- Хотели новенькую всучить, нераспечатанную, - презрительно сообщила она. - Нет уж, говорю, нераспечатанной сами играйте...

- Спасибо... - растерянно поблагодарил культурный Леонид Витальевич, но ответа не получил.

Отражение Истриной скрылось в павильоне, и там вскоре стало шумновато.

- Да нет, не так, не так!.. - слышался ее капризный, с хрипотцой голос. - В том-то и дело, что все должно быть тусклым! До того момента, как я войду, все должно быть тусклым...

- Нет уж, позвольте решать это мне... - дребезжал в ответ распорядитель.

Мужчины посмотрели на карты, потом друг на друга.

- Кстати, - сказал Василий. - Про Ирину ей говорить?

Призадумались.

- Нет. Ну ее к черту! - мрачно молвил дядя Семен. - Тут же сбежит...

- Может, оно и к лучшему...

Снова задумались.

- Как хотите, а распорядитель наш - придурок редкостный, - подытожил впечатления Леонид Витальевич Арчеда.

Егорка молчал.

А потом наступило утро. В павильоне уже корректировали солнечный луч, падающий из лишенного шторы окна, и ругались насчет пылинок. Затем наконец прозвучало:

- Полупалов, приготовиться!..

Василий встал.

- Ну что... - произнес он без особой радости. - Пойдем ломать комедию. - Вздохнул и признался с горечью: - Не представляю, как с ней в паре работать!

Персоналия Тамары Истриной уже стояла возле ртутно-серого куба и скорее лыбилась, чем улыбалась. Косметики на ее лице было отражено в избытке.

- М-милый... - сказала она Василию и вытянула губы хоботком.

Он взял ее под руку.

- Шампанское!.. Цветы!.. - скомандовал распорядитель.

Кто-то из невидимой обслуги сунул Василию большую бутылку, а Тамаре завернутые в целлофан алые розы.

- Внимание! Истрина! Полупалов! Ваш выход...

Василий приоткрыл дверь и ступил в отражение комнаты первым. И то же самое сделал его оригинал в прямоугольном зеркале, висящем на противоположной стене. Брови у обоих одновременно вздернулись, рот виновато скривился.

- Ты извини, Том... - ловя краем глаза малейшее движение губ двойника, торопливо проговорил Василий. - Тут у меня бардак... Начал уборку - и как раз мужики нагрянули...

Безупречно копируя все движения оригинала, он отодвинулся в сторону. Партнерша переступила порожек. Остановилась.

- Господи, ну и морда у меня в этом зеркале!.. - раздался ее хрипловатый возглас, исполненный, впрочем, скорее злорадства, чем ужаса.

Где-то совсем рядом закряхтел недовольный грубовато поданной репликой незримый распорядитель.

- Да ладно тебе... - пробормотал вслед за оригиналом Василий, делая шаг вперед, - и тут случилось то, что поначалу он принял за обыкновенную, хотя и досадную накладку.

- А так?.. - неожиданно высоким надломленным голосом произнесла у него за спиной партнерша, хотя настоящая Тамара Истрина еще и рта не открывала.

В следующий миг оба лица по ту сторону зеркала исказились - и Василий, уже догадываясь со страхом, что происходит, оглянулся. Отражения умеют делать это стремительно - для людского глаза такое движение неуловимо. Однако сейчас Василий не просто оглянулся. Он оглянулся - и замер, забыв обо всем. Даже о собственном двойнике.

Вместо отражения Тамары Истриной посреди комнаты, устремив в зеркало беспощадные прозрачно-серые, похожие на плавящийся лед глаза, стояла Ирина Полупалова - хрупкая, болезненно бледная, рыжеватая.

- Ну, здравствуй... - еле слышно выговорила она. - Узнаешь?..

А в зеркале тем временем с неотвратимой медлительностью происходило неминуемое. Припадочно закатив зенки, рослая Тамара Истрина тяжко оседала на тщательно выметенный ковер, где уже валялись завернутые в целлофан розы. По сминающейся вороненой коже плаща плыли тусклые зигзаги отсветов. В глубине комнаты моталось перекошенное, беззвучно орущее лицо Василия, отводящего для броска руку с бутылкой.

Повторять его движения уже не было надобности.

Зеленоватая стеклянная граната угодила в самую середину зеркала. По нему медленно поползли, ветвясь, двойные трещины - и мир взорвался, распавшись на бесчисленное множество комнат с незашторенными окнами.

- Ой, козел я... Ой, козе-ол... - плачуще причитал где-то поблизости голос запоздало прозревшего распорядителя. Остальные потрясенно молчали.

Отражение Василия Полупалова открыло глаза. Павильона, естественно, не было уже и в помине. Все оцепенело смотрели на хрупкую рыженькую Ирину, казавшуюся теперь еще бледнее. Держалась она неестественно прямо, в прозрачно-серых глазах - страх и вызов.

- Эх, девонька... - стонуще выдохнул наконец дядя Семен. - Да что ж ты с собой, дурашка, сделала! Ну мы-то - ладно...

Отражение Ирины Полупаловой вздернуло задрожавшую верхнюю губу и попятилось. И вполне возможно, что точно так же попятилось оно в нескончаемой череде зазеркалий. Тонкие, как у подростка, руки совершали странные судорожные движения, словно отбиваясь от незримых и пока еще слабеньких прикосновений.

- Думаете: все?.. - отчаянно выкрикнула она. - Думаете: нет ее больше?.. Он еще вспомнит! Над колодцем наклонится!.. К пруду подойдет!..

Далее какая-то невидимая сила согнула ее пополам и неумолимо повлекла в сторону биржи. Егорка не выдержал - и так зажмурился, что даже звуки исчезли. В себя он пришел не скоро. Три старших его товарища по-прежнему стояли рядом, запрокинув сведенные страдальческими гримасами лица.

- Как же она ее так смогла отразить?.. - запинаясь, выговорил Арчеда.

- Как-как... - ворчливо отозвался дядя Семен. - Да она ее наверняка и корчила целый месяц в этой фирме... пока та не сбежала...

- Мало того что все расколошматят - еще и душу наизнанку вывернут!.. - злобно цедил Василий. - Воспитывай их! Сами кого хочешь воспитают...

От автора

Историю эту поведало мне с помощью жестов некое отражение, высланное в прошлом году из зазеркалья и обитающее ныне в озерах Волго-Ахтубинской поймы. Имена действующих лиц умышленно изменены. Название поймы - тоже.