ГОРБАТКО И.

ДЕЛО ПОЛКОВНИКА ПЕТРОВА

Как я развел высокопоставленного представителя МВД с коммунизмом.

Майкл Бялогуский

Введение

Когда 3 апреля 1954 года полковник Владимир Михайлович Петров покинул советское посольство в Канберре и попросил политического убежища в Австралии, он стал центральной фигурой одной из самых громких дипломатических сенсаций своего времени.

И хотя Королевская комиссия, назначенная после побега Петрова, выявила потрясающие свидетельства советского шпионажа в Австралии, истинный масштаб дела Петрова тогда ещё не был полностью осознан. Географическая изолированность Австралии лишила остальной мир возможности реально ощутить драматизм и значение событий, которые происходили до и после начала слушаний комиссии.

Представляя сейчас читателю все это дело в полном объеме, я могу с уверенностью заявить, что мне одному известно большинство его фактов, так как именно я был секретным агентом и принимал в нем участие с начала до конца.

Значимость дела полковника Петрова для западных демократий особенно ярко проявилась в эпизоде, который произошел в один из февральских вечеров 1954 года за два месяца до побега Петрова.

На самом остром этапе работы по этому делу, мою квартиру посетил заместитель генерального директора Австралийского Агентства по Разведке и Безопасности мистер Ричардс. Такое посещение был довольно необычно, и вскоре стало ясно, что визит Ричардса носил совсем не светский характер.

- Понимаете, доктор, - сказал Ричардс, - в разработке Петрова есть один аспект, который может придать этому делу характер вехи в истории. Такое возможно только при условии, если он добровольно примет решение перейти на нашу сторону.

- Как вы знаете, после смерти Сталина произошло заметное изменение во внешней политике Советского Союза. Правительства западных демократических государств очень хотели бы знать, отражают ли эти изменения истинные тенденции в политике советского правительства или это была просто уловка, имеющая целью внушить нам ложное ощущение безопасности. К настоящему времени мы не располагаем достаточным объемом надежной информации, чтобы определенно принять первую или вторую версию. Если Петров перейдет на нашу сторону, и если он, как мы это предполагаем, действительно является высокопоставленным сотрудником МВД1, тогда он сможет дать нам ответ на этот вопрос.

Оба "если" стали реальностью.

Теперь уже всем известно, что в апреле 1954 года Петров перешел на Запад. Также известно, что он действительно занимал высокое положение в структуре МВД. И именно в этом заключалось огромное значение перехода Петрова, значение, которое ускользнуло тогда от внимания многих исследователей - международников.

Некоторые из них сравнивали дело полковника Петрова с делом Игоря Гузенко, но это едва ли корректное сравнение. Гузенко был шифровальщиком в советской дипломатической миссии в Канаде. Он был мелким служащим, в функции которого входили только шифрование и дешифровка. Он, судя по всему, передал неоценимую информацию, которая привела на скамью подсудимых Ханса Фукса, Аллена Нан Мэя и других. На этом его ценность начинается и на этом же она заканчивается, то есть на разоблачении советской сети шпионажа среди ученых - атомщиков.

Петров же, помимо официально занимаемых им постов третьего секретаря и заведующего консульским отделом посольства, был ещё полковником МВД и руководителем сети МВД в Австралии. До своей командировки в Австралию, он четыре года пробыл руководителем сети МВД в Швеции - стране, которая традиционно и заслуженно считалась одним из центров международного шпионажа.

Являясь представителем МВД, он имел прямую связь с Москвой, и в этом отношении его положение скорее всего, было равным, если не выше, чем у посла. Его информации, скорее всего, больше доверяли, так как он был единственным дипломатом посольства, чьи передвижения по территории Австралии не ограничивались местными властями. И можно предположить, что в целях создания Петрову условий для целенаправленного выполнения поставленных перед ним разведывательных задач, Москва должна была ознакомить его со своей внешнеполитической стратегией. Поэтому, помимо возможности передачи сведений в отношении многих активных и потенциальных советских агентов в Австралии, Петров располагал уникальной информацией по структуре и организации руководящего центра МВД в Москве, его функциональным подразделениям, методике и особенностям вербовки, а также местам внедрения зарубежной агентуры МВД. Кроме этого, одной из служебных обязанностей Петрова был прием и отправление дипломатических курьеров, а также встреча и сопровождение вновь прибывших сотрудников посольства. Это позволяло ему получать значительную информацию о происшествиях в среде советских дипломатов и сотрудников МВД в Великобритании, Соединенных Штатах Америки и других странах.

В любой стране с тоталитарной формой правления секретная служба играет более значительную роль в выработке внешней политики, чем в странах парламентской демократии Запада. Это особенно верно в отношении Советского Союза из-за его добровольной изоляции. Основным источником информации, от которого зависит советское правительство, является сеть политического шпионажа, руководимая его дипломатическими представителями за рубежом, то есть МВД.

По крайней мере так обстояло дело до июня 1951 года. Затем появилось шокирующее сообщение об исчезновении двух высокопоставленных представителей британского Форин Оффиса2. Теперь уже едва ли есть сомнения в том, что всё это время эти два человека находились в Москве и использовали свои знания западной психологии и методов проведения внешней политики в интересах Кремля.

Этим, по моему мнению, объясняется драматическая смена политического курса СССР в отношении Запада после смерти Сталина в марте 1953 года. Маленков, избавившись от Берии, и укрепив таким образом свои личные позиции, мудро последовал совету тех двух людей, которые оказались способны дать его - совету Бёрджеса и Маклина.3 И действительно, последующая благожелательная политика Маленкова по отношению к Западу на начальном этапе оказалась успешной.

Великобритания и Франция понимали, что новое советское правительство нуждается в доверии, и что самой разумной политической линией в этих обстоятельствах было бы выждать и посмотреть на результат. Маленков, по-видимому, желая подтвердить мирные намерения своего правительства, открыто заявил, что в Советском Союзе планируется переход к расширению производства товаров народного потребления за счет тяжелой промышленности. А западные государственные деятели в это время ожесточенно дискутировали по поводу перевооружения Германии и дальневосточной политики.

Затем, в апреле 1954 года произошел побег на Запад Петрова. Я полагаю, что информация, которую он передал западным державам по поводу реальных советских намерений, сделала более жесткой их позицию по отношению к Советскому Союзу и ускорила ратификацию Договора о перевооружении Германии.

Ослабление позиций Маленкова в феврале того же года мировой прессой характеризовалось как "очередная чистка в Москве" и, по моему мнению, совершенно ошибочно. Если верно мое предположение относительно ценности переданной Петровым информации, то для правительства в Москве больше не было оснований продолжать делать вид, что оно сохраняет благожелательную позицию по отношению к Западу, и Маленков уступил власть в пользу военной хунты.

Однако нет свидетельств и того, что это было результатом какой-то чистки. Наоборот, многое свидетельствует в поддержку версии о том, что это был заговор, в котором участвовал и сам Маленков. Кульминацией этого заговора был приход на его место Хрущёва, который, кстати, был свояком Маленкова. Весь инцидент в этом свете выглядит не более, чем простая перемена декораций.

И, по-видимому, причиной всего этого был Петров.