С недавних пор Железный Гомосек зарекся ходить с "демократами" по кабакам и проводил встречи только у них в офисах.
- Бабки вперед, - Женечка посмотрел Рыбаковскому прямо в глаза.
Тот заерзал в кресле и повернулся к Пенькову.
- Руслан, разберись...
Пеньков нехотя вытащил бумажник.
- Сколько?
- Пятьсот мне... - Гильбович возвел очи к потолку, - и пятьсот Первичному...
- Мы так не договаривались! - возмутился жадный до денег Руслан. Первичный-то тут зачем?
- У него свои сайты в Интернете, - объяснил пузатый журналист. - Разместит нужные резюме...
Пеньков насупился и поиграл жидкими бровками.
Не совсем удавшийся литератор Антон Первичный все силы тратил на то, чтобы побольше облить грязью своих более читаемых и плодовитых конкурентов. После того, как технотриллер "Корсары XX века" отчего-то не вывел Первичного в первую десятку авторов страны, Антон обиделся и переквалифицировался в литературного критика, совершенно упустив из виду то обстоятельство, что в критики обычно идут перманентные неудачники, не могущие достичь успеха нигде, кроме как на ниве выискивания недостатков у других.
Любимым выражением Первичного являлось словосочетание "дать в морду", которое он употреблял и к месту и не к месту. Сам будучи хилым очкариком, Антон переносил на окружающих свои собственные комплексы. О любом авторе, по каким-то причинам пишущем под псевдонимом, критик тут же сочинял краткую статейку, заканчивающуюся утверждением, что свою фамилию рецензируемый скрывает намеренно, ибо многие несогласные с его творчеством читатели хотели бы "дать ему в морду". При этом Первичный безбожно путался в материале и приписывал грехи одних авторов другим, но сии мелочи Антона не заботили. Его сайт в Интернете пользовался спросом, и времени на устранение ляпов в рецензиях не оставалось. Нишу "язвительного обличителя графоманов" Первичный застолбил плотно и никому уступать свое первенство не желал. Пару раз излишне экзальтированные авторы, обладающие при этом недюжинной физической силой, порывались дать в морду самому Антону, но критик вовремя уезжал из города и потому его лицо так и не приобрело истинно мужских черт вроде шрама от лба до подбородка. Через пару месяцев с начала существования "обличительного сайта" страсти улеглись.
На Первичного махнули рукой и он занял достойное место в длинном списке сетевых идиотов.
- Пятьсот этому придурку много, - заныл Руслан. - Стольника хватит за глаза и за уши.
- Не мелочись, - гордо заявил Рыбаковский.
- Тогда сам и плати, - надулся Пеньков и спрятал бумажник.
Юлик недовольно скривился.
- Ты мне еще остался должен за прошлый раз, - напомнил Гильбович.
- За что это? - возмутился "Русико".
- За цикл статей про озоновый слой...
- Ничего я не должен!
- Нет, должен!
- Нет, не должен!
- Триста баксов!
- Что-о-о?!
- Уже забыл? - Железный Гомосек зло оскалился, став похожим на перекормленного бульдога, которому неучтивый прохожий дал пинка точнехонько под огрызок хвоста. - А кто с профессором диспуты провел? Пушкин? Или, может, ты?
- Тоже мне, специалист! - выкрикнул раскрасневшийся Руслан.
- Получше тебя!
- Да пошел ты! - Пеньков вскочил на ноги. - И без тебя бы управились!
- Друзья, не ссорьтесь! - примирительно изрек Рыбаковский. - Это же общее дело.
- Какое общее?! - завелся Гильбович. - Я работаю, а купоны стрижет этот педик!
- Я бы попросил! - Руслан сорвался на визгливые интонации. - Сам ты педик! И сволочь! Я все про твои отношения со Сладким знаю! И в курсе, почему Марат в клуб больше не ходит!
Женечка сжал кулаки и приподнялся.
Юлик понял, что, если он не вмешается, через пять секунд два гомика начнут месить друг друга. В другое время он бы не отказал себе в удовольствии созерцать подобный поединок, но не сейчас.
Не время.
Слишком важные дела впереди. Битва парочки оскорбленных в лучших чувствах геев мешала осуществлению комбинации по подсосу друзей-демократов к финансовым потокам бюджета, которые будут выделяться на оборонные нужды страны.
- Сидеть!!! Обоим! - взревел Рыбаковский и треснул ладонью по столешнице. - Сидеть и слушать, что я скажу!
* * *
Младший сержант Потебенько стащил сапог и принялся не спеша перематывать портянку.
- Ты скоро? - набычился уже взобравшийся на холмик старшина Ечин.
Двое рядовых-контрактников, тащивших на себе мотки веревки, остановились.
- Щас, - Потебенько топнул ногой и поднялся.
- Давай швыдче, нам еще дотемна надо в Ханкалу успеть...
- Успеем, - младший сержант хлюпнул носом и резво затопал по тропинке.
Ечин внимательно посмотрел на дорогу, где остался ЗиЛ-130 с обшарпанным кузовом и черными военными номерами, и развернулся к леску, в глубине которого их ждала богатая передача от чеченских друзей.
Две недели назад тот же ЗиЛ доставил сюда сорок ящиков со снарядами к стапятидесятидвухмиллиметровой гаубице, пятнадцать цинков с патронами калибра 5,45 миллиметра и сотню выстрелов ПГ-7ВМ к находящимся на вооружении боевиков гранатометам РПГ-7*.
* РПГ-7 - калибр 40 мм, прицельная дальность - 500 метров.
Взамен привезенных боеприпасов ичкерийские контрагенты должны были оставить в вырытой на склоне холма яме пять канистр с самогоном, три домотканых ковра, десять видеоплееров "Shivaki" и пять коробок с системными блоками "PowerMacintosh G4/500 МР", каждый стоимостью в две тысячи четыреста долларов. Самогон, ковры и видеотехнику контрактники намеревались поделить между собой и начальником автобазы, а компьютеры продать по возвращении в Ростов, откуда они все были родом. Где чеченские боевики взяли свой товар, российские партнеры не интересовались. Хотя, даже если бы они узнали, что на видеоплеерах и компьютерах была кровь двух убитых водителей-дальнобойщиков, их бы это не заставило отказаться от сделки.
У каждого свой бизнес.
В конце концов, боеприпасы нужны чеченцам не для того, чтобы глушить ими рыбу в горных речушках.
В дополнение к вещам Потебенько сотоварищи ожидал и конвертик с тремя тысячами долларов, оставленный, как было оговорено, поверх коробок с плеерами.