– Вставай!.. – зло крикнул один из мужчин. – Чего разлеглась?

– Слышь, девка, ты нас не зли... – посоветовал другой, и его голос тоже был далек от доброты. – Мы и так из-за вас, беглецов недоделанных, всю ночь под дождем мотаемся, зуб на зуб не попадает, так что на жалость не дави – все одно не поможет. Раз попалась, то утихни, и слушай то, что тебе говорят. Быстро встала и пошла вперед, а будешь кочевряжиться – пожалеешь! Настроение у нас сейчас не то...

Как он там сказал – всю ночь под дождем мотаемся? Так они, судя по всему, принимают меня за кого-то другого... Если так, то, возможно, у меня еще не все потеряно. Поднялась с земли, ужасаясь про себя: грязная, мокрая, да еще и с разбитым лицом... Да в таком виде меня даже родная бабушка вряд ли узнает!

Какое-то время мы шли молча, но потом я не выдержала:

– Куда вы меня ведете?

– А то ты не знаешь! Заждались тебя уж там!

– Я ни в чем не виновата!

– Ну конечно! Все вы нечастные и невинно осужденные, зато хорошо знаете, как сделать ноги из казенного места!

Понятно – стражники ловили каких-то беглых. Так мне что, опять в тюрьму идти? Э, нет, лучше уж я с причала прямо в воду головой...

А вот и пристань! Оказывается, я не дошла до реки совсем немного. Надо сказать, что здесь что-то уж очень оживленно для середины ночи, да и стражи многовато. Ну, если меня сейчас кто-то узнает, то отныне надеяться мне будет уже не на что.

Дождь почти закончился, но небо все еще затягивали тучи, однако здесь, возле большого причала, кое-где горели фонари, и я могла рассмотреть темную ленту реки, корабль, покачивающийся у причала, несколько лодок у берега, какие-то строения... К одной из таких вот построек с ярко освещенными окнами меня и подвели.

– Вот, поймали... – пробурчал один из моих стражей. – Удрать еще пыталась...

– Вы ее что, в грязи катали?.. – поморщился какой-то мужчина. Кажется, чином он был повыше остальных. – Или из канавы вытащили? Она что, там пряталась? И почему лицо у бабы разбито?

– Удрать пыталась, вот по камням рожей и проехалась... – встрял второй из тех, что меня поймали. – Сама виновата, а мы с ней цацкаться не обязаны.

– Вы уверены, что это она?.. – продолжал мужчина. – Лица совсем не рассмотреть – грязь, кровь и царапины.

– Я тюремных птичек за версту чую... – ухмыльнулся охранник. – Она и есть. Как видно, в незнакомом месте заблудилась, вот прямо на нас и вышла.

– Где взяли?

– У складов купца Гория. Знали, что она дружка разыскивать кинется, вот и устроили засаду в самом подходящем месте.

– Понятно. Как тебя звать?.. – теперь офицер обращался ко мне.

Я не успела ответить – увидела одного из тех стражников, кого вызывали в дом семейства ди Роминели как раз после того, когда я воткнула мужу в шею осколок фарфора. Пока что этот человек в мою сторону не смотрит, но если он меня узнает...

– У вас там все написано... – едва ли не враждебно сказала я, кивая на листок бумаги в руках офицера. – Зачем впустую воздух сотрясать?

– Верно, не стоит тратить на тебя время... – поморщился офицер. Кажется, ему до смерти надоел разговор с грязной и хамоватой особой. – Хорошо, что хотя бы не кричишь во весь голос о том, что тебя, несчастную, прихватили по ошибке. Слушай меня внимательно, Дарил с Заячьих Холмов... Кстати, ты подтверждаешь, что тебя так звать? Признаешь, что совершила побег?

– Подтверждаю и признаю... – кивнула я головой, моля всех Богов о том, чтоб стражник, которого я узнала, по-прежнему не смотрел в мою сторону.

– Прекрасно... – офицер сунул листок в небольшую папку, которую держал в руках. – О том, что ты была в числе тех, кто пытался бежать – это будет отражено в сопроводительных бумагах, так что к своим пяти годам за кражу можешь смело добавить еще пять лет за попытку побега. Еще год тебе светит за грубость по отношению к служителям закона.

– Переживу.

– Дружок твой сдаваться не пожелал, так что сейчас на Небесах отвечает за все свои грехи, ну да ты себе в два счета нового приятеля отыщешь... – продолжал офицер. – Что касается остальных твоих дружков-приятелей, то пока что всех сбежавших мы не поймали, но это дело времени. Отловим всех, пусть даже это случится не сейчас, а немногим позже. Все, разговор окончен. Отведите ее на корабль. Там, таким как она, чтоб впредь были умней, накидывают на руки кандалы.

А вот теперь я кое-что поняла: ранее мне не раз говорили о том, что из Тароны осужденных увозят на серебряные рудники, где они и обязаны отбывать весь срок своего заключения. Вернее, сюда, на причалы, со всей страны пригоняют тех осужденных, кто считается наиболее опасным, или же тех, кто получил большой срок – так сказать, нечего держать их в тюрьме на дармовых хлебах, путь искупают наказание тяжким трудом. Эти люди, когда их приводят в Тарону, содержатся в специальных, хорошо укрепленных домах, стоящих неподалеку от причала, ну, а когда заключенных собирается достаточно много – тогда в город приходит корабль, на котором осужденных и отправляют на эти самые рудники. Очевидно, кое-кто из этих людей сегодняшней ночью совершил побег, причем разом сбежало немало осужденных бедолаг... Вообще-то я слышала о том, что несмотря на усиленную охрану, побеги заключенных, собранных для отправки на рудники, не так и редки – на моей памяти было уже два случая побегов. Вернее, таковых уже три...

Теперь мне становится понятным и то, почему в тюрьме было так мало охраны – похоже, всех, кого только можно, отправили на поимку беглых, да и усилить охрану особняков богатеев тоже явно не помешало. Ну, а оставшиеся тюремщики понимали, что до утра их никто беспокоить не будет, вот и позволили себе принять лишнее...

Направляясь в сопровождении стражников к кораблю, покачивающемуся у причала, я думала о том, что попала из огня да прямо в полымя. Беда в том, что здесь явно отыщутся те, кто знает в лицо эту самую Дарил с Заячьих Холмов, так что мне надо придумать для любопытствующих какую-то правдоподобную историю. Ничего, главное – от меня пока что несколько отодвинулась плаха, да и тот стражник не успел меня рассмотреть...

Ну, тут можно сказать только одно: жизнь продолжается, а, значит, не пропала и надежда.

Мы прибыли на место во второй половине следующего дня. Надо же, как быстро нас привезли, а я была уверена, что путь на корабле продлится несколько дольше, ведь серебряные рудники, как мне говорили, находятся едва ли не на краю нашей страны. Хорошо еще, что за эти два дня погода стояла без сильных ветров, и наш старый корабль в дороге особо не качало, а не то у меня наверняка случился бы приступ морской болезни.

Не знаю, сколько в этот рейс на суденышко привели мужчин-заключенных, а вот женщин, вместе со мной, здесь всего шестеро, чего для маленькой каюты, в которой мы находились, было более чем достаточно – недаром пришлось спать едва ли не вповалку друг к другу.

Когда меня ночью привели сюда, предварительно надев на запястья кандалы, то, помнится, я в темноте едва не наступила на лежащих женщин, после чего наслушалась много чего о себе, причем в весьма непечатных выражениях. Кое-как добравшись до свободного местечка у стены, я уселась там, и, сама не ожидая того от себя, уснула, и даже не поняла, когда корабль отошел от причала, и проснулась лишь после того, как раздались голоса женщин в нашей каюте. Вернее, женщины меня просто разбудили.

– Ты, что ли, Дарил с Заячьих Холмов?.. – особа неопределенного возраста с любопытством смотрела на меня.

– А?.. – спросонок я вначале не поняла, о чем меня спрашивают. – Да, это я...

– С чего у тебя рожа такая – вся в грязи и засохшей крови?

– Когда пыталась от стражников убежать, то упала в грязь, а там еще и камни оказались...

Естественно, женщины жаждали подробностей, ведь о побеге всем уже было известно. Если учесть, что эти бабоньки непонятно каким образом знали о произошедшем едва ли не больше меня, то пришлось ограничиться коротким рассказом: дескать, после побега мы кинулись наутек, но так вышло, что все бросились врассыпную, сразу же потеряли друг друга, я просидела в каком-то углу до темноты, а ночью, когда попыталась уйти, натолкнулась на стражников, попробовала убежать, но... В общем, не повезло.