Чиновников, совершивших сравнительно легкое пре-{211}ступление, наказывали также посылкой на тяжелые физические работы. Так, в 9-м году Хунъу (1376 г.) более 10 тыс. чиновников, совершивших проступки, были наказаны легкими батогами, сосланы на поселения в Фэньян.

В доступных исследованию записях об убитых дворцовых чиновниках есть имена заместителей министра обрядов Чжу Туна и Чжан Хэна, министра финансов Чжао Мяня, министра чинов Юй Ци, министров общественных работ Се Сяна и Цинь Куя, министров юстиции Ли Чжи и Кай Цзи, министра финансов Жу Тайсу, президента столичной школы Сюй Цуньжэня, левого главного цензора Ян Цзина, главного министра палаты ревизий Ли Шилу и его заместителя Чэнь Вэньхуая и многих других. Заместитель директора отдела министерства Чжан Лайшо, который советовал прекратить отбирать во дворец уже просватанных девушек, сказав, что "по справедливости так поступать не следует", был за это подвергнут срезанию мяса мелкими кусочками и умер.

Зверские казни и наказания столичных и провинциальных чиновников Чжу Юаньчжаном вызывали недовольство бюрократической группировки. Еще в 7-м году Хунъу (1374 г.) люди говорили, что убитых слишком много, что "за прошедшие несколько лет способных чиновников уцелело всего лишь один-два из ста". В 1376 г. Е Боцзюй подал императору прошение, в котором говорилось, что применяемые наказания слишком жестоки.

Юаньчжан прочитал это прошение и рассердился до предела, голос его задрожал, с трудом он сказал: "Этот негодяй осмеливается вести себя так безобразно! Немедленно пришлите его, я должен сам убить его!" Прошло несколько дней, чиновники секретариата, воспользовавшись моментом, когда Юаньчжан был весел, попросили изменить наказание Е Боцзюю и заключить его в тюрьму, где тот вскоре умер.

В ужасной атмосфере страха, порождаемой массовыми наказаниями в виде порки плетьми и батогами, изнурительного физического труда, сдирания кожи, вырывания коленных чашечек, казней, вплоть до искоренения семьи и всего рода, чиновники, крупные и мелкие, столичные и местные, которые когда угодно и где угодно могли подвергнуться таким наказаниям, находились всег-{212}да в состоянии тревоги и напряжения, жили, дрожа от страха. А некоторые люди не выносили этого и всячески стремились отказаться от должности, вернуться домой и стать простолюдинами. Но если такое случалось, то уязвляло Юаньчжана до боли, и тогда он говорил об этих людях, не желавших служить двору: "Все те, кто говорит, что трудно работать чиновниками при дворе, - это корыстолюбивые незадачливые людишки, занимающиеся злонамеренной клеветой. Они не заслуживают ни малейшего уважения, и их нельзя не казнить".

Были и такие заслужившие наказание чиновники и знатные люди, которые, прикинувшись сумасшедшими, счастливо избежали злой участи. Один из них цензор Юань Кай. Как-то Юаньчжан хотел казнить много людей и велел Юань Каю взять свиток с делами и направиться к великому наследнику, чтобы еще раз обсудить их. Великий наследник настаивал на помиловании. Юань Кай вернулся и доложил об этом. Тогда Юаньчжан спросил его: "Я хочу казнить этих людей, а великий наследник все-таки хочет помиловать их, уменьшить наказание, по-твоему, кто прав?" Юань Кай не мог сказать, кто не прав, и только смог ответить: "Вы, Государь, хотите казнить, чтобы отстоять законы, великий наследник хочет амнистировать, чтобы быть великодушным". Юаньчжан очень рассердился, полагая, что Юань Кай рассудил двулично и хотел схитрить. Юань Кай испугался, что его казнят, и тут же притворился сумасшедшим. Юаньчжан сказал, что сумасшедшие не боятся боли, и повелел деревянным шилом колоть ему кожу. Юань Кай крепко сжал зубы, чтобы не закричать от боли. Вернувшись домой, он надел себе на шею железные оковы, взлохматил волосы, вымазал грязью лицо и стал сыпать бессвязными словами. Но Юаньчжан все еще не верил, послал человека с указом о назначении его чиновником. Юань Кай вытаращил глаза на посланца и запел песню о высокой луне, на четвереньках подбежал к бамбуковому плетню и съел собачий помет. Посланный вернулся и доложил, что Юань Кай действительно сумасшедший, и только после этого не стали больше проверять его.

Чжу Юаньчжан управлял страной жестокими методами и был глубоко уверен, что поступает правильно. Но он все же не позволил потомкам учиться по его образцам и в 5-м месяце 28-го года Хунъу (1395 г.) написал: {213} "С того момента, когда я поднял войска, и до сего дня прошло сорок с лишним лет. Я сам управлял всеми делами Поднебесной и испытал все виды человеческих отношений - хорошие и дурные, истинные и ложные. Особенно грубо нарушали законы коварные и хитрые люди. Это ясно и не вызывает сомнений. Поэтому, кроме специальных распоряжений и законов, я усилил наказания, стремясь к тому, чтобы люди знали, чего следует бояться, и не осмеливались легко преступать законы. Но это меры особого периода власти, когда нужно было положить предел мошенничеству, а не законы, применяемые в течение долгого времени монархами, уже упрочившими власть. Впредь наследные правители, которые будут управлять Поднебесной, должны придерживаться только "Кодекса законов" и "Великих предостережений", ни в коем случае не должны применять такие наказания, как клеймение, отрезание ног, носа, оскопление. Подданные, осмелившиеся подавать доклады с просьбой применять эти наказания, по донесениям гражданских и военных чиновников, должны немедленно наказываться как за тяжелое преступление".

3. Литературные судебные

процессы

В господствующем классе особо следует отметить борьбу части ученых из среды старых землевладельцев против сотрудничества с новой императорской династией и ее чиновниками. Они негодовали по поводу того, что мятежный бедный крестьянин стал императором и осуществлял управление, и потому категорически отказывались от сотрудничества с новой династией.

Эти ученые питали жгучую ненависть к императору Чжу, выходцу из "красных войск". Классическим примером могут служить конфуцианцы из Гуйси Ся Боци и его племянник, которые отрубили себе пальцы и поклялись не быть чиновниками. Их арестовали и доставили в столицу. Юаньчжан спросил их: "Где вы находились прежде, во время беспорядков?" Они ему ответили: "Во время мятежа красных бандитов мы укрывались на границе Фуцзяни и Цзянси". Юаньчжан страшно рассердился: "Я знаю о глубокой ненависти и злобе Боци, поскольку он полагает, что я получил Поднебесную не в соот-{214}ветствии с принципами Неба". И, обратившись прямо к Боци, сказал: "Когда ты, Боци, говорил о мятеже красных бандитов, то ты дал волю своему гневу. Ныне ты отрубил себе пальцы, чтобы не служить мне. Надо будет выставить твою отрубленную голову на шесте и приказать конфисковать имущество семьи, чтобы все знали, как я буду поступать по отношению к подражающим тебе отчаянным глупцам". Он специально послал людей отвезти их закованными в колодки на прежнее место жительства и казнить. Были казнены также уроженцы Сучжоу Яо Жунь и Ван Мо, которые категорически отказались стать чиновниками новой династии, а имущество их семей было конфисковано.

Некоторые литераторы боялись суровых наказаний и тяжелых законов Юаньчжана, боялись, что по первому же капризу монарха они будут побиты и даже лишатся головы. Они всячески отказывались от приглашений на службу новой династии, но фактически не могли уклониться от этого, насильственно доставлялись в столицу, и все же отказывались становиться чиновниками. Например, уроженец Шаньиня в Чжэцзяне Ян Вэйчжэн по прозвищу Теань (Железная скала) во 2-м году Хунъу (1369 г.) был приглашен в столицу, но вежливо отказался и не поехал. В следующем году он все же был принужден местными чиновниками отправиться в дорогу. В сочиненной им "Балладе о пришлой старухе" он писал, что, подобно тому как старая женщина-вдова не может снова выйти замуж и скоро умрет, так и он, если император не будет милосерден, вынужден будет утопиться в море. Юаньчжан, учитывая большую известность Ян Вэйчжэна, не стал принуждать его стать чиновником. Вэйчжэн жил в Нанкине несколько месяцев и постоянно просился домой. Сун Лянь в стихах говорил о нем: "Не принял указов владыки, в простой одежде появился и в простой одежде возвратился".