— Чего-чего? Это бред. Я надел ей кольцо на палец, потому что хочу жениться на ней. Она — мое все. Я едва не потерял ее. И почему я ощущаю, словно продолжаю ее терять?

— Ага. Но, — он вновь указал на меня, ткнув кончиком пальца мне в глаз, из-за чего я сощурился и часто заморгал, — кольцо — это символ, мужик. Кольцо в обмен на кольцо.

Замешательство отразилось на моем лице. Он не услышал абсолютно ничего из того, что я сказал ему о кольце.

— Какого хрена ты толкуешь?

— Кольцо. Ты даешь ей кольцо, и она дает тебе кольцо в ответ. Вот, как это работает, чувак!

— Что серьезно?

— Какого долбаного хрена, Кейд? Где ты, бл*дь, тусовался с момента эволюции? Что, мать твою, еще может символизировать обручальное кольцо?

— Ну. — Я растерянно пожал плечами, хватаясь за барную стойку, когда моя задница немного соскользнула со стула. — Вечную любовь. Ну, ты знаешь, ту, у которой нет ни конца, ни края.

У парня отвисла челюсть, когда он уставился на меня. В следующее мгновение из него вырвался взрыв смеха.

— Черт, чувак, это же религиозное по... понимание. — Он громко рыгнул, потирая грудь. — А обычное. — Он показывает пальцем между нами. — Это обозначает око за око.

— Но я не хочу ее глаз. Прямо сейчас я хочу находиться между ее ног. Владеть ее сердцем, как она владеет моим.

Он закатил глаза.

— Долбаный ад, тупой ублюдок. Это амфора.

— Что?

— Амфора. Ну, ты знаешь, что-то вроде сравнения вещей. Ан... ан... аналогия. Долбаная амфора. — Он решительно кивает с едва уловимым сомнением.

— Ты — долбаный придурок, это метафора!

— Ага, это именно то, о чем я говорил. Какого хрена с тобой не так?

Я пожал плечами.

— Я не настолько пьян, чтобы воспринимать ту херню, что ты говоришь.

— Херня, которую я тебе говорю, очень серьезное, чувак. Ты знаешь, что я прав. Просто ты ненавидишь это, когда понимаешь, что ты не такой крутой, как я.

Я громко рассмеялся, поднимая ногу, и пиная его.

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты прекратил курить это дерьмо?

Он хитро усмехнулся, и я застонал, когда понял, что последует за этим. Та единственная гребаная ночь, произошедшая еще в школьные годы, будет преследовать меня вечно. Долбаные ублюдки!

— Мы оба знаем, кто на самом деле курит дерьмо!

— Отвали!

Он затрясся на своем стуле, громко надо мной смеясь.

— Ты бы видел свое лицо, когда парни сказали тебе. Ты чуть не выблевал свои кишки.

Я бросил на него свирепый взгляд, когда он закатился в истерическом хохоте. Он ржал все сильнее, ударяя рукой по поверхности барной стойки.

— Оно воняло, а ты даже не почувствовал запаха!

— Пошел в задницу! — Я испытал рвотный позыв, когда мой разум проигрывал образ этих придурков, которые забили в косяк сухое собачье дерьмо, и сказали мне, что это хорошая травка. Мать вашу, это был мой первый косяк, какого долбаного хрена, я должен был знать, ее реальный вкус?

— Ты... Ты... — Слезы текли по лицу Дженсона, когда он указывал на меня пальцем. — Ты скурил кучу дерьма. Господи Иисусе!

Он прекратил смеяться лишь тогда, когда я толкнул его. Парень медленно отклонился назад, пальцами уцепившись за стойку в безуспешной попытке удержать тело, когда его ноги взмыли вверх, и он упал на спину. Приземление на пол сопровождалось с сильным глухим ударом и звуком «оохх», что вырвался из его легких.

— Ну, и кто теперь крут? — Подмигнул я ему.

Дженсон вздохнул, продолжая лежать на полу, и смотреть на меня.

— Блю ушла, не сказав ни слова. Я, мать вашу, ненавижу ее. Я клянусь Господом Богом, что порвал с сучкой, даже несмотря на то, что у нее волшебная киска и она позволяет мне трахать ее в задницу. Ох, и еще минет. Это женщина сосет так, будто ей за это платят.

Я проверил свой телефон в сотый раз, читая сообщение от Фрэнка, написавшего, что моя девочка плакала до тех пор, пока не заснула. Как я оказался здесь, пьяный в задницу с моим лучшим другом, вздыхая с ним на пару по девушкам, которые нас кинули?

— Я собираюсь оттрахать в задницу эту стриптизершу и снять это, а потом скинуть видео Блю! — проговорил Дженсон, подзывая ее к нам. — Хочешь, чтобы я купил тебе лэп дэнс[5]?

Ему следовало бы знать меня лучше, прежде чем спрашивать такое. Ни киска, ни задница стриптизерши, потирающиеся о мое тело, не смогли бы возбудить меня. Мне нужна моя девочка. Я предоставлю ей сегодняшний день, но, если завтра она захочет остаться у себя дома, то я тоже буду там.

— Приветик, — проговорила стриптизерша. — О, мать вашу. Ты же фронтмен из группы Beneath Innocence!

— И мой член нуждается во внимании!

— О Господи. Пойдем в одну из приватных комнат, и я позабочусь о нем для тебя.

Удачливый сукин сын.

Затянув халат потуже, я смотрела в кухонное окно, наслаждаясь пейзажем. Тополя были массивными, с огромной кроной зеленых листьев, а их ветки — толстыми и крепкими.

Чайник выключился, и я наполнила свою кружку, задаваясь вопросом: смогу ли насладиться кофе с молоком? После того, как добавила туда две ложки сахара, я взяла кружку в руки и вышла на террасу, медленно опускаясь на верхние ступеньки, которые вели прямиком в сад.

Бэнни отлично справлялся с садом. Он весь был в пышном цвету, демонстрируя зеленые насаждения и скульптуры, которые радовали глаз. Мой взгляд остановился на крошечной садовой беседке в глубине сада, губы растянулись в улыбке, когда я вспомнила некоторые из моих «приключений», что происходили там с Кейдом.

Но это не заставило мое сердце затрепетать. Ничего не могло заставить оживить его.

Я провела так много времени в доме Кейда, что мой дом больше не являлся моим. Это было просто место, в котором я могла находиться, когда мы были в ссоре. Как в данный момент. Еще одна тюрьма, которая стала бы пристанищем для моих страданий.

В первый раз за много месяцев я провела ночь одна в своей собственной постели. Она была огромной, холодной, и это разбивало мое сердце, из-за чего я рыдала, пока не уснула.

Я не знала, что делать. Крепко зажмурила глаза, представляя Кейда, его боль и обиду, когда я сказала ему, что хочу вернуться в свой дом. Я не хотела ничего, кроме как прижаться к нему всем телом и находиться в таком положении, пока мое сердце не забыло бы, как биться. Но, также хорошо я понимала, что никогда больше не смогу сделать этого.

Он всегда многим рисковал ради меня. Его сила поддерживала меня вновь и вновь. Теперь же настало время найти собственные силы, чтобы сделать то, что было необходимо. Пришло время отпустить его.

Я сильно вздрогнула, когда Фрэнк просунул голову в дверной проем.

— Фэй. — Я повернулась к нему. — Ты в порядке?

Я вздохнула и выгнула бровь. Он кивнул в понимании и вышел, чтобы присоединиться ко мне, присаживаясь рядом со мной на верхнюю ступеньку.

Мы оба пребывали в замешательстве, сохраняя полнейшую тишину. Он сидел, держа в руках свой кофе, а я — свой. Невзирая на то, что Фрэнк работал на меня, он был моим другом, хотя ему и нравилось называть себя «охранником». Он рассматривал мой дом, как свой, а я не могла представить свою жизнь без него.

— Похоже, что те двое парней, что сидят в машине у входа, работают на тебя.

Его губы дернулись прежде, чем он сделал глоток своего напитка.

— От тебя ничего не скроешь, так?

— Ага. Мне следует предложить им что-нибудь выпить? Возможно, пригласить на завтрак?

Он пожал плечами.

— Я уверен, что они в порядке, это их работа. Они привыкли сидеть в машине на протяжении долгих часов.

— Все же, это не очень любезно с моей стороны.

Фрэнк вздохнул, и я снова вздрогнула, проглатывая внезапно образовавшийся ком в горле.