Глава 11

Две недели спустя… Робби помедлил у открытой двери. Он боялся этого вечера, но все ожидали, что он будет здесь.

Никто никогда не пропускал Рождественский бал в Роматек Индастриз. Перегородки восьми больших конференц-залов отведены назад, создавая один огромный бальный зал. Вампиры из группы "Высокое Напряжение” стояли на сцене и играли вальс. Обычно он наслаждался лирической музыкой, но сегодня это был просто шум.

В этом году Шанна Драганести превзошла саму себя. Вместо обычной пятнадцатифутовой рождественской елки их было четыре, по одной в каждом углу бального зала. Гигантские ледяные скульптуры в форме оленей украшали фуршетные столы. Судя по их рогам, они были на месте уже несколько часов.

Обычно вечеринка начиналась в четыре часа дня, с тоннами еды для смертных и смертным, оркестром для ничего не подозревающих человеческих служащих, которые работали в Роматек в течение дня. К половине седьмого последние из них уходили, и в бальном зале происходила едва заметная перемена.

Со всех фуршетных столов, кроме одного, убиралась еда для смертных. Приносили огромные ведра со льдом, в каждом из которых стояли бутылки с вампирской кухней Фьюжн. Роман Драганести использовал свой гениальный ум, смешав синтетическую кровь с пивом, виски, шоколадом и шампанским, в результате чего появились Блеер, Блиски, Шокоблад и БабблиБлад.

Для тех, кто переборщил, был БладЛайт, синтетическая кровь с низким уровнем холестерина и сахара в крови.

Робби наблюдал за счастливо кружащимися на танцполе парочками и решил крепко напиться Блиски. Это был лучший способ пережить эту ночь.

Черт возьми, это был единственный способ.

Подойдя к столу с Блиски, он увидел Говарда Барра, одетого как Санта-Клаус и сидящего на троне. У Говарда на коленях лежал ребенок, маленькая девочка с вьющимися черными волосами. Должно быть, это София, младшая дочка Драганести. Ее старший брат Константин был одет как эльф, и он скакал вокруг трона, пытаясь заставить звенеть колокольчики на его остроносых ботинках. Шанна сделала правильный выбор, поручив Говарду присматривать за ее детьми. Вермедведь был бы свирепым, если бы кто-нибудь угрожал его подопечным.

К Константину подбежали две маленькие девочки. Робби узнал в них Бетани, падчерицу Жан-Люка, и Люси, падчерицу Мэгги. Это могло означать только то, что Жан-Люк и его жена Хизер были здесь вместе с Мэгги и ее мужем Пирсом О'Каллаханом.

Робби мысленно застонал. Как раз то, что ему нужно, — вечер в окружении счастливых супружеских пар. Он вытащил бутылку Блиски из ведра со льдом. На столе стояли стаканы, но он не обратил на них внимания. Он отвинтил крышку и сунул бутылку в микроволновку.

Почему она не позвонила? Оливия уже должна была получить посылку. Он дважды проверил информацию об отслеживании посылки, поэтому знал, что ее джемпер прибыл в офис ФБР в Канзас- Сити. Он написал ей записку, в которой говорилось, как сильно он скучает по ней и хочет увидеть ее снова. Он написал свой номер мобильного телефона, чтобы она могла позвонить ему.

Она так и не позвонила. Как он мог это истолковать, кроме того, что она не чувствовала о того же, что и он? Он вернулся в Нью-Йорк две ночи назад, когда его тюремный срок закончился.

Если Ангус и Эмма ожидали, что он вернется веселым и полным энергии, то их ждало большое разочарование.

Во всяком случае, он чувствовал себя еще хуже.

По крайней мере раньше, когда он был охвачен гневом, у него была цель. Жажда мести мотивировала его и наполняла страстью. Теперь он ощущал себя пустой оболочкой, спокойно перенося каждую ночь, выполняя свои обязанности и стараясь не проверять свой мобильный телефон каждые пять минут на предмет пропущенных звонков.

Он открыл микроволновку и обжег пальцы о горячую бутылку.

— Дерьмо, — он оставил ее слишком надолго.

Позади него послышались смешки, и он обернулся, увидев, что Константин, Бетани и Люси наблюдают за ним.

Бетани чопорно вздернула подбородок.

— Ты сказал нехорошее слово.

— Да, — Робби склонил голову. — Мои извинения.

— На тебе килт, — объявил Константин.

— Ты очень наблюдательный, — Робби проглотил горячий Блиски. Он болезненно обжег горло, и ему это понравилось.

— Продолжай, — прошептал Константин Бетани, подталкивая ее локтем. — Попробуй.

— Фу! — Бетани скорчила гримасу и побежала обратно к Говарду, сопровождаемая хихикающей Люси.

— Тино, — Робби приподнял бровь. — Что ты задумал, парень? Константин принял ангельский вид, который легко сотворить с его светлыми кудрями и большими голубыми глазами.

— Мне просто интересно, нравится ли тебе дядя Ангус. Я слышал, что он вообще не носит нижнее белье. Поэтому я подначивал Бетани заглянуть под твой килт.

Робби сделал еще один глоток из своей бутылки.

— Во-первых, ты не должен пугать молодых девушек. Ты можешь остаться старым и одиноким, — как я. Он глотнул еще Блиски. — А во-вторых, тебе не следует все время думать о мужских интимных местах.

У Тино отвисла челюсть.

— Я… я не делаю этого. Я просто дразнил Бетани. Правда.

Робби кивнул.

— Ты хороший парень. И теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество.

Тино ухмыльнулся и подпрыгнул, отчего его ботинки зазвенели.

— Что же? Что ты мне подаришь? — Килт.

Выражение ужаса промелькнуло на лице мальчика, прежде чем он взял контроль над своими хорошими манерами. Он попытался неуверенно улыбнуться.

— Спасибо, Робби, — он убежал, позвякивая башмаками. — Мама, мама! — он метался по комнате в поисках своей матери.

Робби сделал последний глоток Блиски.

Успокаивающее тепло разлилось по его груди и загорелось в мозгу. Он сунул новую бутылку в микроволновку как раз в тот момент, когда Тино нашел свою мать. Обладая превосходным слухом, Робби уловил суть разговора.

— Тино, что случилось? — Шанна склонилась над сыном.

— Если Робби подарит мне килт, мне придется его надеть? Шанна усмехнулась.

— Я думаю, ты будешь восхитительно выглядеть в килте.

— Ах! — Тино поспешил обратно к Говарду, чтобы рассказать ему ужасную новость.

Робби вздохнул, вынимая бутылку из микроволновки. Он определенно внес свою лепту в распространение Рождественского веселья. Он отсалютовал мокрой скульптуре оленя и сделал большой глоток.

— Это правда, Робби? — спросил женский голос у него за спиной.

Он резко обернулся и на мгновение увидел двойняшек. Две Шанны Драганести в одинаковых красных платьях.

— О, Шанна. Прекрасная вечеринка, как всегда, — он поклонился и посмотрел, как ее четыре ноги превращаются в две.

— Я услышала тревожные новости, — сказала она, к счастью, одним голосом. — Надеюсь, мне удастся переубедить тебя.

Он выпрямился, и комната закружилась вокруг него.

— Я не куплю мальчику килт, если это беспокоит его.

— Я не об этом, — Шанна махнула рукой. — Я слышал, что ты вычеркнул свое имя из списка "Тайный Санта”. Ты не собираешься доставлять подарки в этот сочельник? — В этом году я не чувствую себя таким уж праздничным.

— Именно поэтому ты и должен это сделать, — настаивала она. — От этого тебе станет лучше.

Он застонал. Почему каждая женщина хочет исправить его? Поправка, каждая женщина, кроме той, которую он хотел. Он выпил еще Блиски.

Шанна уперла руки в бока.

— Выпивка не решит твои проблемы.

— Да, но тогда мне будет наплевать на них, — он перевернул бутылку и прикончил ее.

— Робби, пожалуйста, тебе нужно обратиться к терапевту. Мы с Эммой обсуждали это вчера вечером, и ты совершенно прав… — Никакого другого терапевта. Последний чуть не убил меня.

Глаза Шанны расширились.

— Ты ходил к терапевту? Когда же? И где? — На Патмосе. Но она убежала, — он вытащил третью бутылку из ведра со льдом.

— Она? — Да.

Шанна ахнула.

— Тогда это правда.

Он напрягся.

— Я вовсе не сумасшедший. И никогда им не был.

— Нет, я имею в виду, что Карлос был прав. Он сказал нам, что ты влюблен, но мы не думали, что ты кого-то встретил… — Этот чертов Карлос, — пробормотал Робби.

— Я велел ему держать рот на замке.

— Ну и кто же она такая? — спросила Шанна.

— Греческая богиня, — он театрально взмахнул бутылкой. — Знать ее — значит поклоняться ей. Любить ее — значит до скончания веков сочинять горестные стихи.

Губы Шанны дрогнули.

— Это звучит очень многообещающе.

— Нет, — он прижал бутылку к груди. — Я ей совершенно не интересен.

— О, Боже, — пробормотала Шанна.

— О, черт возьми, — поправил он ее.

Она поморщилась.

— Постарайся не ходить к столу. Это может напугать детей.

— Как пожелаете, мадам, — он открутил крышку бутылки и выпил холодный Блиски.

— О, смотри, — лицо Шанны просветлело. — Приехали Дарси и Остин. Ты слышал их хорошие новости? — Нет, но у меня есть ужасное предчувствие, что услышу… — Ты знаешь, что все яйца Дарси погибли, когда она была вампиром? — Я не был лично знаком с ее яйцами.

Шанна фыркнула.

— Она позаимствовала несколько яйцеклеток у своей сестры, и Роман использовал сперму Остина, чтобы оплодотворить их. И это сработало! Они беременны! Робби бросил затуманенный взгляд на Остина.

— Он не выглядит очень уж беременным.

Когда Шанна хлопнула его по плечу, он отшатнулся в сторону.

Она неодобрительно покачала головой.

— По крайней мере, ты знаешь о Жан-Люке и Хизер, не так ли? — Нет. Меня отправили на далекий остров на четыре месяца. Я считаю, что именно так смертные поступают со их нежеланными рождественскими фруктовыми пирогами.

— Мы все приходили навестить тебя, — запротестовала Шанна. — В любом случае, когда Жан-Люк и Хизер вернулись из Патмоса, они сказали Роману, что хотят иметь детей. Итак, он проделал свой маленький магический трюк, и он сработал! — Ох, это хорошо, — Робби был искренне рад за Жан-Люка. Роман нашел способ использовать живую человеческую сперму, но при этом стирал ДНК донора и заменял ее на вампирскую.

Благодаря процедуре Романа, ребенок Жан-Люка действительно будет его. Точно так же, как Константин и София действительно были детьми Романа. Но они были не совсем людьми.