– Тебя что, заклинило? Где ты здесь видишь беременных?
– Надеюсь, что нигде.
– Вот и замечательно. Значит, берешься, папочка? Господин Брок, то есть…
– Ладно тебе, – отмахнулся внезапно подобревший сыщик. – Папа я тебе, папа! По-родственному вопрос решать будем. Только одного не пойму – зачем тебе это надо?
– Ну, во-первых, мне и самой интересно, справишься ли ты с такой «чепухой», – подмигнула Сашенька. – А во-вторых, предположим, что это мой жених…
– К-ка… к-кх… ой жених?! – закашлялся Брок, багровея на глазах.
– Папа! Ты меня не дослушал, – топнула ножкой Саша. – Во-первых, я сказала «предположим», а во-вторых… – девушка хитро прищурилась. – Во-вторых, я хочу выйти замуж… Когда-нибудь выйти!.. – не дожидаясь отцовских воплей, быстро поправилась она, – …за безупречно правдивого человека. И если ты, папочка, докажешь, что мой пред-по-ла-га-е-мый жених – лгун, я больше ни разу даже не посмотрю в его сторону.
– Я не лгун! – просипел красный от услышанного Мирон. Но, скорее всего, его вогнало в краску отнюдь не подозрение во лжи.
А Брок после этих слов дочери буквально расцвел.
– Да я ради такого не только бесплатно за дело возьмусь, – замахал он руками, – я еще и тебе заплачу!
– Сколько? – по-деловому подошла к вопросу Сашенька.
– Ну-у… Скажем… сто рублей.
– Дорого же ты меня ценишь, – фыркнула Саша.
– Почему тебя? Я ведь не тебя буду на чистую воду выводить, а его вон, – дернул Брок подбородком в сторону Мирона.
– Нет, папа, подход к делу у тебя изначально неверный, – затрясла головой девушка. – Ты уж давай профессионально работай, коли взялся. Я тебе о презумпции невиновности уже напоминала. Так что не записывай Мирона сразу в обманщики. Перед тобой человек, называющий себя подданным Российской Империи. Мало того, он предъявил тебе документ, подтверждающий это. Так?
– Так. – Идти против истины Брок не любил.
– А я, твоя клиентка, прошу выяснить: так ли это на самом деле? Вот и выясняй. Но только предъяви мне потом неоспоримые доказательства сделанных тобой выводов. Мои требования, я надеюсь, разумны?
– Вполне, – согласился сыщик. – Ты у меня настоящая умничка! Многому у папы научилась. Кстати, сама-то ты будешь в расследовании участие принимать? Опыта, так сказать, от мастера набираться?
– Но я же клиентка! Как я могу?..
– Да брось ты, а? – поморщился Брок. – Пусть это будет так называемый мастер-класс. Открытый урок. Согласна?
– Хорошо. Но только не во время экзаменов.
– Разумеется. Но и официальный отпуск в таком случае отменяется.
– Идет!
Отец с дочерью ударили по рукам, а Мирон лишь обиженно моргал в сторонке. Про него будто и забыли.
На самом деле это было не так. Брок как раз и заговорил о нем, обращаясь, впрочем, по-прежнему к Сашеньке:
– Все мы с тобой решили, обо всем договорились, только, видишь ли, одного мы не учли.
– Это чего же? – насупила Саша бровки.
– Да я вот боюсь, что основной фигурант нашего дела смоется сейчас – вот и все. Глухарь, как говорится, получится. Висяк.
– Фи, папа, ты так выражаешься!.. – поморщилась Сашенька. – И вообще, Мирону смываться некуда. Я ему, кстати, у нас ночевать предложила.
– Что?! – вскинулся сыщик. – У каких еще нас?
– У вот этих, – ткнула пальчиком в себя и в отца Саша. – И у мамы еще.
Едва девушка успела это произнести, как на столе Брока зазвонил телефон. Сыщик снял трубку.
– Агентство «Бритва Оккама», сыщик Брок слушает, – деловитой скороговоркой выпалил он.
– Ты знаешь, сколько времени? – спросили с другого конца провода.
– Извините, мы справок не даем, – вежливо сказал сыщик и собрался нажать кнопку отбоя, но из трубки послышалось гневное:
– А мы ужином ночью не кормим! Ты в курсе, что уже девятый час вечера?! Сашенька голодная. Ты эксплуататор детского труда, а не частный сыщик!
– Простите, но моей дочери скоро девятнадцать, и она вовсе не ребенок. А вы, собственно, о каком ужине говорите? Это ресторан, что ли?
– Ага, ресторан. Трактир даже. Постоялый двор. «На коврике в прихожей» называется. Для некоторых.
– Благодарю вас за лестное предложение, – поклонился Брок, – но в ваших услугах я не нуждаюсь. У меня, знаете ли, имеется прекрасная квартира и прекрасная жена, которая готовит прекрасные ужины. До свидания.
Брок снова хотел положить трубку, но ему опять не дали это сделать.
– Спасибо за комплимент. – Голос невидимой собеседницы (то, что он женский, Брок, несмотря на растерянность, расслышал) заметно подобрел. – А вот насчет прекрасного ужина сегодня я сильно сомневаюсь. Во всяком случае, если до девяти не вернешься. В шестой раз я его греть не собираюсь.
– Иринушка, это ты, что ли? – дошло вдруг до сыщика. – А я-то думаю, откуда мне этот голос знаком…
– Так. Спасибо еще раз. – Голос супруги опять посуровел. – Черт с тобой, сиди там хоть до утра, но Сашу быстро гони домой! Иначе ты мой голос до конца дней своих не забудешь.
– Да я и так его помню, Ирусик! – залебезил Брок. – Заработался просто. Клиент тут у нас сложненький, видишь ли…
– Гони его в шею. Рабочий день уже почти три часа назад кончился.
– Ты понимаешь, не гонится он никак… В смысле, не уходит. Ему идти некуда. Приезжий он, так сказать. Сейчас я его в гостиничку какую-нибудь пристрою и… Впрочем, нет, не получится в гостиничку. Паспорт у него… э-ээ… просрочен, знаешь ли. Так что я еще порешаю этот вопросик – и прибегу. А Сашенька – да, сейчас уже идет. Вот, уже и шубку надела… – Брок замахал свободной рукой на дочь: одевайся, мол, и живо домой! Но Саша не двинулась с места, продолжая внимательно слушать разговор родителей. Точнее, отцовскую часть их диалога.
– Что хоть за клиент? – Голос Ирины Геннадьевны вновь приобрел теплые нотки. Броку послышалось в нем даже некоторое сочувствие.
– Да парнишка молоденький, знаешь ли… С памятью у него проблемки. Ложные воспоминания, то, се…
– Не буйный?
– Да нет, что ты! Спокойный такой юноша, рассудительный, образованный даже. Ты не поверишь, мой коллега почти, юрфак закончил!
– А говоришь, проблемы с памятью…
– Так он же не все забыл. Только откуда он, где живет и все такое…
– Ну, если не буйный, веди его к нам. Не на вокзале же ему ночевать! А утром разберетесь.
– А… как же Сашенька?.. – сглотнул пересохшим горлом Брок.
– В каком смысле? – насторожилась Ирина Геннадьевна. – У нее что, тоже проблемы с памятью? Доэксплуатировал дочь?..
– Да что ты, право слово! – обиделся сыщик. – Я в том смысле, что как бы… э-ээ… молодая девушка и молодой, так сказать, потенциальный… этот… юноша, если можно так выразиться… В одной, извиняюсь за выражение, квартире… Да еще ночью!.. – Брок выпалил все это и сам испугался нарисовавшейся в воображении картины.
– Ну, не в одной же постели! – фыркнула супруга. – Мы ведь с тобой тоже в квартире будем присутствовать.
– И тоже… не в одной постели? – еще больше испугался Брок.
– А это мы посмотрим. В зависимости от твоего поведения.
– А оно хорошее, – приосанился сыщик. И провел ладонью по голове, приглаживая волосы.
– Пока это не заметно. До девяти часов осталось двадцать шесть… уже двадцать пять минут.
– Э! – возмутился Брок. – Ты пригрозилась не греть мне ужин, если я не приду до девяти!
– Одно другому не мешает, – хмыкнула Ирина Геннадьевна.
– Еще как мешает! Мне – очень даже мешает. И вообще, это несправедливо, так сказать, и нечестно, – надулся сыщик.
– Ладно, до полдесятого, – смягчилась сыщицкая жена, – но ни секундой позже. – И в трубке послышались гудки, отсчитывающие, как показалось Броку, те самые зловещие секунды.
Он швырнул телефон на базу и метнулся к вешалке.
– Всем одеваться! Бежим! – закричал при этом сыщик.
– Что-нибудь с мамой?! – ахнула Сашенька.
– С папой! Будет. То есть, не будет… Короче, все разговоры по дороге.