Баронесса поведала ему обо всем случившемся. Он внимательно ее выслушал и заметил:

- Да ведь и при таком порядке некоторые лица найдут возможность развлекать наше общество, и, пожалуй, даже лучше, нежели в других обстоятельствах.

- Посмотрим,- сказала Луиза.

- В этом законе,- продолжал священник,- нет ничего тягостного для человека, который умеет занимать себя сам; напротив того, ему будет приятно, что отныне он может поделиться с окружающими тем, что до сих пор делал словно бы украдкой. Ибо не в укор вам будь сказано, барышня, но кто же создает сплетников, соглядатаев и клеветников, как не само общество? Редко доводилось мне видеть, чтобы чтение книги или рассказ об интересных предметах, способные затронуть ум и сердце, в той же мере захватили бы внимание слушателей, так же пробудили бы их душевные силы, как иная ошеломительная новость, в особенности, если она принижает какого-нибудь соотечественника или соотечественницу. Спросите себя, спросите других - что придает интерес событию? Не его важность, не влияние, которое оно оказывает, а его новизна. Только новое обыкновенно представляется важным, потому что оно вызывает изумление само по себе и на мгновенье возбуждает нашу фантазию, наши чувства едва задевает, а ум и вовсе оставляет в покое. Каждый человек способен совершенно без ущерба для себя принять живейшее участие во всем, что ново, и поскольку цепь новостей все время переключает его внимание с одного предмета на другой, то для толпы ничто не может быть более желанным, чем подобный повод для вечного рассеяния и подобная возможность дать выход своей злобе и своему коварству - всегда удобно, всегда по-новому.

- Ну вот,- воскликнула Луиза,- похоже, вы везде сумеете найтись: прежде от вас доставалось только отдельным лицам, теперь уж должен расплачиваться весь род людской!

- Я не требую от вас, чтобы вы когда-либо стали ко мне справедливы,возразил старик,- но одно я вам должен сказать: все мы, зависящие от общества, вынуждены с ним считаться и сообразоваться, более того, мы скорее можем себе позволить в обществе нечто неподобающее, чем то, что будет ему в тягость, а для него нет на свете ничего тягостнее, нежели призыв к размышлению и созерцанию. Всего, что направлено к этой цели, следует избегать, и только в тиши, наедине с собой, предаваться этому занятию, каковое запретно во всяком публичном собрании.

- Сами вы в тиши небось осушили не одну бутылку вина и не один часок соснули среди бела дня,- перебила его Луиза.

- Я никогда не придавал особого значения своим занятиям,- продолжал священник,- ибо мне ведомо, что в сравнении с другими людьми я изрядный лентяй, но между тем я собрал неплохую коллекцию, каковая, быть может, именно теперь могла бы доставить немало приятных часов нашему обществу при его нынешнем настроении.

- Что же это за коллекция? - спросила баронесса.

- Конечно, не что иное, как скандальная хроника,- вставила Лиза.

- Вы ошибаетесь,- сказал старик.

- Увидим,- ответила Луиза,

- Дай же ему договорить,- произнесла баронесса.- И вообще оставь привычку резко и недружественно нападать на человека, даже если он, шутки ради, и готов стерпеть эти нападки. У нас нет причин потакать таящемуся в нас злонравию, хотя бы и в шутку. Объясните мне, мой друг, из чего состоит ваша коллекция? Сгодится ли она для нашего развлечения? Давно ли вы начали ее собирать? Почему мы до сего времени ничего о ней не слыхали?

- Я вам представлю полный отчет,- отвечал старик.- Я уже давно живу на свете и всегда старался присмотреться к тому, что случается с тем или иным человеком. Я не нахожу в себе ни сил, ни решимости для обозрения всеобщей истории, а отдельные мировые события сбивают меня с толку; однако среди многочисленных историй из частной жизни, правдивых и ложных, которые обсуждаются в обществе или рассказываются друг другу на ухо, попадаются иногда такие, что обладают более истинной и чистой прелестью, нежели прелесть новизны. Одни способны развлечь нас благодаря остроумному повороту; другие на какие-то мгновенья открывают нам человеческую натуру и ее сокровенные глубины, а иные потешают нас забавными дурачествами. Из большого числа подобных историй, что в обыденной жизни тешат наше внимание и нашу злобу и столь же обыкновенны как и люди, с которыми они приключаются и которые их рассказывают, я отобрал те, что, на мой взгляд, особенно характерны, что занимают и трогают мой ум, мою душу и, когда я мысленно возвращаюсь к ним, дарят мне минуты спокойной и незамутненной радости.

- Очень любопытно, - сказала баронесса,- услышать, какого рода эти ваши истории и о чем в них, собственно, идет речь.

- Вы легко можете догадаться, что о судебных процессах и семейных распрях речь в них пойдет не часто. Дела такого рода большею частью интересуют лишь тех, кому они отравляют жизнь.

Л у и з а. А о чем же эти истории?

С т а р и к. В них обыкновенно рассказывается,- не стану этого отрицать,- о тех чувствах, что связывают или разделяют мужчин и женщин, делают их счастливыми или несчастными, по чаще смущают и путают, нежели просветляют.

Л у и з а. Вот оно что! Значит, вы намереваетесь преподнести нам в качестве изысканного развлечения набор непристойных анекдотов? Простите мне, мама, это замечание, но оно напрашивается само собой, а ведь надо же говорить правду.

С т а р и к. Надеюсь, вы но найдете в моей коллекции ничего такого, что я мог бы назвать непристойным.

Л у и з а. А что вы обозначаете этим словом?

С т а р и к. Непристойные речи, непристойные рассказы для меня непереносимы. Ибо они представляют нам вещи низменные, не стоящие внимания и обсуждения, как нечто необыкновенное, нечто притягательное, и вместо того, чтобы приятно занять наш ум, возбуждают нечистые желания. Они скрывают от наших глаз то, что надо либо видеть без всяких покровов, либо не видеть вовсе.

Л у и з а. Я вас не понимаю. Вы ведь все же постараетесь изложить нам ваши истории поизящней? Неужели мы позволим оскорбить наш слух пошлыми анекдотами? Или у нас здесь будет школа, где наставляют юных девиц и вы еще потребуете за это благодарности?

С т а р и к. Ни то, ни другое. Ибо, во-первых, ничего нового для себя вы не узнаете, в особенности потому, что, как я с некоторых пор замечаю, вы никогда не пропускаете небезызвестных статей в ученых журналах.