И, несмотря на многочисленные огрехи, в фильмах Слэйда было что-то для каждого: красавицы для мужчин, статные Эд Хауэлл и Джон Брик для дам, захватывающие приключения для подростков и монстры для дурачков. И уж всегда там имелись стройные красавицы, которые бегали в ночных сорочках средь бела дня и падали в воду. Может, это и было моей единственной слабостью, но мне нравились подобные сцены в кино — когда тучи стройных красавиц бегают в ночных рубашках и падают в воду.

— Ну, мне надо идти, Шелл, — сказал Эд.

— Только не трусьте, — напутствовал я киногероя.

— Вы что, смеетесь? — И он направился к камерам и прочему оборудованию, которое теперь устанавливали на самом краю скалы.

Немного помедлив, я закурил сигарету и тоже направился туда. Мне захотелось поближе рассмотреть героев и, конечно, увидеть, как они будут падать в воду.

Нужно сказать, что смотреть на съемки не было моим основным занятием. Моя профессия — владелец агентства «Шелдон Скотт. Расследования», которое размещалось между Третьей и Четвертой улицами в деловой части Лос-Анджелеса, в арендованном помещении в Гамильтон-Билдинг.

На самом деле мне приходилось тяжело работать, чтобы добыть денег на аренду. И может быть, теперь вы поймете, почему мне понравилась эта работа. Когда я приступал к ней, то совсем не думал, что буду пялить глаза на монстров и напичканных витаминами красоток. Эта работа начиналась как обычное расследование. И вдруг — убитый мужчина с сочащейся из раны на голове кровью, насупленные лица вокруг и мой клиент, которого обвиняют в убийстве. Правда, некоторые подозрения поначалу возникли и у меня. Уж очень хороший шанс подвернулся моему клиенту — самая распространенная ошибка убийц. И если мои соображения подтвердятся, то он станет безголовым убийцей, потому что я наверняка сам снесу ему башку.

А сюда, на площадку, где снимали очередную серию, я заявился, чтобы перекинуться несколькими словами с Наташей Антуанетт, с миниатюрной кинозвездой, что вовсе не значило, будто она коротышка. Правда, продюсер Слэйд запретил мне говорить с красавицей до того, как она закончит свой эпизод. Он опасался, что это может расстроить ее больше, чем она обычно бывает расстроена на съемочной площадке.

Сейчас кинодива была очень взвинчена, и у нее для этого имелись причины. Негритянским актерам и актрисам часто поручают второстепенные роли в голливудских фильмах, но очень редко дают ведущие. По крайней мере, в «белых» картинах. Для Наташи, как и для Эда Хауэлла, это была первая главная роль, и они оба волновались, что легко можно было понять.

Эпизод, который собирались снимать, назывался «танец смерти». В нем Наташа должна была извиваться перед волосатым Джоном Бриком, который играл роль Груззака — что-то вроде современного венерианского Чингисхана. Он являлся главарем шайки белых бандитов, которые захватили черную Королеву Венеры, Наташу, и собрались выместить на ней всю свою злобу. Если танец Наташи наскучит Груззаку, то она лишится головы, а если понравится — будет изнасилована. Поэтому дело хотя и могло обернуться по-разному, но одинаково плохо для нее. Однако, наверное, было бы интересно посмотреть любой вариант. Особенно если она понравится Груззаку.

Площадка, выбранная Слэйдом для съемки «венерианского» пейзажа, располагалась на землях одной фермы к северу от Голливуда. Она принадлежала бывшей киноактрисе по имени Мадлен Уиллоу и, наверное, была очень похожа на Венеру, потому что никто — во всяком случае, никто из моих знакомых — и близко не видел эту планету. По крайней мере, на этом участке торчала подходящая скала, возле которой сделали искусственное озеро. В него поверх воды можно было налить нефть и поджечь, чтобы создать море огня и получить клубы черного дыма, вздымающиеся с водной глади. Вокруг высились холмы или, скорее, холмики, по склонам которых будут сновать вверх и вниз — в черном, белом, коричневом, желтом и зеленом — венерианские женщины. При этом разноцветье плюс огонь, дым и чудовища — все будет выглядеть вполне натурально. Фильм снимали на цветной пленке «Ливидколор».

И если Слэйд отснимет все в том порядке, как задумал, то я смогу поговорить с Наташей не ранее чем завтра. Если вообще смогу. Сначала они прокрутят сцену спасения Шерри и сделают не менее полудюжины дублей, прежде чем перейдут к «танцу смерти» Наташи. Но это уже не зависит ни от Фрэя, ни от Слэйда.

И вот две кинокамеры расположились у края скалы, а одна — внизу, у озера. Операторы в последний раз проверили показания экспонометров, гримеры и костюмеры сделали заключительные штрихи и приготовления, микрофон на стреле помещен так, чтобы схватить последний крик Шерри, и ассистент режиссера заорал:

— Тихо!

— Отлично, будем снимать… Мотор! — скомандовал Фрэй.

Шерри выбежала и прыгнула со скалы, предпочитая сгореть, чем быть сваренной заживо, и забарахталась в воде. Вроде бы ниоткуда появился громадный Эд Хауэлл с внушительных размеров алюминиевым мечом в руке. Хрясь, хрясь, хрясь — и вот уже три громадные устрицы упали на землю, клацая створками в агонии. Эд нырнул со скалы и поплыл к Шерри стилем брасс, отгоняя от себя языки пламени. Это было не так уж опасно — плыть в воде, покрытой горящей нефтью, но все же это развлечение не для слабонервных. Но все обошлось. Через минуту Эд извлек из воды обмякшую Шерри и понес ее к зеленой лужайке под развесистым деревом, листья которого напоминали раскрытые зонтики. Когда Эд положил Шерри на траву, Фрэй удовлетворенно кивнул. Одна сцена была снята. Теперь танец Наташи.

Я нашел обломок скалы и уселся на него. Через несколько минут снизу, от озера, поднялись Эд и Шерри, мокрые, перепачканные, но без волдырей. Красавец актер махнул рукой и направился к Фрэю, а Шерри подошла и остановилась передо мной.

Я поднялся. Мне удалось поговорить с Шерри несколько минут немного раньше этим утром, и теперь она спросила:

— Ах, вы еще здесь, Шелл.

— Я же сказал, что не смогу пропустить вашу коронную сцену, — улыбнулся я.

— Ну и как я выглядела?

— Изумительно, как всегда, — успокоил я девушку.

И это было на самом деле так, без всякого преувеличения. Может быть, она не заслуживала академической награды, но поощрения от Шелла Скотта — наверняка. Ее светлые волосы теперь стали темными и тяжелыми от воды. Но никакая вода не могла пригасить сияния этих голубых глаз и уменьшить впечатления от ее прелестей.

Они тут, на Венере, не носили белья. Да и верхней одежды тоже. Мокрая ткань плотно облепила твердое молодое тело Шерри, а она, похоже, знала, что это прозрачное одеяние действует более возбуждающе, чем просто нагота. Я перевел глаза снова на ее лицо, но это мало мне помогло. Улыбающиеся алые губы девушки выглядели так, будто ее исключили из школы, где учат целоваться. Но не для того, чтобы они оставались без дела.

— О чем это вы думаете? — спросила меня Шерри.

Она все еще улыбалась, будто не зная, в чем дело. А я не спешил объяснить ей. Вместо этого я пробормотал с наигранной глуповатостью:

— Да так… всякие мысли. Они приходят ко мне, когда я думаю.

— Как умно! — фыркнула девушка.

— Вы очень добры. И проницательны. И великолепны…

Шерри зарделась то ли от моего комплимента, то ли оттого, что заметила, как мои глаза обшаривали ее тело. Она попыталась прикрыться руками, но у нее просто не хватало рук.

— Ну ладно, — сказала она. — Мне надо переодеться.

— Переодеться? — ухмыльнулся я.

— Сменить эту мокрую ткань, — пояснила Шерри. — Надеть что-нибудь сухое.

— Ну конечно. Вы ведь не собираетесь снова надеть что-то мокрое? А у вас найдется что-нибудь такое, чтобы я мог…

— Снова пялить на меня глаза? Нет, не найдется, — отрезала девушка.

— Ну, я все-таки попробую, — пообещал я. — А откуда вы знаете, что я глазел?

— Потому что вы все время это делали. Ну, пока. Увидимся позже, Шелл.

И она пошла по склонам холма к автостоянке. Да, именно к автостоянке. Там-то и было ее место для переодевания. Ее автомобиль как раз и служил для этой цели. Вы, конечно, слышали о кинопродюсерах, которые не жалеют денег для того, чтобы его люди чувствовали, что о них заботятся, и были довольны и счастливы. Джереми Слэйд был не таков.