Голоса. Правильно, правильно!

Аплодируют.

Алмас. Я сама уроженка этой деревни. Уехала в город, училась там и опять в родную деревню, к вам, к моим братьям и сестрам, вернулась. Теперь я здесь учительница и должна работать на пользу нашей деревни. Вот я и хочу, чтобы деревня, где я работаю, не отставала в то время, когда другие деревни богатеют и идут вперед. Сегодня лозунг всей нашей страны - догнать и перегнать культурные страны. И мы сообща, коллективно должны сделать нашу деревню передовой, образцовой, культурной!

Барат. Браво, браво! (Аплодирует).

Ибат. Да погоди ты! (Ахмеду). Не знает, где сварили, а кричит - ложку давай!

Наз-Ханум с волнением следит за ходом собрания.

Оджаккули (встает и приводит себя в порядок). Хорошо. Ты раньше мне ответь: каждая вещь своего мастера и каждое творение своего творца имеет или не имеет?

Алмас. Что вы говорите?

Бала-Оглан. Дядя Оджаккули, вы чуточку потерпите. Пусть Алмас-ханум договорит, а потом уж вы.

Оджаккули. Нет, нет! Пусть она раньше мне ответит, каждое здание своего мастера имеет или не имеет?

Шариф. Дядя Оджаккули, успокойтесь.

Гаджи-Ахмед. Да не болтайте глупостей! Садитесь! Дайте послушать, что говорит человек.

Алмас. Товарищи, наша забота - о бедняках деревни. И во всех наших делах мы будем опираться на них. Мы хотим, чтобы в нашей деревне бедняков не осталось, чтобы все бедняки разбогатели, получили бы культуру и стали передовыми строителями нового, социалистического общества.

Гаджи-Ахмед. Молодец девушка! Молодец девушка! Умная девушка! Самая правильная программа- это то, что ты говоришь.

Все аплодируют, пьют за здоровье Алмас.

Не богачей превратить в бедняков, а бедняков - в богачей. Вернее быть не может! Будь здорова, дочка! Ура!

Крики, музыка, пьют, чокаются. Выбегает танцор и танцует национальный танец. Все подхлопывают в ладоши. Выбегает второй, и потом, к концу, в круг танцующих входит Гаджи-Ахмед.

Шариф. Товарищи, немного успокойтесь! Пускай Алмас-ханум свои предложения фактологически и документологически расскажет.

Гаджи-Ахмед. Просим, просим! С удовольствием! Слушайте, тише там! Послушайте, что наша дочка будет говорить.

Все рассаживаются.

Оджаккули (опять встает). Братья, я спрашиваю ее при всех: каждое здание своего мастера имеет или не имеет?

Б а р а т. Да заткните ему глотку!

Алмас. Я, товарищи, еще молода. Правда, я окончила техникум, но самый большой университет - это сама жизнь. Я эту жизнь видела меньше, а вы больше. Вот почему вы все должны помогать нам, молодежи, и сообща исправлять наши ошибки. Только путем взаимной помощи мы сможем продвигаться вперед. Если мы будем вставлять друг другу палки в колеса, то наша деревня вперед не пойдет.

Гаджи-Ахмед. Молодец девушка, молодец! (Встает). Раз ты так подходишь к нам, то можешь распоряжаться нами. Имею сына, маленького, - иди, убей. Никто слова тебе не скажет. А что касается имущества, то мы вложим средства, а ты делом и советом поможешь.

Все. Браво! Браво!..

Хлопают. Пьют за здоровье Алмас.

Бала-Рза. Настоящую программу Гаджи проводит. Браво! Гаджи, браво!..

Бала-Оглан. Товарищи, тише! Алмас-ханум еще хочет сказать. Тише!

Гаджи-Ахмед. Молодец девушка, молодец! (Обращается к Наз-Ханум). Слушай, сестра, иди сюда ко мне, здесь есть место. Дайте дорогу сестре. (Обращается к Алмас). Ну говори, говори, дочка.

Алмас. Нам неинтересно, чтобы богатели одни за счет других. Надо сделать так, чтобы общество разбогатело, коллектив разбогател. И потому надо сделать труд коллективным, чтобы орудия производства были в руках коллектива. Вот почему мы, молодежь деревни, организовали колхоз "Зарница". Но одной из главных причин, мешающих строить новую жизнь нашей деревни, является бесправие женщины, забитость ее.

Автиль. Правда, дочка! Вчера Кербалай-Бала-Рза ударил оглоблей свою жену. Теперь она целый месяц будет подражать хромому мулу Оджаккули.

Оджаккули. Чей это мул хромой? У кого мул хромой, тот последний сукин сын! Кто врет, тот тоже сукин сын!

Бала-Оглан. Дядя Оджаккули, дядя Оджаккули!..

Оджаккули. Вы хотите моего мула оклеветать и дешевле купить? Слушай, Кербалай-Али-Мардан, ради своего мула... то есть ради своего сына... Мой мул хромой?..

Ш а р и ф. Кербалай-Оджаккули, да ты успокойся!

Оджаккули. Они, видишь, говорят - мой мул хромой! Куда ни пойду, все они о муле говорят. Все говорят- мул хромой, все говорят - мой мул хромой. Я тебе докажу, какой мой мул хромой!

Алмас. Мы должны перерезать руки, которые держат наших женщин в клетке. Женщин наших освободить от гнета и из-под чадры, чтобы они могли участвовать наравне со всеми в строительстве новой жизни, могли расти и развиваться, быть независимыми!..

Бала-Рза (Ибату). Это она на нас намекает.

И б а т (кричит с места). Ты о себе только думай! А о наших женах не беспокойся!

Гаджи-Ахмед. Ибат, Ибат, замолчи! Посмотрим, что она дальше скажет.

Барат (кричит). Правда глаза колет?

Алмас. Товарищи, не на плохое дело я зову ваших женщин. К честному труду я их призываю. Разрешите, не разрешите - они все равно придут. Не сегодня, так завтра. Потому что жизнь сама этого требует.

Оджаккули (встает, приводит себя в порядок). Братья, я спрашиваю всех собравшихся: каждое здание своего мастера имеет или не имеет?

Шариф. Товарищи, успокойтесь! Пускай Алмас-ханум скажет, а потом и я все фактологически и документологически объясню.

Алмас. Мы женщин должны вырвать из темных углов, из-под чадры!

И б а т. Ты мою жену насильно не потащишь!

А л м а с. Она сама придет. Сегодня не пустишь добром, она завтра просто убежит и придет в "Зарницу". Мы организуем для женщин на первое время ткацкую артель.

И б а т. На наших жен не надейся.

Г а д ж и-А х м е д. Постой, постой, Ибат! Дай хорошенько понять.

А л м а с. Мы организуем фруктовое дело. Тут могут работать и мужчины. Будут курсы, желающие могут учиться.

Б а р а т. Все запишутся, все запишутся!

А в т и л ь. Вот я уже записался.

А л м а с. Для начала работы немного понадобится. Если сад Гаджи-Ахмеда, находящийся под деревней, передать этому коллективу, будет достаточно.

Г а д ж и-А х м е д. Как это... как это ты сказала? Все говорила хорошо, хорошо - и вдруг все перепутала. Как? Я не расслышал.

А л м а с. Я говорю, что сад нужно взять для фруктового колхоза.

Г а д ж и-А х м е д. Мой сад, что ли?

А л м а с. Не знаю. Называется садом Гаджи-Ахмеда.

Г а д ж и-А х м ед. А кому доходы от сада?

А л м а с. Доходы пойдут в пользу работающих в нем колхозников.

Гаджи-Ахмед. А я что, - умер, что ли? Сад мой, и я правительству налоги плачу. Я - инвалид, вот мои бумаги. Сада моего отобрать нельзя!

А л м а с. Ведь вы же жизнью своего сына жертвовали!

Г а д ж и-Ах мед. Сын-то что! Ты здесь меня самого убиваешь! А сына иди, пожалуйста, убей! Будь проклят я, если хоть слово промолвлю! Ты сад мой огромный хочешь присвоить?

Голоса крестьян. Постой же Гаджи, дай ей говорить. Может, тебе не полезно, а нам полезно.

Б а р а т. Товарищи, это предложение принадлежит не только ей, - и мы тоже сторонники этого предложения.

Алмас. Еще, товарищи, в деревне предсельсовета должен быть проводником советской политики. Товарищ Бала-Оглан, может быть, и хороший человек, только для этой работы он не годится. При мне несколько женщин обращались к нему за помощью, а он не помог, или не хотел помочь. Необходимо переизбрать его. В настоящее время, когда мы боремся за освобождение женщины, я бы предложила выбрать председателем сельсовета женщину.

Бала-Оглан. Кто это? Что ты сказала? Председатель не годится? Товарищ учительница, я вас лишаю слова!

Бала-Рза (обращаясь к Ибату). Бала-Оглан попался.

Ибат. Ударила по самой макушке. Женщина-председательница!