Прошло три месяца с тех пор, как маленький аль-Хамиси стал учеником старого богослова. Мальчик не привык к родственникам, не находил утешения у отца, которого видел редко, ребенок страдал от тоски и одиночества. Вечерами, когда он выходил на набережную Нила и видел убогие жилища феллахов, ему хотелось в Порт-Саид, где освещенные улицы и экипажи богатых людей. Здесь темно и печально. От грустных песен феллахов щемит сердце.

В такт печальной мелодии народной песни мальчик складывал свои грустные детские стихи. Он смотрел на высокие кипарисы, и ему виделись чудовища.

После уроков мальчик предавался воспоминаниям о доме. Он мысленно повторял многое, что было сказано матерью, когда они, бывало, вели тихую беседу перед сном.

«Мама говорила, — вспомнил он:

«Ты мое сокровище, сынок. Я помогу тебе вырасти умным и образованным человеком. Ты будешь добрым и благородным, сынок. Доброта и любовь к человеку — самое большое украшение для каждого. Но не каждому даны эти великие дары, а тебе, я вижу, даны».

«Любовь — это дар?» — спросил он тогда и признался, что больше всех на свете любит маму.

«А еще кого?» — спросила Аиша.

«Люблю дядю Абдель-Фаттаха, нашу старую няню, мальчиков на нашей улице. А еще я люблю каждое дерево в саду, каждый цветок. Ведь они живые! Я с ними разговариваю. Я знаю, они меня понимают, только не умеют ответить. Я вчера спросил нашу финиковую пальму, как у нее рождаются финики? И еще я спросил, как ее зовут? Знаешь, как она ответила мне? Шевельнула листвой».

«Какой ты фантазер, сынок, — рассмеялась Аиша. — Речь дана только человеку. Даже лошадь — такое умное, такое прекрасное животное — и та не может говорить. Ни животные, ни растения, ни букашки не владеют этим прекрасным даром. Подумай только, при помощи слов мы можем общаться и понимать друг друга. Это чудесно!»

«Это замечательно! — воскликнул Абд ар-Рахман. — Зная слова, можно сочинять стихи. Как я люблю стихи! Я кое-что придумал. Вот повторю про себя, а потом прочту тебе».

Мысли уносили его в уютный дом Аиши. Он достался ей по наследству от умершего отца. Часть дома она сдавала служащему банка и на эти деньги вела свое скромное хозяйство. Она была неприхотлива, но умела одеваться со вкусом, по-европейски. Это очень нравилось мальчику.

«Совсем недавно, — вспомнил он, мама спросила:

«Что бы ты захотел, мой мальчик, если бы тебе посчастливилось найти кольцо Сулеймана? Это волшебное кольцо».

«Я бы вызвал джина и попросил подарить мне дворец! — воскликнул радостно Абд ар-Рахман. — Для тебя, мама!»

«Еще что тебе хотелось бы получить?»

«Я хотел бы получить красивую одежду для тебя».

«А еще?»

«Белую лошадку для меня. Вкусную еду».

Аиша задумалась и, посмотрев в веселые глаза сына, сказала:

«Ты не прав, мой сын. Ты думаешь обо мне, о себе, а ведь надо подумать и о других. Люди должны помогать друг другу и всегда помнить о тех, кто живет в нужде».

В глазах мамы мальчик прочел укоризну и призадумался над ее словами. Как дороги были теперь воспоминания о тех счастливых днях, когда он был рядом с мамой! «Мама все знает, она всегда могла ответить на мой вопрос, — подумал сейчас Абд ар-Рахман. — Теперь некого спросить».

Опечаленный мальчик вспомнил, как мама рассказывала ему о звездах. Это было так давно. Он был совсем еще маленьким.

Ему было четыре года, когда Аиша, гуляя с ним, сказала:

«Посмотри, сынок, какое красивое небо. Закат солнца каждый день другой. Краски меняются, но всегда удивительно хороши, словно умелый художник поработал громадной кистью. А когда солнце скроется за горизонтом, на землю спустится ночь, и мы увидим множество прекрасных звезд. Тебе нравится смотреть на звезды, дружок?»

«Очень нравится! Только я не знаю, что такое — звезды? Может быть, маленькие свечки?»

И Аиша терпеливо и понятно рассказывала сыну о звездах, о луне, о том, что солнце настолько прекрасно и так нужно людям, что древние египтяне посчитали его богом.

«Оно дарует нам жизнь, — сказала Аиша, — без солнца не могли бы расти деревья и травы, цветы и овощи, не смогли бы жить животные и люди».

Мальчик долго всматривался в звездное небо и снова задавал вопросы.

«Все дети задают вопросы, — думала Аиша, — но мой Абд ар-Рахман их превзошел. Если он все запоминает, то непременно будет хорошо учиться. У него рано пробудится интерес к знаниям. Да поможет ему бог!»

Маленький аль-Хамиси многое узнал о своей древней стране во время путешествий с Аишой. Пирамиды и сфинксы поразили его воображение. Кайр с его музеями запомнился ему на всю жизнь.

«Мама, — сказал он, стоя у пирамиды Хеопса, — я крошечный муравей рядом с этой громадиной. Кто строил эти пирамиды? Я бы хотел посмотреть, как это делают».

«Это невозможно, сынок. Пирамиды построены очень давно. Тысячи лет назад Египтом правили фараоны. У них были сотни тысяч рабов. Несчастные пленники выполняли самую трудную работу. Голые и голодные, они тесали гигантские плиты, из которых сложены пирамиды. Тысячи рабов погибали у подножия пирамид от голода и непосильной работы. Я бы сказала, что эти гигантские пирамиды — памятник бесчеловечности. Памятник великого злодейства. К счастью, сейчас уже нет фараонов и нет рабов. А голодных и бедных людей еще много. И в наши дни есть люди, которым нечего есть. Надо помогать бедным, сынок!»

«Мамочка, я помогаю, ты даешь мне пиастр на халву, а я отдаю его слепому старику. Знаешь, где он стоит? На соседней улице».

«Это хорошо, обязательно помогай бедному человеку.

Я буду давать тебе два пиастра, чтобы был сыт старик и мой мальчик».

Рассматривая пирамиду, Абд ар-Рахман старался себе представить, как много, много голых людей волокут громадные каменные плиты, как укладывают их все выше и выше. А когда представил себе рабов, упавших замертво, ему сделалось страшно. Аиша увидела слезы на глазах сына.

Одиночество

Она со слезами на глазах просила у господа бога благословения своему сыну.

— Он смышлен и талантлив, у него доброе сердце и благородные порывы, — шептала она, стоя у алтаря. — Пусть он растет под моим крылом в любви и заботах. Господи, один ты знаешь, как я его люблю, как он мне дорог…

Возвращаясь домой, Аиша опасливо оглядывалась, боялась встретить брата. Разговоры о вере всегда тяготили ее. Вера ее матери Марсели была для нее священной. Она и представить себе не могла, что может вдруг отступить от своей веры, не ходить в церковь, где ей казалось, что она защищена от зла. Она видела вокруг себя много зла и несправедливости. Аиша часто задавала себе вопрос: почему люди так жестоки и безжалостны друг к другу? Почему женщины так бесправны? Почему им выпала такая тяжкая доля — полное подчинение мужчинам: будь то отец, дед, брат или дядя? Каждый имеет право повелевать. Иной раз она жалела, что родилась в Египте, а не в Париже. «Но тогда, — думала она, — у меня не было бы Абд ар-Рахмана — моего сокровища».

Не встретив сына на улице, Аиша поспешила в дом и, стоя у окна, стала его звать. Потом она обошла сад, прошлась по соседним улицам и переулкам. Мальчишки разбежались, лишь один из них зазевался, глядя на старую цыганку, которая гадала молоденькой девушке. Этот мальчик и рассказал Аише о том, как Абд ар-Рахман очутился на плечах высокого худого дяди, как тот накрыл его черным плащом и побежал к озеру.

Аиша все поняла. В полном отчаянии, едва сдерживая слезы, она побежала к дому брата, чтобы просить его о помощи.

— Абдель-Фаттах, — взмолилась Аиша, — помоги, не оставь меня в беде! Мой сын должен жить со мной. Я его взлелеяла, он любит меня. У мальчика талант, возможно, он станет поэтом, и мы будем гордиться им. Но для этого нужно его многому научить. Я должна открыть ему глаза на прекрасный мир. Абдель-Фаттах, пойми, мой сын может стать гордостью Египта. Помоги мне забрать его домой!