— Что за чертовщина? — Тимофей не верил своим глазам. Он метнулся в комнату матери и, распахнув дверь, вообще опешил. Точно такое же распятье, что и у него в руках, целое и невредимое спокойно висело на стене. Поразмыслив, он понял:

— Вот, значит, что мать у Анфисы в доме увидела, рукоять меча Ярополка.

Тимофей швырнул распятье под кровать и вышел. Ни с того ни с сего в нем почему-то утвердилось решение идти за отцом на кладбище. Появилась какая-то уверенность, а может бесшабашность. Но стоило выйти из дому, углубиться в чащу, как уверенность улетучилась. Закусив губу, озираясь, Тимофей крался меж деревьев. Внезапно он замер и, затаив дыхание, прислушался. Впереди на тропе слышались приближающиеся шаги. Страх плеснулся в груди. Не разбирая дороги. Тимофей с тропы вломился в чащу. Но далеко убежать не удалось, в двух шагах от тропы он споткнулся. Уткнувшись лицом в мох, он лежал, боясь пошевелиться. Пульс бился в висках в такт шагам, звучавшим все ближе и ближе.

Шаги замерли напротив Тимофея. Казалось, остановившийся вглядывается в темноту, что-то почувствовав. Зарывшись в мох, Тимофей не то что посмотреть на тропу — глаза открыть и то боялся. «Лишь бы не привлечь внимание», — билось в мозгу. Шаги вновь зазвучали, удаляясь в ту сторону, откуда пришел Тимофей. Подождав, пока они затихнут вдали, Тимофей сел. Он сидел, уставившись в одну точку и беззвучно плакал. Он ненавидел себя за трусость, презирал, но ничего не мог с собой поделать. Желание идти вперед пропало. Все вокруг дышало угрозой, и лишь у себя дома было относительно безопасно.

Поминутно останавливаясь и прислушиваясь, Тимофей двинулся обратно. Он ни на секунду не забывал, что в ту сторону прошел «некто» и поэтому был настороже. Но ничего страшного не случилось, и до дому Тимофей добрался без приключений.

Закрыв за собой дверь и задвинув засов, Тимофей облегченно вздохнул. Опасность осталась за стенами, и он мог позволить себе расслабиться.

В полной темноте он поднялся на второй этаж. Коридор был слабо-слабо освещен свечой, которую он не потушил в комнате отца. Решив спать в комнате матери, Тимофей двинулся туда, предварительно захватив из комнаты отца свечу.

Проходя мимо своей комнаты, машинально закрыл полуоткрытую дверь. Он пошел дальше, а дверь за его спиной снова медленно открылась.

Раздевшись, Тимофей задул свечу и забрался на кровать.

Он лежал задумавшись и уже начал засыпать, как вдруг его размышление было прервано. По скрипу он пенял, что дверь в комнату открылась. Кто-то вошел, но больше Тимофей ничего не слышал.

— Кто здесь? — дрожащей рукой он нащупал спички и чиркал, но они ломались у него в руках. Наконец, спичка все-таки загорелась. Волосы зашевелились на голове у Тимофея. Вытянув перед собой руки, весь в засохшей крови к нему двигался бесшумно как воздух, безголовый труп.

— Где ты? — загробный голос раздался из самого нутра чудовища.

Чтобы хоть что-то иметь в руках, Тимофей сорвал со стены распятье. Чудовище было уже рядом и его руки уже тянулись к Тимофею. Стремясь хоть на секунду отдалить весь ужас, Тимофей вжался в стену и ткнул перед собой распятьем. Пальцы трупа сомкнулись на распятье. Эффект был потрясающий. Казалось, в мертвеца ударила молния. Он грохнулся на пол и из него посыпались искры. Забившись в угол, ошарашенный Тимофей с ужасом взирал на происходящее. Нестерпимый визг резал уши. Мертвец катался по полу и из него шел дым. Казалось, это будет продолжаться вечность, но вдруг все прекратилось. Сжимая в руках распятье, мертвец неподвижно лежал на полу. Дым медленно вытягивался в открытую дверь. Только Тимофей собрался встать, как вдруг труп зашевелился и заговорил голосом отца:

— Я был послан, чтобы убить тебя, но в распятье страшная сила. Она вывела меня из-под власти дьявола. Теперь я могу защитить тебя. Но без головы я незряч. Ты должен принести мою голову. Иди и принеси. Она на «нечистом кладбище» возле могилы Анфисы.

Быстро одевшись, Тимофей бросился к двери.

— Быстрее! Пока не проснулись демоны! — неслись ему вслед слова отца. Сейчас тебе еще ничего не грозит!

Тимофей бежал к «нечистому кладбищу». Он беззаветно верил отцу и поэтому ничего не опасался. Беспорядочные мысли теснились в голове. Вихрем промчавшись меж могил, Тимофей подбежал к могиле Анфисы. Сразу увидев голову отца, он остановился, чтобы отдышаться.

— Тима! — раздался из могилы голос Анфисы.

Побледнев, Тимофей схватил голову отца и бросился прочь. Земля на могиле зашевелилась. Комья полетели в разные стороны. Хрипя, из могилы вылезла ведьма. Выбравшись на край, она пыталась выдернуть из своего тела березовый кол. Наконец, буквально с мясом, ей удалось его вырвать. Не выпуская кол из рук, она помчалась по тропе.

Ведьма настигла Тимофея уже в самых дверях. Он пытался захлопнуть дверь, но Анфиса успела всунуть между дверью и косяком кол. Все решали секунды. Спасти Тимофея мог только отец. Отпустив дверь, Тимофей ринулся по лестнице наверх, перепрыгивая через несколько ступенек. Он ворвался на второй этаж и бросился к комнате матери.

Уже на пороге комнаты, упав, ведьма схватила Тимофея за ногу. Оставив в руках Анфисы ботинок, споткнувшись, Тимофей вкатился в комнату. Голова отца, выскользнув из рук, отлетела в дальний угол. Безголовый труп отца, сжав обеими руками распятье, стоял посреди комнаты. Вскочив, Тимофей забежал ему за спину. Ворвавшаяся Анфиса, увидев Егорыча с распятьем в руках, отшатнулась. Безголовое туловище бестолково топталось на одном месте, а Тимофей и ведьма метались вокруг него.

— Ну, приставь же меня к телу! — сказала из угла голова. — Я вижу, но не могу, а оно может, но не видит.

Используя момент, когда находился между туловищем отца и головой, Тимофей кинулся в угол. Он не успел лишь самую малость. Анфиса сбила его с ног и попыталась впиться зубами в горло. Он успел подставить руку, и челюсти ведьмы сомкнулись на его предплечье. От страшной боли у Тимофея в глазах потемнело. Затуманенным взором он увидел туловище отца с занесенным распятьем, выросшее за спиной Анфисы.

— Бей! — крикнула голова отца, и распятье с хрустом вонзилось Анфисе в спину.

Медленно Тимофей приходил в себя. Рядом, уставившись стеклянным взглядом в одну точку, лежала ведьма.

Туловище отца лежало метром дальше.

— Тимофей! — голова отца умоляюще смотрела на него. — Приставь меня к телу.

Медленно поднявшись, Тимофей взял голову отца и приставил к шее. На его глазах шрамы на шее отца стянулись. Через мгновенье на шее не осталось ничего, что бы говорило о том, что она была разорвана.

— Вот и все, — прошептал отец синеющими губами. — Помни, Тима, ты должен похоронить нас до завтрашнего полудня и вбить в могилы осиновые колья. Иначе мы будем выходить из могил. Помни, Тима, до полудня!

Уйдя в комнату отца, Тимофей уснул мертвым сном.

Разлепив глаза на следующий день, он взглянул на часы.

Семь утра. Можно было поспать еще часик. Проснувшись через некоторое время, он снова взглянул на часы. Семь часов. Уже понимая, но еще отказываясь верить, он поднес часы к уху, они стояли. Сорвавшись, Тимофей подбежал к окну и распахнул ставни. Солнце клонилось к западу. Полдень давно прошел. Через час Тимофей был уже далеко от деревни. То шагом, то бегом он стремился подальше от этого проклятого места.