– Ну, извините, – развел руками Олег. – Не думал, что вы такой нервный. Вы, собственно, кто? Господин Медников послал, или вы из другой конторы?

– Все-то вы знаете, господин Кислицын, – процедил сквозь зубы филер. – А если знаете, то чего хулиганите? Где я оплошал? Как вы меня просекли?

– Совершенно случайно, – утешил его Олег. – Оглянулся на девушку, увидел вас.

Правильно говорят, все зло от баб. Может, все же представитесь? А то неудобно как-то "эй, ты!" обращаться.

– Теперь Евстратий Павлович снова морду начистят, – вздохнул незадачливый шпик.

– Да что уж там… Штабс-капитан Чумашкин Иван Дмитриевич, к вашим услугам.

– Что, на полном серьезе побьет? – удивился Олег. – А мне показался вполне приятным спокойным человеком.

– Приятный и спокойный, – кивнул штабс-капитан Чумашкин. – Пока не оплошаешь.

Ну, господин хороший, ладно, подловили вы меня. Впредь наука будет. А что вы-то сами дальше делать собираетесь? Надеюсь, понимаете, что я буду вынужден описать эту сцену в рапорте?

– Прекрасно понимаю, Иван… Дмитриевич? – кивнул Олег. – Конечно, ребячество это с моей стороны. Вы просто приказ выполняете, на вас бросаться толку нет. С начальством вашим надо общаться. Ну, раз уж так вышло, то, может, пойдемте пообедаем? Тут недалеко местечко есть. Кормят прилично и недорого. Как вы?

– За такое мне не только ряшку начистят, – слабо усмехнулся Чумашкин, засовывая оружие обратно в карман. Он уже немного успокоился. – За такое меня вообще из филеров попрут, и правильно сделают. Где это слыхано – филер с подопечным за одним столом обедают?

– Не попрут, – отмахнулся Олег. – Я все объяснения беру на себя. Пойдемте, пойдемте, господин штабс-капитан, я угощаю. А по дороге поговорим, – он ухватил шпика за рукав и, невзирая на слабые протесты, повлек за собой. – Кстати, я правильно понимаю, что ваш пистолет – это "браунинг"?

– "Браунинг", – очумело кивнул Чумашкин, явно не понимая, как вести себя с ненормальным подопечным. Он прикинул, как по-идиотски будет выглядеть в глазах напарника, когда тот заметит его под ручку с объектом наблюдения, и тяжело вздохнул. Карьера катилась псу под хвост, служебные перспективы, еще такие радужные десять минут назад, внезапно затуманились… но сопротивляться господину Кислицыну Олегу Захаровичу оказалось почему-то решительно невозможно.

Было в нем что-то… не описуемое словами, что-то магнетическое, как у гипнотизера в цирке.

Да какого черта! – внезапно решил штабс-капитан. В конце концов, его приставили не только следить, но и охранять. Кем бы ни был этот Кислицын, он вряд ли враг государства, подрывной элемент и прочее. Вдруг слежка – элемент какой-то проверки на благонадежность перед тем, как дать ему приличную должность в руководстве Отделения. А с будущим начальством всегда нужно поаккуратнее. Он еще раз тяжело вздохнул и поплелся за подопечным.

– Вот и ладушки! – обрадовался тот, размашисто шагая по переулку. – Насколько я в курсе стандартных процедур Отделения, вы должны быть с напарником. Ведь так?

Чумашкин неопределенно пожал плечами.

– Ну, я думаю, его мы тревожить не станем. Пусть наблюдает издали. Еще раз ответственно заявляю – ни о чем не беспокойтесь, все объяснения с вашим начальством – за мной.

Всю дорогу до ресторанчика Олег подробно выспрашивал своего невольного спутника о его жизни. Тот, хоть и нехотя, поведал, что ему тридцать два года, заканчивал он Вологодское юнкерское училище, служил какое-то время в армии артиллеристом, потом решил пойти в жандармы. Рекомендации у него были самые благоприятные, экзамены он сдал блестяще и уже мысленно примеривал на себя синий мундир, когда его вызвали в кабинет Медникова и после продолжительной беседы предложили заняться уличной слежкой. Поскольку Чумашкин всегда отличался недюжинной ловкостью, хорошо дрался на кулачках, а детстве недурно играл в прятки, должность филера оказалась ему как раз впору. Постепенно расслабившись, он рассказал о паре смешных случаях из своей деятельность. Вот, скажем, как-то раз на явочной квартире подпольщиков он забрался в ванной в бак для воды и пролежал там полдня. Услышав все, что нужно и дождавшись ухода боевиков, он уже было собрался вылезать, как хозяйка квартиры решила принять ванну… Впрочем, в подробности этого эпизода филер вдаваться не стал.

Напарника его, следовавшего параллельным курсом по Малой Бронной, Олег вычислил почти мгновенно. Особых усилий на это тратить не пришлось, достаточным оказалось оглядеть местность на предмет непримечательных субъектов с отвисшими от удивления челюстями. Усмехнувшись, бывший Народный Председатель, как ни в чем не бывало, деловым шагом добрался до ресторанчика, не выпуская Чумашкина из поля зрения. Профессиональный долг мог с новой силой взыграть в том в любой момент, а у Олега уже начали складываться на него виды. Внезапно он почувствовал, что уже полностью вошел в свое амплуа любителя и умельца ловить рыбку в мутной воде. Мир вокруг уже растерял свою картонность театрального задника, и можно было вертеть этом миром, как хочешь. Ну, что же…

После завершения совместного обеда – Олег настоял на том, чтобы заплатить и за своего спутника – они рука об руку вышли на улицу. Олег глубоко вдохнул теплый полуденный воздух, мимоходом повторно срисовав напарника Чумашкина, и повернулся к своему сопровождающему.

– А что, Иван свет Дмитриевич, нет ли здесь поблизости завода, где сложную технику изготавливают?

– Технику? – не понял филер.

– Ну, машины всякие, механизмы…

– Машины? – Чумашкин задумчиво поскреб в затылке. – Нет, машины в Москве, кажется, не выпускают. Это в Санкт-Петербурге, на Путиловском. Или в Коломне. У нас разве что у Гакенталя на "Манометре" что-то для машин делают, какие-то трубы для пара. Вообще лучше по этому вопросу в железнодорожных мастерских справиться, в Брестских, например. Только неспокойно сейчас там, лучше не соваться без необходимости. Накостыляют по шеям-с. Еще в Бутырках завод имеется, насосы всякие-разные выпускает. Вообще по механической части заводы по большей части в столице расположены.

– Ага… – Олег нащупал взглядом извозчика, прикорнувшего на облучке своих старых облезлых дрожек. – Эй, ванька! Давай сюда! Мне, Иван Дмитриевич, хотелось бы своими глазами осмотреть какой-нибудь машиностроительный завод покрупнее. Что вы там про манометры сказали?

Однако прежде, чем забраться в подкатившую коляску, Олег решил созорничать еще раз. Он быстрым шагом подошел к напарнику Чумашкина, не дав тому и шанса избежать контакта, наклонился вплотную к его уху и прошептал:

– Передайте Евстратию Павловичу мою искреннюю благодарность за помощь и сообщите, что в вашем дальнейшем присутствии необходимости нет. Господина Чумашкина для экскурсии по "Манометру" мне вполне хватит. На сегодня вы свободны, с завтрашнего дня снова поступаете в распоряжение непосредственного начальства.

Развернувшись и скорым шагом топая к дрожкам, Олег с большим трудом сдержал приступ смеха. Чумашкин, глядя на его судорожно дергающееся лицо, только покачал головой. А его напарник еще долго стоял с разинутым ртом, тупо глядя вслед удаляющейся коляске и пытаясь сообразить, следует ли ему, очевидно раскрытому и засвеченному, бросаться в погоню или же подчиниться приказу… который, наверное, объект имел право ему отдать? Когда же оторопь прошла, преследовать было уже явно поздно. Да и бессмысленно, наверное. Филер вздохнул и неторопливым шагом двинулся к Управлению. Впервые в жизни он не знал, что ему скажет Медников.

Олег ожидал найти промышленные кварталы гораздо менее ухоженными и чистыми, чем даже та окраина, где он обитал изначально. В его представлении высокие трубы там неимоверно чадили, выбрасывая в окружающее пространство черный вонючий дым, равномерно оседавший на все вокруг, здания имели угрюмо-немытый вид уличных сирот, улочки между высокими глухими заборами безлюдны, с редкими угрюмыми оборванцами, с ненавистью сверлящими взглядом ухоженных господ в каретах. В общем, иллюстрации на тему Первой Революции и зарождения Пути Справедливости, затверженные еще на первом курсе истфака.