Предполагалось, что они примешали яд в его лекарство, и он выпил яд, думая, что это лекарство. Когда яд начал действовать, он, должно быть, хотел записать свою последнюю волю и попытался написать, что его, по-видимому, отравили и что он умирает. Люди, которые его обнаружили, видели, что он зажал в руке листы бумаги с последней волей.

И что самое удивительное; до того как было найдено тело, уже были отданы распоряжения, необходимые для бальзамирования тела, потому что люди, участвовавшие в заговоре, предусмотрели, что утром потребуется бальзамирование, так что все было подготовлено заранее.

Это не была смерть от несчастного случая.

Его последователем стал Папа Иоанн Павел Второй. Этот поляк, который запретил все методы контроля над рождаемостью, за исключением метода периодического воздержания, несмотря на то, что на самом деле Ватикан владеет компанией, производящей противозачаточные пилюли. Он также отменил церковное правило, запрещающее членство свободных масонов; он повысил Маркинуса, директора ватиканского банка, до поста Архиепископа и сделал его участником личной группы. Этот человек пропускает через банк все деньги от героиновой мафии.

В 1982 году Архиепископ Маркинус был замешан в огромном финансовом скандале после того, как итальянский банк потерпел крах. Один из его компаньонов был найден повешенным под Лондонским мостом. Другой компаньон, сидевший в тюрьме за убийство полицейского комиссара, умер, выпив кофе с цианидом. Эти люди могли оказаться свидетелями против Архиепископа Маркинуса, эти двое знали все секреты, и оба были убиты.

Вышел указ об аресте Архиепископа. А Ватикан — это отдельное государство всего лишь в восемь квадратных миль, но итальянские власти не имеют права вмешиваться в его дела. И Папа укрыл этого человека в Ватикане, указ об аресте ожидал снаружи. Таковы ваши религиозные люди.

Польский Папа также сделал строгий выговор священникам во всем мире за их вмешательство в политику, но сам он послал сто миллионов ватиканских денег группе «Солидарность» в Польше, которая боролась с Коммунистическим правительством.

Я против организованной религии, потому что в тот момент, когда что-то становится организованным, оно обретает свой собственный корыстный интерес. Религия забыта, намного важнее становится другое. Истина и поиск Истины требуют вашего полного задействования, ничто другое на пути стоять не должно.

Организованная религия становится тюрьмой. Она дает вам готовые доктрины, и единственной вашей функцией остается верить в них — разумны ли они, логичны или нет. Вам не дозволено испытывать что-то самим, потому что — кто знает? — вы можете обнаружить нечто, что будет противоречить официальной доктрине.

Но официальная доктрина не может стать вашим просветлением. Официальная доктрина может сделать вас ученым, эрудированным, но она не может сделать вас мудрым, она не может сделать вас интуитивным, она не может дать вам Осознание Бога.

Я критикую Папу потому, что он не только голова организованной религии, но также голова правительства. Это небольшое правительство, но все же он признается главой государства, он имеет свое представительство в ООН, он имеет своих уполномоченных в разных странах.

Религия есть нечто столь высокое, а политика так низка, что следует помнить одно: когда создается смесь из чего-то высокого и чего-то низкого, всегда оскверняется высшее. Всегда высшее теряет свое качество, позволяющее ему называться высшим.

Религия и политика должны быть разделены.

И в момент, когда религия становится организованной, она становится политикой. Поэтому религия совсем не должна быть организованной, это должен быть частный, личный, индивидуальный поиск каждого.

Какая-то область жизни, в конце концов, должна быть оставле-на для индивидуального, где он совершенно свободен, где никто другой за него не решает, где он может расправить крылья, как орел и пролететь сквозь Солнце — никаких очков, никаких цепей, никаких препятствий.

Религия расцветает только в том сердце, которое абсолютно свободно от доктрин, всяческих вер, всех церквей, всех мечетей.

Я хочу, чтобы весь мир был религиозным, но не христианским, не католическим, не индуистским. Истина — просто Истина — она не может быть мусульманской, она не может быть христианской.

Любовь — просто любовь — она не может быть Восточной, и она не может быть Западной. Сострадание есть сострадание, оно не принадлежит ни одной расе, ни одной стране, ни одному климату, оно независимо от географии или истории. Это все — составные части религиозного сознания.

Медитация также научна. Точно так же как признаете физику, не заботясь о том, что индуистская она или мусульманская, вы принимаете химию, даже не задумываясь, протестантская она или католическая. Когда вы идете к врачу, вы никогда не беспокоитесь о том, какое лекарство — индуистское или же буддийское.

Внутренняя реальность — это просто чистое безмолвие, тысячи цветов расцветают в нем, но они не принадлежат никакой организации. Они — воздаяния за ваш собственный поиск, за ваше собственное вступление внутрь.

Все организованные религии основательно лишают человечество Религии, потому что они сбивают вас с толку. Они направляют вас наружу, ведь Бог высоко в небе. И когда вы молитесь, простирая руки к небу, вы не понимаете, что там некому услышать вас.

Действительно, тот, кто молится, тот, кто в вас живет, тот, кто дышит в вас, есть сам Бог.

Вам надо просто обнаружить Его. Он скрыт за слоями вашей ложной персональности. Найдите Его в своей невинности, и жизнь станет чистой радостью, песней без слов, танцем, празднованием.

И в самом конце вашего праздника нет ничего, кроме слез благодарности. Я не могу себе представить, чтобы эти слезы благодарности принадлежали какой-либо религии. Они принадлежат индивидуальному сердцу, переполненному благодарностью Бытия.

Бхагаван, чем заняты политики со времен официального восстановления мира во всем мире в конце Второй мировой войны?

Никакого мира никогда не было. В истории бывало только два периода: период, известный нам как война, и период, который мы называем миром, что есть лишь прикрытие, в действительности его надо бы называть подготовкой к другой войне. Вся история состоит только из этих двух: войны и подготовки к войне. Вы меня спрашиваете: «Чем заняты политики во всем мире со времени официального восстановления мира после окончания Второй мировой войны?»

Политики заняты тем, чем они заняты всегда — созданием конфликта, большего беспокойства, большей дискриминации, созданием разрушительного орудия и, как следствие, подготовкой к третьей мировой войне.

Однажды Альберта Эйнштейна спросили: «Что вы как ученый, открывший атомную энергию, можете сказать о том, что произойдет во время третьей мировой войны?»

У Эйнштейна выступили слезы на глазах, и он сказал: «Не спрашивайте меня о третьей мировой войне, об этом я ничего не знаю. Но если хотите узнать о четвертой войне, что-то я могу сказать».

Журналист, задавший вопрос, был очень удивлен и озадачен.

Этот человек ничего не говорит о третьей мировой войне, но готов сказать что-то о четвертой. Он возбужденно сказал: «Да, пожалуйста, расскажите о четвертой мировой войне».

Эйнштейн сказал: «Об этом можно сказать только одно — она никогда не произойдет. Третья мировая война будет последней мировой войной».

Поэтому эту последнюю мировую войну политики готовят со времени официального восстановления мира после Второй мировой войны.

Политик со своей игрой — это ужаснейшее из дел, какое можно себе представить.

Мы стоим лицом к лицу с темной ночью, и мне вспомнилась старая поговорка: «Когда ночь темнее всего, значит, рассвет уже близко». Но я не решаюсь произнести, что эта темная ночь, окружающая нас, может не увидеть рассвета.