- На мое обучение ушло минут тридцать; потом началось томительное ожидание, так как готовности "номер один" не снималась.

Перед обедом мы расслышали далекие, раздававшиеся через равные промежутки времени тягучие гудки. Нас настигал какой - то корабль. Чтобы не столкнуться с ним, па "Полярной звезде" стали давать ответные гудки.

С мостика послышался зычный голос командира:

- На корме смотреть лучше!

Но как мы ни вглядывались, за туманной завесой ничего не было видно. Только минут через пятнадцать совсем близко выплыл из "молока" коричневатый силуэт крупного транспорта.

Неведомое судно шло в трех или четырех кабельтовых мористее. Его скорость была вдвое больше нашей. Обгоняя нас, оно скользило за белесой пеленой, подобно тени на экране. Разглядеть его как следует не сумел даже дальномерщик.

Удаляясь, силуэт судна постепенно стал тускнеть и вскоре словно мираж растворился в тумане.

Мы продолжали двигаться малой скоростью. Внезапно впереди всколыхнулась завеса, раздался взрыв. А затем, минуты через две, послышались частые тревожные гудки...

Мы поняли: обогнавшее нас судно либо наскочило на мину, либо торпедировано подводной лодкой.

На "Полярной звезде" дали задний ход... Загрохотала толстая стальная цепь... В воду полетел якорь.

Мы остановились. Гудков больше не было. Слышалось какое - то странное сопение и свист.

"Что случилось с судном, обогнавшим нас? Не тонут ли впереди люди?" эти мысли тревожили каждого.

С мостика послышался приказ:

- Первому катеру ходить вокруг, второму - пройти вперед... выяснить обстановку.

Один из катеров, выполняя приказ, быстро ушел в туман, другой стал ходить по кругу. Если бы поблизости пряталась немецкая субмарина, то она не решилась бы высунуть перископ и выйти на курс атаки. Впрочем, в таком тумане никакая вражеская субмарина не осмелилась бы нападать. В перископ ничего не разглядишь. Главной опасностью были мины. Где они тут таятся?

На "Полярной звезде" стали бить в колокол, чтобы кто-нибудь не налетел в тумане. Все продолжали наблюдать за морем и вслушиваться.

Ко мне подошел рыжеусый политотделец, с которым я был знаком с довоенного времени. Почти шепотом он спросил:

- Погляди... ничего не замечаешь?

- А что я должен заметить?

Он взял мою руку и приложил к своему бедру. Сквозь сукно брюк я ощутил, как какие - то мышцы его ноги бьются мелкой дрожью.

- Что с тобой? - спросил я.

- Ничего не могу поделать, - ответил он. - Бьется и бьется! А мне приказано быть с комендорами. Хоть внешне - то не заметно?

- Со стороны ты кажешься спокойным. Только губы побледнели.

- Тут побледнеешь, - сказал он. - Сидим на пороховой бочке: трюмы доверху заполнены торпедами. Боевой запас всей бригады. Стоит вблизи взорваться мине, от нас и пуговиц не останется, - печально заключил политотделец и ушел к своим комендорам на носовую палубу.

Лишь после разговора с ним я стал понимать, почему так посерьезнели и стали почти землистого цвета лица моряков. Но мне почему - то не было страшно, наоборот, я чувствовал веселое возбуждение.

Катер, ходивший в разведку, вскоре вернулся. Его командир доложил, что, кроме большого количества Оглушенной рыбы и обломков каких - то ящиков, он ничего на воде не обнаружил. Мешает туман.

Подошло обеденное время. Подул слабый ветерок, туман стал слоиться, рассеиваться. "Полярная звезда" продолжала стоять на месте, а катера зигзагами ходили вокруг нее.

"Бачковой тревоги" в этот день не играли. Обед проходил без обычной суеты в три очереди: одни питались, другие стояли на своих местах и наблюдали за морем. Комендоры обедали на носовой палубе прямо у пушек.

Я последним явился в кают - компанию. Наскоро съел остывший борщ, рагу, а остальное время потратил на записи.

Когда я вернулся на кормовую палубу, горизонт уже очистился. Дальномерщик доложил командиру, что на зюйде показались дымы каких - то кораблей.

Вскоре и мы разглядели на горизонте силуэты тральщиков и миноносцев.

- Конвой идет, - определил старшина. - Видно, охраняют турбоэлектроход. Вон тот, белый. С ними тральщики и малые охотники.

Конвойные корабли переговаривались меж собой световыми сигналами. Вспышки прыгали над ними, как солнечные зайчики.

Передний миноносец, не разобрав, движемся мы или нет, просемафорил: "Ваш путь ведет к опасности".

Мы ратьером ответили, что ждем тральщиков.

Тотчас же от конвоя отделились два тральщика и морской охотник. Приблизясь к нам, они поставили тралы и пошли впереди.

"Полярная звезда" стремилась не отставать и точней идти по серебристой протраленной полосе.

Не прошли мы так и пятиста метров, как с тральщика в мегафон закричали:

- Стоп! Задний ход!

Чуть ли не под носом "Полярной звезды" трал подцепил мину.

Наша смерть была черной, рогатой и полукруглой. Она еще не успела обрасти ракушками и зловеще поблескивала жирно смазанными боками.

Пока мы стояли, минеры освободили трал от мины, оттащили ее подальше и попросили комендоров морского охотника расстрелять.

Катерники со второго выстрела попали в мину. Сверкнул огонь. Высокий столб воды поднялся к небу... Воздух жарко ударил нам в лица...

Ночью мы подошли к берегу и бросили якорь в бухте против затемненного поселка.

Здесь, посреди бухты, "Полярная звезда" была заманчивой мишенью субмарин и торпедных катеров. Утром мы подтянулись к недавно построенному пирсу и приткнулись к стенке. Но левый борт "Полярной звезды" все равно оставался плохо прикрытым. Надо было обращаться к командованию с просьбой поставить хоть какие-нибудь боны и противолодочные сети.

Первыми отправились на берег командир бригады подводных лодок, начальник штаба и политотдельцы. Им надо было представиться местным властям.

Я сошел на берег вместе с командиром корабля капитан - лейтенантом Климовым, который спешил на телеграф.

Поселок оказался небольшим. Он вырос здесь за последние два - три года. Среди песков и горы опилок виднелась лесопилка, а вокруг нее - деревянные домишки и длинные дощатые бараки.

- В бараках живут заключенные. Они тут порт строят, - объяснил мне Климов.

У него всюду были знакомые. Работавшие в карьере мужчины и женщины то и дело окликали Климова:

- Здорово, борода!

- Здравствуй, дядя Саша! Ишь как вырядился! А тебе морская форма идет прямо пират. Воюешь, что ли?

- Воюю. И вам бы советовал. Довольно клопов кормить и в песочек играть, - в тон друзьям отвечал капитан - лейтенант. - Проситесь на флот, отпустят.

- Просились уже. Да наше начальство чего - то волынит. Похлопотал бы ты за нас, дядя Саша, по старой памяти.

- Ладно, попробую.

Когда мы отошли от карьера, я спросил у Климова:

- Откуда они вас знают?

Он повернул ко мне свою щекастую, загорелую докрасна бородатую физиономию и, сощурив хитроватые глаза так, что остались одни щелочки, ответил:

- Не хотелось мне рассказывать. Писатели - народ опасный. Да уж ладно, знайте. Я сам вон в том дворце жил и баланду хлебал. Правда, полного срока не отсидел: за ударную работу раньше отпустили. Но на свою подводную лодку не попал, пришлось тараканьей бочкой командовать. Парадный ход шесть узлов.

По пути я узнал, что Климов прежде был капельмейстером флотского духового оркестра. Эта должность ему показалась унизительной, он решил командовать кораблем. Нелегко было бросить оркестр и пойти в училище. Но бородач добился своего: через несколько лет стал командиром "малютки". И вот тут ему не повезло.

В один из вечеров его подводная лодка, выходя на рейд, столкнулась с катером линкора. От резкого толчка Климов вылетел за борт, а его "малютка", набрав в открытый рубочный люк воды, затонула.

Место оказалось неглубокое. Из воды торчала верхушка рубки. Климов подплыл к ней, вновь занял свое место на мостике и принялся сигналить, чтобы скорей пришла помощь.