______________
* 1 Это наводит на мысль, что римляне, обитавшие в смежности с владениями персов, просили царя, чтобы он позволил им делать набеги на персидские селения и города и иметь право пользоваться награбленным без вмешательства верховной власти.
** 1 Аколуфом в Греческой империи называем был главный начальник дворцовой стражи, состоявшей из варягов. Об аколуфе в этом его значении много говорит Кодин (de offic. с. 4 et 5). Западные писатели (Tyrius et Odo de Diogilo) всю неудачу похода тевтонов через Малую Азию без оснований приписывают этому проводнику, будто бы умышленно заведшему их в места пустынные, не представлявшие никаких средств для содержания войска.
*** 2 Этот Мамплан у Вильгельма Тирского называется Парамом. Причем Вильгельм замечает, что Парам был сатрапом иконийского султана и напал на алеманов с позволения своего государя. Это нападение произведено в ноябре 1146 года.
17. Таковы были обстоятельства алеманов. Король же германцев3* (о котором доносили, что он перешел уже Дунай и идет далее) не мечтал о себе более надлежащего, подобно Конраду, ибо отправленных от царя послов, то есть Михаила-севаста Палеолога и Михаила, по прозванию Врана, принял ласково, изъявил через них благодарность царю и объявлял, что он не причинит римлянам никакого зла. Вразумлен ли он был неудачами Конрадова войска или уже имел такой нрав от природы4**,- сказать не могу, только через это он получил от царя гораздо лучший прием. Находясь уже вблизи Византии, отправил он к ца-{88}рю послов5*** и, еще больше выражая ему свою дружбу, вызывался действовать с ним заодно в важных делах. Если же царю угодно сноситься с ним и беседовать во дворце - он не откажется и от этого. Царь выслушал эти слова не без удовольствия и пригласил его прибыть к себе благонадежно. Итак, король прибыл и при въезде встречен был такими особами, которые как по роду, так и по знатности стояли близ царя и занимали тогда высшие правительственные должности. Эти лица торжественно и с подобающею честью проводили его во дворец и, когда он был уже в приемной зале дворца, где сидел царь на возвышенном месте, принесли и для него низкое кресло1****, которое по-римски люди называют sellium. Сидя на нем, он говорил и слушал что следовало, а потом отпущен был в предместье против городских стен, от многих называемое, как я уже сказал, Филопатионом, и там имел квартиру. Потом, немного спустя, ездил он с царем во дворец2*****, находящийся в северной части города, чтобы видеть там все, достойное удивления, и поклониться покоящейся в та-{89}мошнем храме святыне3****** - разумею те вещи, которые освящены прикосновением к спасительному телу Христову и служат охранением христиан. Совершив все сие в Византии и дав клятву, что во всю жизнь будет другом и союзником царя, и этот король переправился в Азию.
______________
* 3 То есть Людовик VII, король франков, который еще до выступления в поход отправил к царю послом Милона де Капрозиа, чтобы испросить у него позволение перейти через Фракию и на этом пути приготовить съестные припасы. Царь позволил и отвечал Людовику вежливым письмом. Rudulf. de Diceto in Abbrev. Chron. А. 1146.
** 4 Gesta Lud. VII, с. 9. Об этом короле говорится: erat vir naturaliter patiens et benignus. Odo de Diogilo I. 3: rex Fancorum, cui semper mos fuit regiam majestatem humilitate condire. Gervasius Tilleberiensis de otiis imperial. Ms. de Ludovico VII: cui siccessit Ludovicus piissimus, amator cleri ac verus Dei cultor, qui a multis deceptus, nullumque decipiens, in sancta simplicitate transivit ad Dominum.
*** 5 Послами Людовика в это время были Алуиз, епископ Атребатский, Варфоломей Канцеллярий, Архибальд Бурбонский и некоторые другие. Carol. du Fresne ad h. I.
**** 1 Но Odo говорит: tandem post amplexus et oscula mutua habita, interius processerunt, ubi positis duabus sedibus pariter subsederunt.
***** 2 Здесь разумеется дворец влахернский. Carol. du Fresne ad h. I.
****** 3 В храме влахернском сохранялись t vtaфia tov Хрiotov oпaрyava - погребальные пелены, найденные и положенные в сем храме царицей Пульхерией. Nicephor. Callist. I. 4. c. 2.
18. Так вот что здесь происходило. Между тем на архиерейский престол царь возводит некоего Николая, по прозванию Музал, который прежде был в числе высших духовных лиц и занимал престол Кипрской Церкви, а потом добровольно удалился оттуда. Но едва только вступил он в управление делами (Византийской Церкви), вдруг отверзлись против него уста всех и закричали, что он беззаконно занял престол, потому что, оставив прежнюю свою Церковь, сложил уже с себя и священство. Николай сперва упорствовал и никак не хотел сойти с престола, но узнав, что его дело будет рассматривать царь, и ожидая от него невыгодного определения, не решился подвергнуться вторичному суду, оставил престол и жил частным человеком. На место его возводится Феодот4*, муж испытанный долговременными трудами подвижничества. Алеманы же, как сказано, быв многократно отражены персами и по-{90}теряв много войска, отчаялись в возможности перейти Филомелион, а потому пошли назад и, придя в Никею, соединились там с продолжавшими свой путь германцами и другими королями, которые сопровождаемы были также многочисленными войсками. Из них один управлял чехами5** и на королевский престол был возведен Конрадом, другой - лехами6***, народом скифского происхождения, сопредельным с западными гуннами. Когда эти войска сошлись вместе, германцы обыкновенно прилагаемое к алеманам слово "пovtcn Алeuave"7**** (так буквально произносилось оно) теперь прокричали им издалека и громко. А откуда произошла такая насмешка, тотчас расскажу. У этих народов способ сражаться не один и тот же. Герман-{91}цы с легкостью садятся на коня и при нападении весьма ловко действуют копьем, притом конь их по быстроте превосходнее алеманского. Алеманы же способнее германцев сражаться пешими и гораздо лучше них действуют мечом. Посему, когда последним случалось вести войну с первыми, из опасения к их лошадям они скорее решались нападать на противников пехотой. Но тогда германцы, схватившись с нестройной алеманской конницей, одолевали ее и потом, тем удобнее наскакивая на алеманов, обращали в бегство их пехоту, хотя численностью бывали гораздо ниже ее. В таких-то случаях германцы упомянутым выше словом смеялись над своими неприятелями, выражая ту мысль, что, при всей возможности сражаться на конях, они предпочитают воевать пешими. Тем же словом, как сказано, германцы приветствовали их и тогда и постоянно возбуждали в них великое неудовольствие. По этой причине, да и потому, что алеманам во время похода предстояла опасность занимать второе место после германцев, все сии войска шли вместе только до Филадельфии; а отсюда Конрад, не могши более сносить презрение со стороны германцев, решился идти назад и о своем намерении послал известить царя. Царь, частью из желания разделить между собой королей, частью по состраданию к человеку, отписал ему следующее: "Людям, которые хоть немного могут мыслить, свойственно рассматривать вещи не в наилучшем их состоянии, а в {92} них самих, вне всякой их изменчивости. Посему и тогда, как твои дела шли хорошо, наши отношения к тебе были не выше твоего достоинства, и теперь, когда они несколько неудачны, мы не отказываемся принять тебя опять так, как старались выразить тебе свое уважение прежде, видя в твоем лице сродника и правителя толиких народов и подавая тебе советы в трудных обстоятельствах,- и все это частью по высказанной причине, а частью потому, что мы единоверцы. Напротив, ты, не знаю, как-то считая маловажным все, тебе полезное, сам не замечаешь, что избираешь худшее. Но так как сделанного однажды несделанным почитать нельзя, то прейдем это молчанием и будем всячески стараться о том, что еще не ушло и находится в наших руках. Ведь дела наши по природе таковы, что непрестанно текут и никогда не останавливаются. Кто первый овладел ими, тот приобрел все; а когда они упущены, возвратить их никак невозможно. Итак, пока имеешь какой-нибудь способ поправить свои дела - спеши ухватиться за полезное".