Но все эти классы, кроме своего «сочувствия», несут с собой свои интересы, требования и надежды. Все долго подавлявшиеся социальные страсти выступят наружу именно теперь, когда парламент создал для них центр устремления. Горько разочаруются те, которые думают, что турецкая революция уже закончилась. И к числу разочаровавшихся будет принадлежать не только Абдул-Гамид, но, по-видимому, и младотурецкая партия.
На первой очереди стоит национальный вопрос. Национально-религиозная пестрота турецкого населения создает могущественные центробежные тенденции. Старый режим думал преодолеть их механической тяжестью армии, набираемой из одних мусульман. Но на деле он привел к распадению государства. В одно лишь царствование Абдул-Гамида Турция потеряла: Болгарию, Восточную Румелию, Боснию и Герцеговину, Египет, Тунис, Добруджу. Малая Азия фатально подпадала под экономическую и политическую диктатуру Германии. Накануне революции Австрия собралась строить дорогу через Новобазарский санджак, пролагая себе стратегический путь к Македонии. С другой стороны, Англия – в противовес Австрии – прямо выдвинула проект македонской автономии… Расчленению Турции не предвиделось конца. Между тем, обширная и единая в хозяйственном отношении территория является необходимой предпосылкой развития промышленности. Это относится не только к Турции, но и ко всему Балканскому полуострову. Не национальное разнообразие, а государственная расщепленность тяготеет над ним, как проклятие. Таможенные линии искусственно разрезают его на части. Происки капиталистических держав переплетаются с кровавыми интригами балканских династий. При сохранении этих условий Балканский полуостров останется и впредь ящиком Пандоры.[14] Только единое государство всех балканских национальностей на демократическо-федеративных началах – по образцу Швейцарии или Северо-Американской республики – может внести внутреннее умиротворение на Балканы и создать условия для могущественного развития производительных сил.
Младотурки, однако, решительно отвергают этот путь. Представители господствующей национальности, имеющие за себя национальную армию, они хотят быть и оставаться националистами-централистами. Их правое крыло последовательно отвергает даже провинциальное самоуправление. Борьба с могущественными центробежными тенденциями делает младотурок сторонниками «сильной центральной власти» и толкает их к соглашению с султаном quand meme. Это значит, что, как только в рамках парламентаризма развернется клубок национальных противоречий, правое крыло младотурок станет открыто на сторону контрреволюции.
За национальным вопросом идет социальный.
Во-первых, крестьянство. Отягощенное милитаризмом, полукрепостное, в одной пятой своей части безземельное, оно так или иначе предъявит еще новому режиму свой счет. Между тем, только македонско-адрианопольская организация (болгарская группа Санданского) да армянские революционные организации (дашнакцаканы и гинчакисты) выдвигают более или менее радикальные аграрные программы.[15] Что же касается господствующей младотурецкой партии, в составе которой не последнее место занимают беки-помещики, то она в своей национал-либеральной слепоте начисто отрицает существование крестьянского вопроса. Младотурки, очевидно, надеются, что обновление администрации плюс формы и обрядности парламентаризма сами по себе удовлетворят мужика. Они весьма ошибутся. Недовольство деревни новым строем, кроме того, неизбежно отразится на крестьянской по составу армии. Самосознание солдат за последние месяцы должно было значительно возрасти. И если партия, опирающаяся на офицерство, ничего не дав крестьянам, начнет подтягивать дисциплину в армии, может легко статься, что солдаты выступят против своих офицеров, как раньше офицеры выступили против Абдул-Гамида.
Рядом с крестьянским вопросом стоит рабочий.
Турецкая индустрия, как сказано, очень слаба; султанский режим не только своей общей политикой подрывал хозяйственные основы страны, но и сознательно препятствовал созданию заводов и фабрик – из спасительного страха пред пролетариатом. Но совершенно уберечься от него оказалось невозможным. И уже первые недели турецкой революции ознаменовались забастовками булочников, типографских рабочих, ткачей, трамвайных служащих и табачных рабочих в Константинополе, портовых и железнодорожных рабочих. Бойкот австрийских товаров[16] должен был еще более сплотить и воодушевить молодой турецкий пролетариат, ибо в проведении бойкота рабочая, особенно портовая масса сыграла решающую роль. Чем отвечает новый режим на политическое пробуждение рабочего класса? Каторжным законопроектом против стачек. О каких-нибудь определенных мероприятиях в пользу рабочих программа младотурок не говорит ни слова. Между тем, третировать турецкий пролетариат, как quantite negligeable, значит идти навстречу серьезным неожиданностям. Значение класса никогда не измеряется голой цифрой его численности. Сила современного промышленного пролетариата, даже малочисленного, в том, что он держит в своих руках концентрированные производительные силы страны и важнейшие средства сообщения. Об этот элементарный факт капиталистического хозяйства младотурки могут жестоко расшибить себе лоб.
Таковы глубокие, еще не вскрывшиеся социальные противоречия, на почве которых придется действовать турецкому парламенту. Из его 240 депутатов младотурки рассчитывают приблизительно на 140 голосов. Около 80 депутатов, главным образом арабов и греков, образуют блок «децентралистов». На союзе с ними хочет обосновать свое политическое влияние принц Саба-Эддин,[17] относительно которого пока трудно решить, представляет ли он из себя дилетанта-мечтателя без царя в голове или не раскрывающего своих карт интригана. На крайней левой занимают места армянские и болгарские революционеры, в том числе несколько социал-демократов.
Такова внешняя – пока еще слишком внешняя – физиономия турецкого представительства. И младотурки и «децентралисты» в их настоящем виде – туманные политические пятна, которым еще только предстоит оформиться при столкновении с социальными вопросами. Но еще важнее для судьбы турецкого парламентаризма те силы, которые действуют вне парламента; «инородцы», крестьяне, рабочие, солдатская масса армии. Каждая из этих групп захочет отмерить для себя как можно больше места под крышей новой Турции. У каждой – свои интересы и своя революционная орбита. Спекулятивным, т.-е. канцелярски-кабинетным путем предопределить парламентскую равнодействующую и принять ее за надежную основу всеобщего умиротворения – это план, достойный лишь утопических доктринеров либерализма. История так никогда не поступает. Она безжалостно сталкивает лбами живые силы страны и заставляет их вырабатывать «равнодействующую» посредством суровой борьбы. Вот почему мы и утверждаем, что июльское военное восстание в Македонии, приведшее к созыву парламента, было только революционным прологом: драма еще впереди.
Чему мы будем свидетелями в Турции в ближайший исторический период? Гадать об этом бесплодно. Ясно одно победа революции означает демократическую Турцию; действительно, демократическая Турция ляжет в основу балканской федерации; балканская федерация раз навсегда очистит «осиное гнездо» Ближнего Востока от капиталистических и династических интриг, которые черными грозовыми тучами нависают не только над злосчастным полуостровом, но и над всей Европой.
Реставрация султанского деспотизма означала бы историческую смерть Турции и всеобщую свалку из-за кусков ее государственного трупа. Наоборот, победа турецкой демократии означает мир.
Драма еще впереди!.. И в то время как из-за безукоризненно-приветственной улыбки европейской дипломатии по адресу турецкого парламента открываются хищные челюсти капиталистического империализма, готовые воспользоваться первым внутренним затруднением Турции, чтобы растерзать ее в клочья, – европейская демократия всем весом своего сочувствия и содействия стоит на стороне новой Турции – той, которой еще нет, которой еще лишь предстоит родиться.
14
Ящик Пандоры. – В греческой мифологии Пандора – первая женщина, созданная богом огня – Верховным Гефестом. Бог Зевс подарил ей ящик, в котором были заключены все человеческие несчастья. Из любопытства Пандора открыла ящик, и из него вылетели все беды и распространились по лицу земли. На дне ящика осталась только надежда. Отсюда ящик Пандоры – источник человеческих бедствий.
15
Болгарская группа Санданского – группа македонских революционеров-террористов, оперировавших в районе Сереса. Санданский выдвинул требование «Македония для македонцев», настаивая на образовании из Македонии особого государства или автономной провинции. В первую очередь Санданский требовал радикальной аграрной реформы – наделения безземельных крестьян землей. Группа Санданского входила в так называемую «Внутреннюю организацию» македонцев, но после убийства вождя организации Сарафова (1907) Санданский, заподозренный в соучастии в убийстве, был из организации исключен.
Вплоть до младотурецкой революции (1908) Санданский оставался во главе своей «четы» (партизанского отряда) и не согласился распустить ее даже по требованию конгресса «Внутренней организации» (март 1908 г.), признавшего необходимым прекратить партизанскую борьбу. После младотурецкой революции Санданский сложил оружие, объявив, что с революционной Турцией он воевать не будет.
Дашнакцаканы – члены армянской революционной партии «Дашнакцутюн» («Федерация»), основанной в 1890 году на Кавказе группой армянских революционеров во главе с Христофором Микаэляном. Первый съезд партии состоялся в 1892 г. на Кавказе с участием делегатов из Турции и Персии. Утвержденная этим съездом программа ставила задачей вооруженное восстание для освобождения армян. В аграрном вопросе программа требовала наделения безземельных землей. Партия дашнакцутюн, таким образом, по своей идеологии, программе и тактике первоначально явилась партией армянской национально-революционной буржуазии. Тогда же возник в Женеве орган партии «Дрошак» («Знамя»), запрещенный в России, Турции и Персии. По уставу, принятому II съездом в 1898 году, одним из важнейших орудий борьбы был формально признан террор. В дальнейшем от дашнакцаканов, об'единявших в начале передовые слои армянской национальности по линии борьбы за национальное освобождение и за армянскую государственность, отпочковались младо-дашнаки, примкнувшие в основном к программе русских социалистов-революционеров. Отдельные рабочие элементы переходили или в РСДРП, или в армянскую социал-демократическую партию, или вливались к гинчакистам. На IV съезде в 1907 г. (в Вене) Дашнакцутюн принимает новую программу, требующую социализации земли, создания на Кавказе союзной демократической республики с федеративной связью с Россией, всеобщего избирательного права, 8-часового рабочего дня и др. Дашнакцутюн играла крупную роль в революционных событиях в России (см. прим. 101), Персии (см. прим. 1) и Турции (см. прим. 94). После младотурецкой революции Дашнакцутюн заявила о готовности работать вместе с новым правительством, но вскоре борьба с турецким правительством возобновилась: во время Балканских войн дашнакцаканы призывали турецких солдат к дезертирству, а в империалистическую войну организовали для борьбы с турками ряд партизанских отрядов. После русской революции 1917 года Дашнакцутюн выродилась в явно контрреволюционную партию, захватила власть в б. русской Армении, но осенью 1920 года, в результате рабоче-крестьянского восстания, вынуждена была окончательно уйти со сцены. Между прочим, после Октябрьского переворота, в связи с дискуссией по вопросу об отношении к большевикам и к Советской власти, – от дашнакцаканов отделилось незначительное левое крыло, преимущественно состоящее из бедняков-крестьян и рабочих, которые впоследствии частью вошли в ВКП(б), частью же признали Советскую власть, частью вернулись к контрреволюционной части дашнакцаканов".
Гинчакисты – члены «армянской с.-д. партии Гинчак» («Колокол»), основанной в 1886 году в Женеве кавказским армянином Назарбекяном и его женой Маро. С 1887 г. стал выходить партийный орган «Гинчак». Программа партии требовала образования автономной Армении путем революционного восстания, затем наделения безземельных землей и пр. Вообще Гинчак мало чем отличался от Дашнакцутюн. Во всех армянских восстаниях в Турции гинчакисты принимали большое участие. Они руководили восстанием в 1894 г. и в 1904 г. (см. прим. 94 – 95). После революции 1908 г. они, как и дашнаки, согласились сначала работать вместе с младотурками, но вскоре опять перешли на нелегальное положение. Во время Балканской войны вождь армянских повстанцев Андраник организует под руководством гинчакистов «отряд мести» и ведет в тылу турецкой армии партизанскую войну, а с началом мировой войны «Гинчак» формирует отряды для борьбы с турками на Кавказе. После Октябрьской революции гинчакисты заняли весьма двусмысленную позицию: заявляя на словах о признании Советской власти, они в то же время ведут в своей эмигрантской прессе кампанию против Советской Армении; в Турции гинчакисты борются с национально-революционным правительством Кемаля.
16
Бойкот австрийских товаров. – В октябре 1908 г., после провозглашения Австро-Венгрией аннексии Боснии и Герцеговины, младотурки, в виде протеста, организовали бойкот австрийских товаров. Бойкот был проведен по всей Турции с большим успехом, будучи поддержан как турецким обществом, крайне возмущенным австрийским выпадом в отношении революционной Турции, так и правительством, возглавлявшимся в то время англофилом Кямиль-пашой.
17
Принц Сабах-эддин (Саба-эддин) – сын Дамад-Махмуда, зятя султана («дамад» по-турецки – зять), который в 1900 г. эмигрировал в Европу якобы из патриотизма и протеста против старого режима, но на самом деле из-за провала одной крупной коммерческой операции, в которой он был заинтересован. Принц Сабах-эддин впервые выдвинулся на политическом поприще в 1902 г., когда он председательствовал на съезде оттоманских либералов в Париже. На этом съезде, состоявшем из 47 участников всевозможных национальностей, – турок, курдов, арабов, греков, армян, евреев, черкесов, албанцев, – выявилась и политическая платформа Сабах-эддина. Являясь проводником центробежных стремлений многочисленных национальностей, населявших Оттоманскую империю, и тем самым будучи противником младотурецкой концепции централизованного буржуазного государства, – Сабах-эддин выдвинул лозунг «политической децентрализации» (адэми-меркезиет). Так как эта идея была несовместима с националистическими воззрениями младотурок и даже вызвала резкий протест со стороны одного из руководителей «Единения и Прогресса», Ахмед-Ризы, то Сабах-эддин создал собственную организацию – так наз. «Лигу децентрализации и частной инициативы». С 1906 г. Сабах-эддин издает в Париже свой печатный орган «Прогресс». За границей, в эмигрантской среде, Сабах-эддин пользовался одно время некоторой популярностью и даже одерживал победы на конгрессах (в 1902 и 1907 г.г.). Но когда, после революции 1908 г., он приехал в Турцию и попытался там проводить свою политику, он не получил со стороны турецкого общества почти никакой поддержки. К этому времени определенно выяснилось, что вокруг Сабах-эддина группируются все недовольные новым режимом, в том числе и тайные сторонники султана, и что Сабах-эддин, главным образом, ориентируется на феодально-клерикальные слои Турции, на крупную армяно-греческую буржуазию и на иностранные государства Западной Европы. Принц Сабах-эддин окончательно лишается популярности после того, как на одной из своих лекций, в ответ на прямой вопрос младотурок, он не решился точно определить свою позицию и заявил, что присоединяется к программе «Единения и Прогресса», так как его «децентрализация» покрывается-де понятием предусмотренного конституцией «расширения компетенций» местных властей. В ноябре 1908 г. лига Сабах-эддина распадается. Идейными преемниками Сабах-эддина впоследствии выступили так называемые «ахрары» (либералы) и партия «Согласие и Свобода» (см. прим. 98).