываю:

1) Антону и Михаилу объявить строгое общественное порицание.

2) На неделю лишить хулиганов компота и обязать раз в три дня до блеска чистить козла Мармелада.

3) Машеньке за попытку помешать ходу следствия поставить на вид.

Председатель коммуны Б. Травкин.

– Я тоже не буду пить компот, – самоотверженно заявила Машенька.

– Помолчите уж, – сердито сказал Борис и, потря­сая приказом, прогремел: – Пусть земля горит под но­гами у хулиганов!

В то же мгновенье под скамейкой подсудимых, на которой сидели Машенька, Антон и я, раздался взрыв. Мы испуганно вскочили: внизу дымилась трава.

Присутствующие в зале заседаний встретили при­говор одобрительными аплодисментами.

Слово взял Потапыч.

– У нас на флоте, – гневно заявил он, – месяц бы гальюн чистили! Салаки короткохвостые! Что вам Глю­коза – трактор?

Из хлева слышалось тревожное прерывистое мы­чание.

– Она даже заикаться стала от испуга, – подлил масла в огонь Шурик.

– Эх, мается, сердешная, – расстроился Потапыч. – У-у, швабры пресноводные!

И старик, сокрушенно махнув рукой, поплелся на скотный двор.

– Наделали делов, – озабоченно сказал Игорь Тарасович. – С точки зрения…

– …исторической науки, – шепнул Юрик.

– …здравого смысла, – сердито погрозив озорни­ку, продолжил Ладья, – нам нужно что-то придумать, успокоить корову. Она просто ужасно нервничает!

– От нервов очень полезны общие оздоровитель­ные процедуры, – прогудел Раков. – Например…

– …воздушные ванны, – не унимался Юрик.

– И гантельная гимнастика, – дополнял Шурик.

– Просто кошмар. – Ксения Авдеевна вздохнула. – Бедная Глюкозочка…

Вернулся мрачный Потапыч.

– Близко не подпускает, – пожаловался он.

– Как же быть? – забеспокоился Раков. – Мне утром необходима простокваша.

– Разрешите высказаться? – умильным голосом примерного школьника произнес Антон. – Я полагаю, что Глюкозу можно выдоить силой.

– Силой… – проворчал Потапыч. – Так ногой двинет, что за месяц не очухаешься…

– Пока товарищ председатель зачитывал приказ о на­шем проступке, – скороговоркой продолжал Антон, – я набросал чертежик любопытного приспособления.

Мы обступили изобретателя.

– Разработанный мною доильный станок, – пояс­нил Антон, водя пальцем по листку бумаги, – пред­ставляет собой оригинальные козлы вроде применяе­мых дровосеками, только больших размеров. Корова ложится на козлы, и дежурный ее доит, разрешая тем самым проблему столь необходимой Илье Лукичу про­стокваши. Разумеется, от вознаграждения за рацпред­ложение я отказываюсь.