- Пусть будет так. Но тогда, отец, выполни мою смиренную просьбу.

- Какую?

- Удали из столицы Пандавов, чтобы я мог за время их отсутствия добиться народного благоволения.

- И куда ты предлагаешь их послать?

- В прекрасную Варанавату.

Сказав сыну, что подумает, царь кивком головы дал ему понять, что тот может удалиться. И в этот же день, расспросив у придворных о Варанавате, призвал он к себе Пандавов и объявил им свою волю:

- Вам придется ненадолго покинуть столицу для участия в празднике вместе с жителями Варанаваты.

Братья переглянулись, поняв, что Дурьйодхана на этот раз сделал царя орудием своих козней и что дядя не догадывается о намерении своего негодяя-сына.

- И возьмите с собою мать, - добавил царь. - Кунти должна понравиться Варанавата.

Пока братья собирали все необходимое в дорогу, Дурьйодхана готовился к осуществлению коварного замысла. Вызвав своего слугу Пунчану, он сказал:

- Немедленно отправляйся в Варанавату. Сооруди под городом в живописном месте летний дом для отдыха моих братьев Пандавов. Пусть он будет из красной смолы и всего другого, что хорошо горит. Но сделай так, чтобы смолы не было видно и чтобы не ощущался её запах.

Пунчана понимающе закивал. Он сразу догадался, что Дурьйодхана хочет разом избавиться от Пандавов, чтобы занять отцовский трон.

Так вскоре на берегу реки близ Варанаваты появился большой дом с четырьмя богато обставленными залами. Его стены были из тростника и конопли, скрепленной смолой, обильно смешанной с топленым маслом, чтобы скрыть запах смолы.

Узнав о том, что смоляной дом построен, Дурьйодхана приказал запрячь в колесницы быстрых, как ветер, коней. На них взошли Пандавы, а Кауравы вышли их провожать.

- Да сопутствует вам, о потомки Панду, успех, - говорили они, и их умильные лица светились показной братской заботой.

Разумеется, и в столице, и в Варанавате, куда прибыли Пандавы, нашлись бесстрашные брахманы, которые высказывали беспокойство о судьбе юношей и уговаривали их не селиться во вновь отстроенном доме. Но старший из Пандавов, Юдхиштхира, которого называли царем справедливости, отвечал своим доброжелателям:

- Наш долг - исполнить волю царя, нашего высокочтимого наставника. Вы же друзья, возвращайтесь домой. Мы позовем вас, если будет нужда.

И горожане разошлись. Но Видура, родственник и царский советник, задержавшись, сказал Юдхиштхире:

- Остается в живых тот, кто проявляет осторожность. Не будь слепцом, не знающим пути, по которому идет.

Попрощавшись с Видурой и поблагодарив за совет, Пандавы вступили в дом. Там ожидал их стол с яствами и напитками, прекрасные ложа и мягкие кошмы. Были там и молчаливые слуги, исполнявшие малейшее желание гостей.

Прошло десять дней, и Юдхиштхира подозвал Бхиму и сказал:

- Мне кажется, что радость, дарованная нам в доме, названном "Счастливым", попахивает топленым маслом и смолой. Очевидно, стены дома построены из конопли, камыша и бамбука и пропитаны смолой и топленым маслом. Не затем ли, чтобы нас спалить?

- Так давай немедленно удалимся! - воскликнул Бхима.

- Не торопись, брат, - проговорил Юдхиштхира, наделенный мудростью. Разумнее остаться, не подавая виду, что мы заподозрили неладное, и втайне готовиться к бегству. Ведь если Пунчана догадается о наших подозрениях, он немедленно подожжет дом. И даже если нам удастся из него выбраться, нас перебьют расставленные повсюду соглядатаи. Начнем же рыть с этой ночи подземный ход, о котором не должен знать никто из слуг и никто в городе.

Так братья и поступили. И с этого времени днем они охотились и веселились, а ночью по очереди рыли туннель.

Когда приблизилось время празднества, Видура тайно прислал к Пандавам своего друга, опытного землекопа, который и сообщил им, что коварный Пунчана подложит огонь к дверям дома в четырнадцатую ночь темной половины месяца, и предложил свою помощь. Рытье хода пошло намного быстрее, и за день до четырнадцатой ночи работа была завершена.

В полночь Пандавы сами подожгли дом и скрылись, засыпав за собою начало выводившего из дворца туннеля. В пламени сгорел и подлый Пунчана, собиравшийся сжечь доверчивых Пандавов.

Из-за прерванного сна и страха беглецы не могли идти быстро. Тогда Бхима, наделенный сверхчеловеческой силой, посадил на себя всех братьев и мать и двинулся с быстротой ветра, ломая деревья и взрывая ногами землю.

На заре перепуганные горожане пришли, чтобы спасти сыновей Панду. Заливая огонь, народ увидел, что дом был смоляной и что советник Пунчана сгорел. Затем в поисках Пандавов они стали разрывать пепел и увидели останки женщины и пяти мужчин, которых приняли за Кунти и её сыновей. А на самом деле это была нищенка с пятью сыновьями. Она как раз накануне пожара была в доме с группой нищих, пришедших за подаянием. Другие ушли, а она и её сыновья, напившись хмельного, заснули и погибли безвинно. Народ же решил, что сгорели герои вместе с матерью, оказал им подобающие почести и уведомил об их гибели царя.

И погрузилась столица в траур. На улицах и в домах были погашены светильники. Все, знавшие Пандавов, предались скорби. Лишь в одном из помещений дворца Кауравы во главе с Дурьйодханой за пиршественным столом шумно отмечали свой успех. Теперь, после смерти Дхритараштры, трон должен был перейти к ним.

В дремучем лесу

Пандавы вместе с матерью вышли на берег реки, освещавшимся лишь заревом пылавшего вдали смоляного дома. Немного пройдя, беглецы увидели спрятанную в кустах лодку с лодочником. Поприветствовав идущих, тот объявил, что готов по приказанию Видуры перевезти их на противоположный берег.

Так они вступили в места, изобилующие птицами и зверями. Но там было мало воды. Тогда Бхима, спустив мать и братьев на землю, сказал:

- Отдохните, а я поищу воды. Слышите кряканье уток? А где утки, там и вода!

По крику уток Бхима нашел озеро. Искупавшись и напившись, он принес воду в своем верхнем платье. Мать и братья тем временем заснули на голой земле. Бхима, прислонившись спиной к дереву, стал охранять их сон.

Неподалеку от места, где остановились Пандавы, обитал на дереве свирепый ракшас, безобразный и страшный. Втянув ноздрями воздух, он уловил сладкий запах человечины и, зевая огромным ртом, обратился к своей такой же страшной по виду сестрице:

- Взгляни, как у меня текут слюнки и восемь моих зубов обнажены? Вскоре они вопьются в нежную человечью плоть, и в горло потечет свежая кровь. Иди же, сестрица, узнай, кто к нам пожаловал. Убей всех людишек и притащи их тела ко мне. Мы устроим пир, какого давно уже не было.

Ракшаска отправилась по указанной дороге и вскоре обнаружила спящих на земле людей и одного их охраняющего. При виде Бхимы чувство голода сменилось вожделением. "Этот человек, - подумала ракшаска, страстная и необузданная, как слониха, - не имеет себе равных по мужской силе. Он был бы мне подходящим супругом. От живого мужчины больше толку, чем от мертвого".

Ракшаска приняла прекрасный женский облик и, дрожа от нетерпения, приблизилась к Бхиме.

- Меня послал брат, которому захотелось отведать вашего мяса, проговорила она, скромно опустив голову. - Но при взгляде на тебя мною овладело неодолимое желание. Возжелай же и ты меня! Мы поселимся одни в неприступных горах и будем жить под благосклонным оком того, кто пронзил своей стрелой мое тело и душу.

Бхима оглядел ракшаску с ног до головы, удовлетворенно хмыкнул и сказал, приблизившись:

- Не болтай! Я не оставлю моих братьев и мать. Иди ко мне. Чем это место плохо для любви?

Между тем людоед, видя, что сестра долго не возвращается, забеспокоился и спустился с дерева. Услышав, как он продирается сквозь чащу, ракшаска вырвалась из объятий Бхимы с криком: "Сюда приближается мой старший брат! Скорее, о укротитель врагов, разбуди своих близких! Я захвачу вас всех и унесу по воздуху в безопасное место".

- Не беспокойся, милая, - промурлыкал Бхима. - Ведь ты меня назвала укротителем врагов. Мне некого бояться! Взгляни на мои руки, подобные слоновьему хоботу, на мои ноги, мощные, как бревна, на мою несокрушимую грудь. Я рад возможности показать тебе мою силу, равную мощи Индры. Не презирай меня за то, что я человек.