Хильдрун ничего не ответила. Она посмотрела на него, после чего отвернулась в сторону. Они молчали некоторое время, глядя в ворчащее пламя костра, а затем Хильдрун тихо сказала:

— Хельги все рассказал мне.

— Что именно?

— Он рассказал о вашем путешествии к колодцу Мимира.

Вульф промолчал, вертя между пальцами тонкую веточку. «Может это и к лучшему, — подумал князь, — от нее мне нечего скрывать, тем более, что она уже видела меня в волчьем обличии.»

— Мне очень жаль, Хильдрун… — начал он, но девушка перебила его, сказав:

— Не стоит извиняться. Ты поступил верно. Ты отдал самое дорогое, что у тебя было, за мудрость богов. Нам, кто идет за тобой, нужна твоя мудрость, как глоток воды умирающему от жажды.

Вульф не знал, действительно ли в голосе Хильдрун прозвучал упрек, или это ему показалось. Он бросил веточку в костер и сказал:

— Что сделано, то сделано. Так уж выткали Норны, что, впервые повстречав женщину, которую я с радостью взял бы в жены, я не могу ее полюбить.

Хильдрун протянула руку и погладила Вульфа по волосам. Вульф закрыл глаза и сжал челюсти, пытаясь сдержать нахлынувшие чувства. Каждое прикосновение ее нежной ладони отзывалось печалью и скорбью в его душе. Он был не в силах отбросить ее руку, но в то же время было невыносимо больно продолжать чувствовать ее любовь к себе одновременно с пугающим безразличием, которое он испытывал к ней. Словно прочитав его мысли, Хильдрун убрала руку и сказала:

— Не печалься, Вульф. Хельги сказал, что у тебя есть шанс. Для нас не все потеряно, так как я все равно люблю тебя.

— По-моему, тебе лучше было бы забыть меня.

С этими словами Вульф встал и зашагал прочь от костра в темноту ночи. Не сделав и двадцати шагов, он услышал за спиной топот девичьих ног. Он остановился и обернулся. Не говоря ни слова, Хильдрун обвила руками его шею и, слегка наклонив к себе, поцеловала. Вульф обнял девушку, жадно целуя ее влажные губы, и осторожно опустился вместе с ней на траву.

Полная луна светила в усыпанном звездами небе и бросала холодные лучи на двоих людей, что сплелись в единый узел страсти, наслаждаясь друг другом и даря друг другу удовольствие. И были на черном небе пара звезд, светивших особенно ярко, напоминая своим мерцающим сиянием глаза прекрасной богини любви, которая взирала на ночную землю с высот своего чертога Фолькванг и беззвучно напевала заклинания в ответ на исполненные страсти молитвы смертной женщины, что извивалась и постанывала в объятиях того, кого любила искренне и беззаветно.

Плывущие по небу облака то и дело скрывали полуденное солнце. Селение сверов показалось вдалеке, вызвав бурю ликования среди людей, радовавшихся тому, что их долгий, изнурительный путь подошел к концу.

— Вот и Свергарт, — удовлетворенно произнес Вульф, всматриваясь в даль. Он обернулся, собираясь сказать что-то Хельги, но колдуна не было рядом. Он брел где-то позади, спешившись и ведя коня под узды. Рядом с ним шли четверо мужчин и две женщины. Их одежда была похожа на одежду Хельги — длинный плащ, капюшон, скрывающий лицо, и дубовый или ясеневый посох в руках. Хельги что-то говорил им, но Вульф не мог разобрать слов.

— Думаешь, Арн согласится принять твои условия? — обратился к Вульфу Фолькхари.

— Если только он не дурак, — ответил ирмин-конунг.

— Я слышал, что в Уппланде не один князь. Сверы — большое племя, и каждый род живет отдельно и у каждого князя своя дружина.

— Тем лучше, — сказал Вульф, — Тогда нам будет легче их объединить. Ведь чем сильнее конунг, тем он строптивее.

— Это верно, — вздохнул хордлинг.

— Но боюсь, что они уже объединились, если я правильно истолковал слова гонца сверов. Готовясь к отражению натиска троллей, Арну удалось сплотить свой народ. Но он понимает, что объединись он даже с гаутами, ему все равно не совладать с проклятой армадой.

— А с гаутами он никогда не объединиться, — вставил Хигелак, — большей вражды, чем между сверами и гаутами я еще не встречал.

— Поглядим, — сказал Вульф, обдумывая возможность примирения враждующих племен.

Часовые в Свергарте заметили приближающийся отряд переселенцев и вскоре у ворот гарта собрались люди — князь Арн с семьей и его дружина. Хотя дружина была при полном вооружении, все они держали в руках щиты, выкрашенные в белый цвет. Вульф заметил это издали, и вздохнул с облегчением — с самого начала сверы выказывали миролюбие.

Когда Вульф и его ближайшее окружение подъехали, князь Арн, его супруга и юноша, видимо их сын, шагнули к ним. Вульф, Хигелак, Сигурд и Хродгар, а также вожди присоединившихся племен спешились и подошли к сверам.

— Приветствую вас в Уппланде и добро пожаловать в наш чертог, коли пришли вы с миром! — громко произнес Арн. Его бородатое лицо пересекал глубокий шрам, который поворачивал у уголка губ так, что казался продолжением его рта. Арн улыбнулся, обнажив ряд поломанных зубов. Одет он был в синюю рубаху и штаны, расшитые красной каймой, а широкие плечи укрывал голубой плащ. На поясе висел меч, чья рукоять была украшена тонким узором.

— Благодарю за приветствие! — ответил Вульф. — Мы пришли к вам с миром, и уйдем от вас мы также в мире.

— Испей пива и будь нашим гостем! — сказала женщина, протягивая Вульфу золотой рог, наполненный пенящимся напитком. Княжна сделала знак рукой, и из-за стен гарта появились несколько девушек с чарами, полными пива, и подошли к князьям, стоявшим позади Вульфа.

Ирмин-конунг осушил рог и со словами благодарности вернул его хозяйке.

— Это моя жена, Йордис, дочь Хлода Отважного, а это мой сын — Хедин. — сказал Арн, указывая на стоящих рядом женщину и юношу.

Княжна была высокой женщиной, чье лицо, несмотря на возраст, житейские тяготы и заботы все еще хранило черты былой красоты, которой она блистала в молодости. Поседевшие волосы были стянуты в узел под алой косынкой, длинное светло-зеленое платье без рукавов, подвязанное на талии поясом, тянулось до пят. Толстое кольцо с множество ключей, пристегнутое к поясу, говорило о ее положении хозяйки гарта.

Юноша был точной копией своего отца. Вздернутый нос и суровый взгляд в светло-голубых глазах повторяли черты князя. На вид ему было не больше шестнадцати зим, но широкие плечи и крепкое телосложение, а также несколько шрамов на лице и руках, выдавали в нем воина, побывавшего не в одном сражении. Хедин держал в руках копье, чей заточенный наконечник, направленный в голубое небо, сверкал в солнечном свете.

— Меня зовут Вульф, сын Хрейтмара ильвинга, это мои братья и князья, которые поклялись мне в верности и шли со мной с западных побережий.

Вульф по очереди представил свою свиту. После этого Арн сказал:

— К сожалению, в нашем гарте не достаточно много места, чтобы вместить всех, кто пришел с тобой, но мы дадим вам столько, сколько у нас есть.

— Нет, — Вульф сделал решительный жест рукой, — Мы искренне ценим ваше гостеприимство, но мне кажется, что гостить в ваших землях мы будем слишком долго, чтобы пользоваться правом гостей. Мы прибыли со своей провизией, и не станем вам обузой. Прямо сейчас мои люди отправятся в ближайший лес, чтобы срубить деревьев для наших жилищ, которые мы построим на этих землях с вашего великодушного позволения. Разве что женщины и дети могут воспользоваться вашим кровом, пока новые дома еще не готовы.

— Не вижу причин, которые помешали бы нам приютить вас, — сказал князь сверов, — ну, а пока пройдем в мой дом. Там все готово для пира.

Вульф послал Хродгара передать людям приказ разгружаться и обедать, а после этого начинать постройку домов. Когда Хродгар вернулся, Вульф и его свита последовали за сверами.

Чертог Арна Мудрого был просторным и светлым. Вдоль деревянных стен тянулись столы, на которых была разложена еда. Посредине зала росла яблоня, раскинув свои ветви под самой крышей. На ней было вырезано изображение бога, расположенное таким образом, что небольшой сучек, растущий на стволе, представлял собой налитый животворящей силой член. Над изображением была начертана руна, в которой Вульф узнал руну бога Ингваза.