Дональд рассмеялся.

— Знаешь, когда я шел сюда… — Он смолк, внезапно осознав, что ему не удастся развеселить собеседника, и удивившись этому. — Когда я сюда направлялся, я вспоминал «вторую мамочку».

— Да? Странно… — Марш искоса глянул на собеседника.

— Слушай, — улыбнулся Холден, — признавайся: вы с Марго уже успели обзавестись потомством? «Вторая мамочка», помнится, все огорчалась оттого, что вы не спешили продолжить род. Действительно, Торли, как поживает Марго? Кстати, где она?

Торли остановил на лице друга бессмысленный взгляд, потом перевел его на мраморный камин в другом конце комнаты.

— Марго умерла, — ответил он.

Внезапное потрясение — и смутное ощущение, будто Торли произнес нечто совсем другое, будто ему просто послышалось, заставили Холдена онеметь.

Тишина. Ни звука, даже тиканья часов. Единственные в комнате бронзовые часы на каминной полке под венецианским золоченым зеркалом молчали уже много лет. Взгляд майора скользнул по зеркалу, по старинному буфету с севрским фарфором и снова уперся в Торли. Тот по-прежнему сидел под лампой, сложив руки на коленях и низко опустив голову.

Только теперь Холден заметил еще одну деталь: на приятеле был не просто темный, а черный костюм, и галстук, так выделявшийся на фоне белого воротничка рубашки, тоже был черным.

— Умерла? — отважился переспросить Дональд.

— Да, — ответил Торли, не поднимая глаз.

— Но это невозможно! — вскричал Холден, словно пытаясь убедить Торли в невероятности только что произнесенных слов. — Ведь Марго никогда не болела! Ни одного дня! Как это случилось?.. Когда?..

Торли прокашлялся:

— В «Касуолле». Больше полугода назад, перед самым Рождеством. Мы все тогда поехали в наше поместье на Рождество.

— Но как же так? — не унимался Дон. — От чего?..

— Кровоизлияние в мозг, — нехотя произнес Марш.

— Кровоизлияние в мозг? Что это такое?

— Не знаю, — раздраженно бросил Торли. — Говорят, от этого часто умирают.

Холден заметил, что внутренне приятель сильно изменился и даже голос его стал грубее. Сейчас в этом голосе слышалась ярость.

— Черт его знает! Спроси у доктора Шептона. Помнишь старого доктора Шептона? Он пытался спасти ее. И я сделал все, что мог. — Он помолчал и добавил: — Бог свидетель, я сделал все, что мог.

— Прости, Торли, — прервал Дональд затянувшееся молчание. — Я понимаю, тебе неприятно беседовать о случившемся. Поэтому я больше не буду говорить о твоей жене, кроме нескольких сочувственных слов… чтобы выразить, как я…

— Не надо, все в порядке. — Впервые за все это время Марш наконец поднял глаза и, помолчав, хрипло произнес: — Мы с Марго были… очень счастливы.

— Знаю.

— Очень счастливы, — упрямо твердил Торли, упершись кулаком в колено. — А теперь все кончено. И от рассуждений на эту тему никому не станет легче. — Несколько секунд он тяжело дышал, будто с усилием проталкивая воздух через узкие ноздри, потом прибавил: — Нет, я не возражаю, можно обсудить это сейчас. Только не задавай слишком много вопросов.

— Тогда, Торли, расскажи, как же все-таки это случилось? — попросил майор.

Торли неуверенно начал:

— Я уже говорил, что это произошло в «Касуолле»? За два дня до Рождества. Марго, Силия, я и еще один славный малый, Дерек Херст-Гор… Ты что-то сказал?

— Нет, — отмахнулся Дон. — Продолжай.

— Мы вчетвером поехали вечером в «Уайдстэрз», поместье Дэнверса Локи, поужинать и немного поразвлечься. Там были Локи с женой, Дорис и один невыносимо самонадеянный молодой идиот, Рональд Меррик, додумавшийся зарабатывать на жизнь пудами налепляя краску на холст. Он как теленок ходит за Дорис, а Локи почему-то мечтает устроить их свадьбу.

— Торли, давай не будем отвлекаться! Говори о Марго.

Приятель крепче сжал кулаки:

— Мы немного опоздали туда, потому что в «Касуолле» не было горячей воды. Наш старенький нагреватель в холода вечно бастует. Оби не могла его как следует починить целые сутки. Зато вечеринка удалась. Мы придумывали разные игры… — Торли помолчал в нерешительности. — Я не заметил, чтобы Марго плохо себя чувствовала. Правда, она показалась мне чересчур возбужденной, взвинченной, но она всегда так выглядела, когда во что-нибудь играла, ты же знаешь.

Майор кивнул, представив себе веселую кареглазую женщину с ямочками на щеках. Он всегда причислял ее к тому типу открытых, бесхитростных натур, которые легко могут рассмеяться, или заплакать, или сболтнуть лишнее. Натур, с которыми никак не вязалось понятие смерти.

А Торли продолжал:

— С вечеринки мы уехали очень рано, около одиннадцати. Все были трезвые как стеклышко. Или почти трезвые. Уже в половине двенадцатого мы все лежали в постелях. По крайней мере, я так считал… Подожди-ка, ты был в «Касуолле» после начала войны?

— Нет, — коротко ответил Холден. — Со дня твоей свадьбы не был. В первое же военное лето до меня дошли слухи, что в «Касуолле» расквартированы войска.

Марш покачал головой.

— Ну нет, — проговорил он даже не с улыбкой, а с выражением странного удовлетворения или самодовольства, которого Дон прежде за другом не замечал. — Уж об этом-то я позаботился! Между прочим, и из моей родни никого не потеснили. Ты же понимаешь, старина: все можно устроить, если знать обходные пути. Ладно, слушай дальше. Помнишь Длинную галерею в «Касуолле»? Мы с Марго, — он облизнул пересохшие губы, — занимали несколько комнат прямо над нею. У каждого собственная спальня и гостиная, а между спальнями расположена общая ванная. В ту ночь я очень плохо спал — все время ворочался и просыпался. Около двух я услышал, как кто-то зовет или стонет со стороны комнат Марго. Я вскочил и сначала направился в ванную, но там было темно. Я включил свет, потом заглянул в спальню жены, но там тоже были только тишина и мрак, а постель оказалась нетронутой. Потом я увидел под дверью в гостиную полоску света и вошел. Марго, так и не снявшая вечернего платья, лежала на спине поперек шезлонга. Она была без сознания, но ее тело судорожно дергалось, а лицо было какого-то странного цвета.

Торли замолчал и перевел взгляд на дверь, потом продолжил рассказ:

— Я испугался, но будить никого не хотел, поэтому потихоньку спустился вниз и позвонил нашему домашнему врачу. Доктор Шептон прибыл через пятнадцать минут. К тому времени Марго частично пришла в себя, но ее мучило удушье, а тело словно окоченело. Она, похоже, не осознавала происходящего. Доктор объяснил, что этот припадок, вероятно, вызван нервным перевозбуждением и скоро пройдет. Мы перенесли Марго в кровать, врач дал ей успокоительное и обещал вернуться утром. Всю ночь я просидел у жены, держа ее за руку. Но Марго не полегчало, наоборот, ей становилось все хуже. В половине девятого вернулся доктор: я сам открыл ему. Старик Шептон выглядел мрачным, он высказал подозрение на внутримозговое кровоизлияние. Насколько я понимаю, это случается, когда сосуды лопаются в мозгу. Было ужасно холодно, но обитатели дома еще спали. А в девять часов, на восходе солнца, она… она умерла.

Они долго молчали. Последние слова Марша прозвучали как-то жалобно, он поднял виноватый взгляд на Холдена, словно желая добавить еще что-то, но передумал. Поднявшись, Торли подошел к окну и уставился в сад.

— Медицинское заключение составлял Шептон, — проговорил он, не оборачиваясь, нервно перебирая в кармане монеты. — Раньше я с подобными заключениями не сталкивался. Это такая бумага, похожая на огромный чек с отрывным корешком, который доктор оставляет себе, вручая тебе само свидетельство о смерти. А ты должен отправить его по почте в архивный отдел. Только я забыл это сделать…

— Понимаю, — произнес Холден, хотя на самом деле эти бумажные дебри были для него темным лесом.

И подумать только! Разве испытывал он по дороге в этот дом хотя бы смутное беспокойство, хотя бы инстинктивное ощущение произошедшего здесь несчастья? Нет, ничего подобного он не чувствовал. И все же что-то было… Образ черного водоворота, в котором кружились кошмарные лица и видения… И самое страшное — впечатление, что Силия тоже как-то связана с этой бедой.