— Господи, как я устал! Я усну буквально через минуту.

Он вернулся в свое спартанское убежище и сразу занял пост у окна. Не прошло и трех минут, как на улице появился Джекобсон, по-прежнему со связкой ключей на руке. Он шел в направлении улицы Жерар, по всей вероятности, к гаражу «Коронадо». Каковы были его намерения, Харлоу пока не знал и не особенно интересовался этим.

Он просто тоже вышел из дома, сел в «рено» Луиджи и поехал в противоположную сторону от той, в какую направился Джекобсон. Миновав четыре квартала, он повернул в узкий переулок, выключил мотор, проверил, заперты ли изнутри дверцы, поставил будильник на пять сорок пять и приготовился спать. По сравнению с виллой это место было не столь комфортабельным, зато более безопасным. Так считал Джонни Харлоу.

Когда Харлоу и близнецы вошли в гараж «Коронадо», едва рассветало. Джекобсон и один из новых механиков были уже на месте. Они выглядели усталыми, как и должны были выглядеть, как считал Харлоу.

— Кажется, вы говорили о двух ваших парнях? — спросил он.

— Один из них не появился. Как только придет, — проворчал в ответ Джекобсон, — немедленно уволю. Давайте начинать освобождать транспортер и грузиться.

Сверкающий летний день с приметами недавно прошедшего дождя был в разгаре, когда, с зажженными огнями, транспортер Харлоу выполз на улицу Жерар.

— Отправляйтесь в дорогу втроем. Я приеду в Виньоль после вас через час или два. Нужно здесь доделать одно дело, — сказал Джекобсон.

Харлоу не стал расспрашивать, что за дела у него. Во-первых, он знал, что Джекобсон обязательно солжет, о чем бы его ни спросили. Во-вторых, он полагал, что знает и его планы: Джекобсону необходимо успеть встретиться со своими сообщниками из «Эрмитажа» с улицы Жорж Санд и сообщить им о невезении Луиджи Легкая Рука. Так что ему и не нужно было ничего говорить, он просто уехал.

К большой радости близнецов, поездка в Виньоль не была повторением ужасного путешествия от Монца к Марселю. Харлоу вел машину спокойно. Сейчас у него был запас времени. К тому же он понимал, что силы его на исходе, как и способность быть сосредоточенным. Вдобавок, едва они отъехали от Марселя, пошел дождь, сначала мелкий, моросящий, потом все более усиливающийся. Несмотря на это, транспортер прибыл на место ровно в одиннадцать тридцать.

Остановив транспортер на полпути между стоянкой и большим деревенским домом, на заросшем возвышении, Харлоу выскочил из кабины. Близнецы последовали за ним. Уже шел сильный дождь, все небо затянуло тучами. Харлоу огляделся, серый — и пустынный Виньольский трек заставил его потянуться и зевнуть.

— Дом, долгожданный приют. Господи, как же я устал! И как голоден! Поглядим, чем нас нынче попотчуют.

Еда была самая неприхотливая, но все трое с жадностью набросились на нее. Пока они ели, закусочная постепенно заполнялась завсегдатаями — большей частью рабочими и служащими трека. Многие узнавали Харлоу, но большинство делали вид, что не знают его. Джонни это совершенно не тронуло. Он встал уже со своего места и направился к выходу, когда дверь неожиданно распахнулась и вошла Мэри. Она радостно улыбнулась, бросилась ему на шею и крепко поцеловала. У Харлоу даже в горле запершило от волнения и нежности к девушке. Оглядев кантину, он увидел, что все обедающие тоже смотрят с интересом на них.

— Ты как-то говорила, что очень замкнута, — заметил он.

— Конечно, благодарю за напоминание. А ты неопрятен, грязен и небрит. — Она погладила его по щеке.

— Что же еще можно сказать о лице, которого не касалась вода и бритва целых двадцать четыре часа?

— Мистер Даннет хотел бы тебя повидать в шале, Джонни. — Она улыбнулась. — Непонятно, почему он не мог прийти сюда, чтобы увидеться с тобой...

— Думаю, на это у мистера Даннета были свои причины. Возможно, он не желает, чтобы его видели в моем обществе?

Она поморщилась и, сжав его руку, сказала:

— Я так боялась, Джонни. Так боялась.

— И совершенно правильно, — сказал серьезно Харлоу. — Довольно опасное занятие вести транспортер в Марсель и дальше.

— Джонни!

— Прости.

Под дождем, почти бегом добрались они из закусочной до шале, задержались на секунду на крыльце под навесом и вошли в холл. Едва дверь закрылась за ними, Мэри потянулась к Харлоу и поцеловала его. Поцелуй этот был отнюдь не сестринский. Харлоу так и опешил, в удивлении застыв на месте.

— Я целую так только тебя одного. И никого больше, — смутилась она.

— Ты, Мэри, маленькая шалунья.

— О да! Но любящая шалунья.

— Я это предполагал. Я это так и предполагал.

С верхней площадки лестницы за ними наблюдал Рори. На лице его была гримаса лютой злобы, но все же он счел за лучшее исчезнуть, когда Мэри и Харлоу повернулись, чтобы подняться наверх. Рори все еще с болью вспоминал последнюю встречу с Харлоу.

Пятнадцать минут спустя, побрившись и приняв душ, после которого он сразу стал выглядеть свежим и бодрым, Харлоу появился в комнате Даннета. Сообщение о ночном происшествии было передано им Даннету коротко и сжато, однако при этом не осталось упущенным ничего значительного.

— И что теперь? — спросил Даннет.

— Вернусь обратно в Марсель на «феррари». Посещу Джианкарло, заберу пленки с проявленными кадрами и загляну к моему обожаемому Луиджи Легкая Рука.

— Как думаешь, он запоет?

— Подобно коноплянке. Если он заговорит, полиция забудет, что видела у него пистолет и нож, это избавит нашего приятеля от пятилетнего шитья почтовых мешков, или дробления камней в каменоломне, или чего-либо подобного. Луиджи не похож на римского патриция.

— Как вы будете отсюда добираться?

— На «феррари».

— Но я слышал, как Джеймс сказал, что...

— Что я должен оставить его в Марселе? Я решил оставить его на заброшенной ферме у дороги. Полагаю, «феррари» понадобится мне сегодня поздно вечером. Я хочу попытаться попасть на виллу «Эрмитаж». Мне нужен пистолет.

Почти пятнадцать долгих секунд Даннет сидел не шевелясь, не глядя на Харлоу, потом вытащил из-под кровати пишущую машинку, открыл ее и снял основную панель. Затем он последовательно ощупал и отжал шесть пар зажимных скоб. Под скобами оказались два автоматических пистолета, два глушителя и две запасные обоймы. Харлоу выбрал меньший пистолет, глушитель и запасную обойму. Он попробовал, как она вставляется, проверил пистолет и решительно положил его в кобуру. Рассовав все по карманам куртки и застегнув ее на «молнию», он без лишних слов покинул комнату Даннета.

Секундами позднее он был уже у Мак-Элпайна. Мак-Элпайн выглядел утомленным, посеревшим и безразличным, как обычно выглядит очень больной человек, которому поставили безнадежный диагноз.

— Едете прямо сейчас? Но вы же не выдержите, — посочувствовал он Харлоу.

— Возможно, это и случится со мной, но только завтра утром, — ответил ему Джонни.

Мак-Элпайн глянул в окно. Дождь все лил. Затем повернулся к Харлоу и проговорил:

— Погода не подходит для вашего путешествия в Марсель. Но прогноз обещает прояснение к вечеру. Вот тогда и разгрузим транспортер.

— Я подумал, вы хотите что-то сказать мне, сэр.

— Конечно да. — Мак-Элпайн замешкался. — До меня дошли слухи, что вы целовали мою дочь.

— Это бесстыдная ложь. Насколько я знаю, это она целовала меня. Между прочим, в один из ближайших дней я поймаю и побью вашего сына.

— Желаю успеха, — устало проговорил Мак-Элпайн. — У вас какие-то виды на мою дочь, Джонни?

— Я не знаю пока этого. Но она, несомненно, имеет виды на меня.

Харлоу вышел в коридор и сразу же натолкнулся на Рори. Они с минуту молча глядели друг на друга:

Харлоу — пытливо, Рори — тревожно.

— Ага! -сказал Харлоу. — Снова подслушиваешь. Должно быть, из тебя получится хороший шпион, не так ли, Рори?

— Что? Из меня? Соглядатай? Никогда! Харлоу дружелюбно обнял его за плечи.

— Рори, мальчик мой, у меня хорошие новости. Не могу скрыть, что твой отец одобрил мое желание поколотить тебя в ближайшие дни. Когда мне будет удобно, понимаешь?