По комнате и по коридору пронесся рой мелких стальных осколков.

Потолочные балки хрустнули, и треть крыши обвалилась внутрь дома, засыпав обломками труп пожилого чеченца, сжавшего в руках древнюю трехлинейную винтовку.

Вслед за выстрелом из гранатомета в окно полетела полупустая канистра с бензином, обмотанная чадящей тряпкой.

Здоровяк Лукашевич проворно откатился под защиту поленницы.

В ауле пылали уже пять домов, позволяя казакам довольно точно ориентироваться на местности.

- Готово! - крикнул Данила.

Веселовский с Янутом перебежали на десяток метров влево и залегли.

Разогретые бензиновые пары взорвались не хуже ручной гранаты, и пылающее топливо растеклось по вздыбившимся доскам пола и клочьям ковра.

Из-под кузова стоявшего за домом грузовика засверкали яркие вспышки. Пули с противным визгом срикошетили от бетонного поребрика, невесть как оказавшегося посередине двора, и вонзились в землю всего в трех метрах перед ползущим Семеном.

Рядовой огрызнулся короткой очередью и метну лея было под защиту бочки с водой.

Невидимый стрелок пресек попытку Семена и послал пулю точно у того перед носом.

Казак вжался в землю.

Справа из-за поленницы высунулся Данила и расстрелял остаток магазина, стараясь прикрыть рывок Рядового.

Тщетно...

Чеченец ответил меткой очередью, разметавшей верхние ряды штабеля сухих чурбачков. Лукашевич еле успел присесть.

Семен покатился в сторону, преследуемый фонтанчиками земли от вгрызающихся в землю пуль. Он уже почти достиг выбоины возле корней столетнего каштана, как в его икру попал трехграммовый кусочек свинца.

Рядовой вскрикнул и закусил губу.

Вторая пуля прошила ворот комбинезона и лишь оцарапала спину.

Третья не попала вовсе, вонзившись в ствол каштана.

Семен подтянул ногу, выдернул из кармана полуметровый обрезок мягкого шнура и наложил жгут немного ниже колена.

- Твою мать! - Янут прицелился в грузовик.

- Ниже, под кузов! - прошипел Веселов-екий.

Виталий задержал дыхание и выстрелил.

Автомобиль приподняло в воздух, и по земле брызнул сноп искр вперемешку с ошметками резины. Грузовичок рухнул обратно на свое место и завалился на бок.

В свете пожара было хорошо видно, как в сторону отлетело чье-то изломанное тело.

- Все, отходим! - приказал Алексей. - Данила, хватай Сему и назад!

* * *

Главнокомандующий российским флотом мрачно уставился в пол и не поднимал глаз до тех пор, пока его помощник не закончил своего доклада об обстановке в районе затонувшего ракетоносца.

Вице-адмирал выдохся минут через десять.

Говорить, в общем, было не о чем. Все и так ясно. Моряков не спасли, аварийные средства оказались в нерабочем состоянии, сгрудившиеся вокруг места катастрофы двадцать .четыре боевых корабля бессмысленно бороздили море и только жгли топливо. В перспективе маячили отставки половины служащих Адмиралтейства, включая и Главкома. Хорошо, если с сохранением пенсии за выслугу лет и без привлечения к суду.

Помощник растерянно посмотрел на неподвижно сидящего Самохвалова.

- Вот, Владимир Сергеич... Все. Адмирал флота откашлялся.

- Какой прогноз поведения родственников?

- На настоящий момент - неутешительный. Возможны эксцессы, - вице-адмирал втянул голову в плечи. - Завтра прилетает Президент, так что вы понимаете... Мы, конечно, подготовились, но... хм-м... - Помощник умолк.

Близкие погибших моряков волновали Владимира Сергеевича Самохвалова в последнюю очередь.

На то она и военная служба, чтобы на ней иногда гибли люди!

Развели сантименты, понимаешь...

Гораздо важнее вовремя покаяться перед Верховным Главнокомандующим, рвануть на груди тельняшку, поклясться в безграничной преданности. И представить дело таким образом, чтобы наказывать было не за что. Мол, все сделали как надо, а тут такое трагическое стечение обстоятельств. И крен корпуса огромный, и течения, и видимость плохая. Ни норвежцы, ни англичане, ни американцы в такой ситуации тоже никого бы не спасли.

Остается сама лодка.

Вернее, пробоина в ее легком корпусе.

Пяти минут качественного цифрового видео со стометровой глубины будет достаточно, что бы и Самохвалов, и Зотов, и Яцык отправились бы полировать нары своими тугими адмиральскими задницами. Последствия удара форштевнем тяжелого крейсера ни с чем не перепутать.

Дернул же его черт за язык, когда на третий день после аварии он выступил по центральному каналу телевидения и продемонстрировал схематичное изображение лодки с узкой трещиной вдоль трети корпуса! Теперь надо молиться, чтобы никто не вспомнил об этом проколе, и побыстрее замести следы.

Вице-адмирал давно служил под началом Самохвалова и потому понимал его почти без слов.

- Есть предложение...

- Ну? - буркнул Главком.

- Надо инициировать подъем тел. В люки водолазы не пройдут, потому придется резать оба корпуса. А под сурдинку... - помощник не договорил.

- Кому поручите? - мысль вице-адмирала Самохвалову понравилась.

Несколько сквозных отверстий в корпусе АПРК - и электрохимическая коррозия съест десятисантиметровое железо за три месяца. При солености Баренцева моря и придонном течении в два узла скорость разрушения будет достигать миллиметра в сутки. Системы размагничивания корпуса уничтожены, так что электрохимическим процессам ничто не помешает.

С водолазов можно будет взять подписку о неразглашении того, что они увидели на глубине. Офицеры - люди подневольные. К тому же ни один из них не откажется от солидной премии, присвоения внеочередного звания и государственной награды. А пробоину всегда можно выдать за результат тарана "Мценска" американской или английской субмариной. Любой на флоте знает, что корпусная сталь на лодках НАТО крепче российской раза в два.

- Надо, чтобы требование прозвучало со стороны, - высказался помощник, - а Президент пойдет навстречу просьбам вдов и сирот...

- Логично.

- Думаю, придется подключить психологов, что сейчас работают с родственниками. Времени немного, но справимся. Если три-четыре человека начнут настаивать на немедленном подъеме тел, остальные их поддержат. Начнется цепная реакция...