Мэр Блиуоу медленно встал, не сводя с Поля глаз, потом пошаркал ногой по земле, пнул торчащий камень и величественно нахмурился.

- На меня возложена обязанность сделать официальное заявление, - сказал он. - Мне нелегко об этом говорить, но я должен это сделать, ибо по-другому быть не может.

Внезапно у Поля возникло желание столкнуть болтливого мэра со скалы, но это ничего не решило бы, и он продолжал ждать.

- Лотерейная система - дело очень важное, - заговорил наконец мэр по существу. - Она лежит в основе всего нашего образа жизни здесь, на Шекли. Без экономики, искусств и наук, доступ к которым мы получали благодаря галактическим контрактам, жизнь каждого из нас все еще была бы такой же непродолжительной, узкой и беспросветной, какой была жизнь шеклитов, пока мы не достигли звезд и не включились в систему лотерейного обмена. - Тут он перевел взгляд на Поля. - Если есть хоть какая-то возможность, хоть какая-то надежда, мы делаем все, что в наших силах, чтобы установить и сохранить добрые отношения с другими обитателями Галактики. Каждый шеклит понимает важность этой задачи. - С видом крайнего смущения мэр остановился и прочистил горло.

Поль начал помышлять о том, чтобы избавить всех от продолжения этой мучительной процедуры, сделав два шага к краю пропасти и прыгнув вниз. Но шеклиты поймают его на полпути до дна, и поступок окажется совершенно бесполезным.

Мэр медленно расправил свои кожистые крылья.

- Я знаю, что ты не подведешь нас, Вайюео из рода Местойвов, - произнес он хрипло. - Завтра ты отправишься на планету Дреффитти. Выбор лотереи пал на тебя, и ты будешь представлять Шекли на этой планете.

Пока члены делегации и семья гладили его, похлопывали по бедрам и глядели на него влюбленными глазами, до Поля доносились лишь обрывки фраз мэра: "...жить в хлорных пузырях под водой в устьях грязевых рек... изысканные деликатесы и принципы управления температурой, представляющие огромную ценность для нашего мира... величайшая честь, которая только может выпасть на долю шеклита..."

Как гордятся им пама и мапа!

Чуть позже, во время произнесения официальных речей, Поль все-таки шагнул в пропасть, но его поймали, не дав пролететь и пятнадцати футов. Никто, впрочем, не стал комментировать его неловкость в столь волнующий момент.

Понятно ведь, что подобная честь может кому угодно вскружить голову.