- Внимание! Открывает дверь!.. Пошел сквозняк... Третий! Колыхнул паутиной! Еще раз!.. Пятый, занавеску!.. Занавеску вздуй!..

- Елы-палы! - молвило в сердцах отражение атлетически сложенного юноши (сына от первого брака). - Ну вот что ты прикажешь делать! Хоть бы один козыришка!..

В серой стене павильона открылась, зазияла прямоугольная брешь, явив часть интерьера небрежно обставленной комнаты, и во внешнее зазеркалье вышло, пошатываясь, сильно похмельное отражение Василия Полупалова, одетое по-уличному: ботинки, лыжная шапочка, пальтецо, из кармана которого выглядывает край пластикового пакета... Прикрыв за собой дверь, отражение постояло немного в невеселом раздумье, затем приблизилось к играющим.

- Кранты тебе, дядя Семен! - ликующе объявил юноша. С маху выложил на кухонный столик три карты подряд, а потом вдогонку еще одну. - Понял, как мы вас? Без единого козыря! - Повернулся к задумчивому отражению хозяина квартиры. - Ну чего, Вась, спровадил? Садись, перекинемся...

- Только и осталось... - буркнул тот, но все же присел на свободное отражение табуретки. - Опять за пивом побежал! - сварливо сообщил он. Сейчас обратно припрется... Если, конечно, менты не загребут по дороге. - Помолчал и добавил угрюмо: - Совсем спивается, придурок...

- Зеркало-то протер? - поинтересовался юноша, сдавая карты.

- Да лучше б он его не протирал!.. - вспылил хозяин. - Так, пыль только тряпкой размазал... Ну вот как в такой мути работать, я вас спрашиваю!

Проигравший толстяк заглянул во вновь полученные карты, насупился.

- Сам виноват... - недружелюбно заметил он.

- Я?! - возмутилось отражение хозяина. - У него в дому бардак, а я, выходит, крайний?..

- А то кто же? Я, что ли?.. Мы ведь их не просто должны отражать, мы их воспитывать должны...

- Ну, завел! - с досадой сказал юноша. - Слышь, дядя Семен, уймись, а? Давай ходи лучше...

Недовольный дядя Семен зашел с червей, однако уняться так и не пожелал.

- Ты прости меня, конечно, Вася, - покряхтывая, молвил он, - но без души ты его отражаешь, без души... С холодком. Технично, не спорю, но без души. А ты его так отрази, чтобы ему жить захотелось, пить расхотелось, зеркало как следует захотелось протереть...

- А вот до хрена там! - ощерилось отражение хозяина. - Ишь! Романтика нашел... Нет уж! Реалистом был - реалистом останусь. Пусть видит свою морду - как она есть! Бито...

- Шестеркой, - шепнул у него за плечом некто незримый. - Шестеркой, Вася! Он десяткой покроет, а ты ему... У тебя ж вон две десятки!..

- Цыц! - не оглядываясь, бросил хозяин. - Еще обслуга мне тут подсказывать будет! Иди вон штору колыхай...

- А чего ее колыхать? - обиделся незримый. - Смотреть-то на нее все равно некому! Ушел твой орел и дверь запер...

- А распорядитель? - надменно полюбопытствовал юноша.

- И его нет. Сразу на биржу увеялся...

Все невольно взглянули на радужный шар биржи. Кроме дяди Семена. Хмурился дядя Семен. Опять проигрывал.

- Гляжу я на вас, на молодежь... - с недоброй усмешкой проговорил он, сгребая отражения карт в отбой. - То вам не так, это вам не эдак... Пыль ему, видишь ли, помешала! А вот мы в ваши годы, представь, не ныли, не привередничали... Ты вообще знаешь, где я первый раз в зеркале отразился?

- Знаю, - буркнул хозяин. - В Коринфе...

- О! - сказал дядя Семен и потряс занесенной картой. - Коринф! - с наслаждением выговорил он, кроя короля козырной семеркой. - А потом еще в Афинах поработать успел... Да-с, это вам, господа лицедеи, не нынешние времена. Золотой Век! Эллада! Античность!.. И ведь в чем отражались-то? В полированной бронзе, черт знает в чем! А какую культуру отразили!..

- Да уж лучше в бронзе, чем в луже...

- А сам ты откуда взялся? Не из лужи, что ль?

- Лужа луже рознь. Однако опять ты дурак, дядя Семен...

Дядя Семен крякнул и, бросив карты, неприязненно оглядел тонущие в пасмурном полусвете пыльные глубины зазеркалья. Кое-где серая однотонность нарушалась цветными пятнами: там громоздились свалки отыгравших полуразрушившихся отражений комнатной мебели, ныне приспособленных для нужд обитателей сумеречного мира - в основном для настольных игр.

- М-да, непруха... - вынужден был признать ветеран. - Может, еще разок?

- Да нет, не успеем... - Хозяин поднялся и оглянулся на слепой ртутно-серый куб павильона. - Хотя... Что-то он задерживается, соколик мой! До киоска вроде рукой подать...

- Внимание! - негромко, но внятно прозвучало не поймешь откуда. Отражение Василия Егорыча Полупалова восемнадцать тридцать шесть срочно к зеркалу семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один!..

- Ну точно, опять в вытрезвитель загребли! - желчно сообщил хозяин. Зла не хватает...

- А разве в ментовке зеркала бывают? - усомнился юноша. - Что-то я о таком даже и не слышал... Может, он в магазин зашел, а ты сразу: вытрезвитель, вытрезвитель!

- А!.. - Хозяин с досадой махнул рукой. - Что ж у них там, в магазине, статистов нет? Отразить некому?.. Делов-то! Мелькнул - и свободен... Нет уж, раз на гастроли вызывают - значит серьезное что-то... - И неуловимым цветным бликом скользнул в смутные серые бездны - туда, где должна была располагаться изнанка неведомого зеркала за номером семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один.

Отражение № 2

То, что труженики зазеркалья, любящие при случае блеснуть выуженным из реальности словцом, гордо именуют гастролями, выпадает на их долю нечасто. Допустим, пригласили человека в дом, где он еще не был ни разу. А там, естественно, зеркало. Конечно, местный распорядитель может не глядя взять в труппу первого безработного, но в приличных зеркалах так не делают. Следует вызов. Прибывает гастролер - желательно отражающий данного человека не первый год. И пока он исполняет гостя, кто-то (чаще всего сам распорядитель) присматривается к его работе, а затем отправляется на биржу, где, исходя из увиденного, подбирает нечто подобное - на будущее.

По сути, вызов - это еще и признание твоего мастерства, так что недовольство Василия было, без сомнения, напускным. Польщен был Василий...

- Мужики! - жалобно позвал некто незримый. - А можно я тоже с вами разок в картишки сгоняю?.. - И рядом со столом робко возникло нечто бледное, вполне человекообразное, хотя и лишенное каких бы то ни было индивидуальных черт. Оно колебалось и подрагивало, готовое растаять в любую минуту - при первом возражении.