– Приехали, – сообщил Крупецкий, соскакивая на брусчатку и бросая монетку извозчику. – Охранное отделение.

Олег последовал за спутником. Табличка на здании отсутствовала, деревянная дверь стояла гостеприимно приоткрытой. Крупецкий жестом пригласил подопечного пройти в дверь.

На третьем этаже обнаружилась небольшая приемная с ростовым портретом бородатого человека в военной форме. Его Императорское Величество Николай Второй, вспомнил Олег табличку с подписью в давешнем кабаке. За темным дубовым столом сидел и строчил по бумаге, высунув язык от усердия, какой-то молодой человек. Крупецкий кивнул Олегу на стул и прошел во вторую дверь. Впрочем, почти сразу же он появился снова.

– Проше пана, – он указал на дверь. – Господин Зубатов ожидают. Мне же позвольте откланяться – дела.

Коротко кивнув, он вышел. Олег, поколебавшись и бросив на молодого человека вопросительный взгляд – тот все еще самозабвенно строчил пером, изредка макая его в чернильницу – и прошел через внутреннюю дверь.

– Доброе утро, Олег Захарович, – завидев его, Зубатов коротко и сухо кивнул.– Присаживайтесь. Как спалось на новом месте?

– Бывало и лучше, – откликнулся Олег, усаживаясь. А ведь выправка-то у мужика военная, отметил он про себя, хоть и ходит в штатском. И портретик императора еще больше, чем в приемной – дядька, видать, убежденный императрист… нет, монархист. Или карьерист, что более вероятно. – Скажите, Сергей… э-э-э, Михайлович…

– Васильевич, – поправил тот, усмехнувшись краем рта.

– Прошу прощения, Сергей Васильевич, – Олег виновато пожал плечами. – Как всегда, с памятью на имена у меня паршиво. Постараюсь больше не ошибаться. Так вот, не боитесь с такой охраной жить?

– С охраной? – брови Зубатова удивленно поползли вверх.

– Именно, – кивнул Кислицын. – Не уверен, что это мое дело, но вы плохо кончите, если и впредь останетесь столь беспечны. Не знаю, дожили ли вы уже до политического терроризма, но даже если и нет – скоро доживете. Знаете, я человек штатский и вообще мирный, но, командуй я злоумышленниками, мне не понадобилось бы и десяти минут, чтобы перебить всех в этом здании.

– Любопытно, – начальник Охранки сложил руки перед собой. – И как же?

– Элементарно. У вас даже пост у дверей не выставлен. Толпой подкатить к дверям на пролетках, затащить внутрь взрывные устройства, расставить их по первому этажу, запустить часовой механизм и выбежать наружу. Когда взрывчатка детонирует, расстреливают уцелевших, если такие будут, выбирающихся из горящих руин, и исчезают. Ну и?

Какое-то время Зубатов не мигая смотрел на Олега. Потом он вздохнул.

– Если вы, Олег Захарович, и в самом деле из иного мира, – медленно произнес он, – мне даже подумать страшно, как вы там живете. Нападение на официальное здание Охранного отделения, по соседству со штабом жандармского корпуса… Знаете, я человек опытный, многое повидавший, но то, что вы рассказываете, не лезет ни в какие ворота. Будьте спокойны, политический терроризм у нас еще как изобрели. И стреляют в людей из револьверов, и взрывают адскими машинами… Надеюсь, недавней гибели великого князя Сергея Александровича вам достаточно, чтобы проникнуться серьезностью положения?

– Великого князя? – поразился Олег. – Простите мне мое невежество, но разве великий князь не является родственником императора?

– Сергей Александрович являлся дядей его императорского величества, а сверх того – московским генерал-губернатором, – нахмурил брови Зубатов. – Да, я все время забываю про вашу… м-м, отстраненность от мира сего. А еще за последние три года были убиты министры внутренних дел Сипягин и Плеве и московский градоначальник граф Шувалов. Последний – совсем недавно, в конце июня. Прочую мелочь наподобие генерал-губернаторов, просто губернаторов и вице-губернаторов, полицмейстеров и так далее в количестве не менее десятка, а также совсем уже незаметных личностей вроде простых офицеров, жандармов и тому подобных упоминать, наверное, просто неприлично. Это как для вас, терроризм или нет?

– О-фи-геть… – по слогам произнес Олег. – Упасть и не подняться. Да, терроризм у вас действительно на должном уровне, уж и не знаю, огорчаться по этому поводу или радоваться. Но почему с вашей стороны такая беспечность? Ну ладно, поста охраны нет, но хотя бы элементарную бабушку-вахтершу посадить с тревожной кнопкой?

– Олег Захарович, – Зубатов досадливо поморщился, – давайте вопросы охраны здания отложим на потом. Сколько лет оно стояло, и еще ни разу не нападали на него с адскими машинами. Да и не все так просто, как вам кажется. Адская машина – вещь сложная в изготовлении и чрезвычайно опасная при транспортировке. Оставим пока эту тему. Сейчас я хочу, чтобы вы еще раз рассказали мне о себе – и о своем мире.

Олег пожал плечами.

– Хорошо. Начнем с официальной автобиографии. Итак, зовут меня Кислицын Олег Захарович. Год рождения – тысяча пятьсот сорок пятый. Окончил исторический факультет Мокольского госуниверситета в шестьдесят седьмом году по специальности "Архивоведение", по лето семьдесят первого года работал освобожденным профоргом на камвольном комбинате "Новая заря", с шестьдесят девятого по совместительству – помощник завскладом…

Зубатов слушал, изредка вставляя короткие вопросы и медленно кивая. Идея всеобщей воинской повинности почему-то поразила его так, что он минут десять выспрашивал о деталях – военкоматах, военных кафедрах, ежегодных сборах и тому подобных мелочах. Танки его тоже заинтересовали, хотя когда Олег честно признался, что ничего не понимает в гравитационных генераторах и электроразрядниках и даже не представляет себе принципа их действия, Зубатов заметно разочаровался.

– Ну ладно, – неохотно проговорил он. – Это в любом случае не со мной обсуждать надо. Сведу я вас с умными людьми, обсудите поподробнее.

– Не думаю, – спокойно возразил Олег, с удовольствием наблюдая, как брови собеседника поползли вверх. – Есть у меня серьезные сомнения, что вам стоит разрабатывать подобные технологии. Не время, знаете ли. Вообще есть у меня предложение – давайте я сначала закончу рассказ, а уже потом поговорим о планах на будущее.

Зубатов недовольно хмыкнул, но согласно кивнул. Впрочем, когда речь зашла о Хранителях, он снова напрягся.

– Говорите, десятилетиями незримо управляли вами? – его голос стал вкрадчивым. – И даже до… как вы это называли? Второй Революции?

– За что купил, за то и продаю, – пожал плечами Олег. – Вы, я вижу, подробно ознакомились с моей историей болезни, или куда там наш добрейший Михаил Кусаевич записывал мои россказни. В личном общении со мной Хранители никогда не вдавались в подробности. Так, случайные оговорки. Плюс то, что канцелярия накопала под личным руководством Шварцмана – разные сомнительные исторические казусы, которые можно интерпретировать как угодно. Судя по всему, Хранители всегда контролировали содержимое архивов, вычищая все, что могло навести на след слишком умного исследователя. Уж поверьте мне, как историку по образованию: что-что, а чистить архивы в моем мире научились на славу даже безо всяких Хранителей. А уж что можно провернуть с их техникой, которая даже сквозь стены видеть позволяет…

– Видите ли, Олег Захарович, – вздохнул Зубатов, – я ведь не просто так интересуюсь. То, что история вашего мира настолько похожа на нашу, наводит… на определенные мысли. Пути Господни неисповедимы, и Он мог вылепить ваш мир по подобию нашего. Или наоборот. Значит, если Хранители есть у вас, то они могут обнаружиться и у нас. Тогда мой долг – обнаружить их и…

– И геройски получить по ушам, – усмехнулся Олег. – Простите, Сергей Васильевич, но, боюсь, даже если вы их и обнаружите, то поделать ничего не сможете. Их технология ушла настолько далеко, что мы не справились бы даже с единственной их машиной всей нашей военной мощью. И я видел секретную видеозапись с полигона, на которой запечатлен один-единственный Хранитель, с голыми руками вышедший против роты спецназа с тяжелым вооружением. Ему потребовалось три минуты, чтобы аккуратно, даже не травмировав никого серьезно, вырубить всех до единого. В него стреляли из цепных разрядников, крупнокалиберных пулеметов, пытались давить танками, бросали гранаты. Ни единой царапины, ни даже порванной нитки на футболке. Он даже не вспотел. Оба танка он просто остановил и перевернул вверх тормашками. Восемь тонн – голыми руками! Полковник, отвечавший за эксперимент, клялся, что на пленке запечатлена чистая правда. И даже не вся – временами камера просто не успевала фиксировать перемещения Хранителя, он словно размазывался в воздухе…