— О Бриджере что-нибудь известно? Харрис старательно делал вид, что полирует дверную ручку.

— Два-три раза заходил к букмекеру в Бредфорде. Но больше ничего.

— За ним надо следить.

— Я все время слежу. Приехавшие Осборн и Рейнхарт пригласили Джуди на пункт управления. Там было тихо и пусто. Один Харви возился у стола среди разбросанных бумаг, окурков я грязных чашек. При виде этой картины Рейнхарт всполошился, словно испуганная курица:

— Надо все-таки следить за чистотой.

— А можно будет подвигать облучатель для министра? — поинтересовался Осборн.

— Надеюсь, что да, хотя механизмов сопровождения мы пока не испытывали. Рейнхарт озабоченно семенил по комнате, не замечая знаков, которые делал ему Харви.

— У вас такой вид, словно вы всю ночь не спали, Харви.

— Так и было, сэр. И доктор Флеминг с доктором Бриджером тоже не спали.

— Что-нибудь не ладилось?

— Да нет, сэр. Мы сопровождали источник.

— Сопровождали?! Это по чьим же указаниям?

— Доктора Флеминга, сэр, — беззаботно ответил Харви. — Сейчас мы все вернули в первоначальное положение.

— Почему же мне не сообщили? — Рейнхарт повернулся к Осборну и Джуди. — Вы знали об этом? Джуди покачала головой.

— Флеминг, по-видимому, начинает устанавливать свои порядки, — заметил Осборн.

— Где он? — резко спросил Рейнхарт.

— Там, — Харви показал на дверь аппаратного зала, — с доктором Бриджером.

— Так попросите его уделить мне несколько минут! Пока Харви говорил в микрофон на пульте управления, Рейнхарт сердито семенил по комнате.

— Что вы сопровождали?

— Источник в Андромеде, сэр.

— М-31?

— Нет, сэр.

— Так что же тогда?

— Другой источник из этой же области. С прерывающимся сигналом.

— Вы его слышали раньше?

— Нет, сэр. Вошел Флеминг. Он был не брит, трезв и выглядел очень усталым, но в нем чувствовалось сдержанное возбуждение. В руках он держал рулон диаграммной ленты. На этот раз Рейнхарт не был склонен к попустительству.

— Насколько я понял, вы работали с телескопом? Флеминг остановился и, прищурившись, поглядел на них.

— Прошу прощения, господа. У меня не было времени писать заявление в трех экземплярах. — Он повернулся к Осборну. — Я вам звонил, только вас не было.

— Чем же вы занимались? — спросил Рейнхарт. Раскатав перед ними на столе ленту самописца, Флеминг стал рассказывать.

— Вот так выглядит запись передачи, — закончил он. Рейнхарт удивленно посмотрел на Флеминга.

— Вы хотите сказать — сигнала?

— Я сказал — передачи. Точки и тире. Верно, Харви?

— Было очень похоже.

— И это продолжалось всю ночь. Сейчас источник за горизонтом, но вечером можно будет снова проследить его. Джуди взглянула на Осборна, но помощи от него не получила.

— А как же церемония открытиям — неуверенно произнесла она.

— Да черт с ним, с открытием! — Флеминг резко повернулся к ней. — Как вы не понимаете! Это же голос. Он дошел до нас через миллионы миллионов миль!

— Голос? — Джуди показалось, что ее собственный голос звучит слабо и неестественно.

— Он летел к нам двести лет со скоростью света. Может же ваш министр подождать еще день? Тут Рейнхарт, казалось, пришел в себя. Он иронически взглянул на Флеминга.

— А что, если это просто спутник…

— Это не спутник! Рейнхарт подошел к «погремушке Джэко».

— Прежде чем приходить в такой ажиотаж, Джон, следовало бы проверить весь этот железный лом на околоземных орбитах.

— Мы проверили. Рейнхарт повернулся к Осборну.

— Вы не слышали ни о каком новом запуске?

— Нет.

— Послушайте, — настаивал Флеминг, — если бы это был спутник, он бы не мог всю ночь торчать в центре созвездия Андромеды!

— А вы уверены, что это не большая туманность?

— Мы ее определили. Верно, Харви? Харви кивнул, но Рейнхарт, казалось, все еще сомневался.

— Это могла быть какая-нибудь интерференция или что-то в таком роде.

— Уж как-нибудь я отличу передачу от простого шума, — сказал Флеминг. — Кроме того, в этой передаче есть нечто особое, такое, чего я никогда еще не встречал. Между точками и тире шел модулированный сигнал более высокой частоты, и уж там такое количество знаков… В общем нам придется собрать специальную аппаратуру, чтобы принимать все это. Он нажал на клавишу переговорного устройства и вызвал из соседней комнаты Бриджера. Затем собрал бумаги и сунул их Рейнхарту.

— Посмотрите же. Ведь этого ждут больше десяти лет. А уж если на то пошло, — десять веков!

— Здесь содержится какой-то смысл? — спросил Осборн высоким, визгливым голосом правительственного чиновника.

— Да!

— Вы можете расшифровать передачу?

— О господи! Вы, кажется, думаете, что космос населен бойскаутами, сигналящими азбукой Морзе? Вошел Бриджер. Он был бледен, нос у него подергивался. Однако его присутствие, казалось, успокаивающе подействовало на Флеминга. Бриджер подтвердил его рассказ.

— А может быть, это сигналы очень удаленного космического зонда? — предположил Осборн. Флеминг даже не удостоил его ответом. Джуди собралась с духом:

— Его подавали с какой-нибудь планеты?

— Да.

— С Марса или откуда-нибудь в этом роде? Флеминг пожал плечами.

— Вероятнее, с планеты, обращающейся вокруг одной из звезд в созвездии Андромеды.

— И она сигналит нам? Рейнхарт передал бумаги Осборну.

— Это, несомненно, связанная последовательность точек и тире.

— Тогда почему никто еще не принял эти сигналы?

— Потому что ни у кого больше нет такой аппаратуры. Если бы мы не сделали вам такой чертовски хорошей аппаратуры, вы бы не держали в руках эти записи! Осборн присел на край пульта управления, озадаченно уставившись в запись.

— Предположим, что какое-то мыслящее существо пытается установить с нами связь… Да нет, чепуха!

— Нет, это возможно, — Рейнхарт внимательно изучал свои аккуратные пальчики, всем видом показывая, что он предпочел бы не касаться этой темы. — Если бы другие существа… Флеминг перебил его:

— Не существа, а разумная жизнь. Не обязательно — какие-нибудь зеленые человечки. И даже не обязательно органическая жизнь вообще. Просто разум! По спине Джуди пробежал холодок, но она взяла себя в руки.

— Бр-р! Даже дрожь пробирает!

— И меня тоже, — отозвался Флеминг. Осборн вышел из оцепенения.

— Кого угодно в холод бросит, если это действительно передача из космоса — пробормотал он. В конце концов было решено этим вечером снова проследить за источником таинственных сигналов. Передача прекратилась, по-видимому, просто из-за вращения Земли. Следовательно, можно было поймать сигналы снова. Как только приняли решение, Рейнхарт опять стал спокойным и деловитым. Вместе с Флемингом и Бриджером он раскатал рулоны записей и стал их изучать.

— А знаете, что это может быть? — сказал Флеминг. — Двоичный код.

— Что это такое? — поинтересовалась Джуди.

— Система счета, использующая только две цифры — 0 и 1, а не набор от 1 до 10, как наша обычная, десятичная система. 0 и 1 могут обозначаться точкой и тире. Или наоборот. Наша десятичная система произвольна, а вот двоичная фундаментальна. Утверждение и отрицание, «да» и «нет», точка и тире — это же универсально, черт возьми! — он повернул к ней возбужденное лицо с покрасневшими от бессонницы глазами. — «Философия написана на языке математики» — помните?! Вот сейчас мы и опрокинем все перегородки!..

— Надо отложить торжественное открытием — решил Осборн. — Это не для газет.

— А почему? Осборн поморщился. В его мире все было не просто: ничего нельзя сказать или сделать без соответствующего разрешения. Для него события в Болдершоу-Фелл были лишь частью чрезвычайно сложной системы мероприятий, а над всем этим вырастало то, что олицетворял собою Ванденберг. Нет. Все до мельчайших подробностей должно быть взвешено и как следует обдумано.

— Что мне сообщить репортерами — спросила его Джуди.

— Ничего.