Но я не могу так. Во-первых, потому, что слишком активен и не представляю себе жизни без сумасшедших проектов и новых свершений – растительное существование под пальмами точно не для меня. Во-вто рых, судьба дауншифтеров всегда вызывала у меня смутное презрение, ощущение того, что эти люди – неудачники, что им не удалось справиться с вызовами нашего мира и они сбежали из него в поисках более легкой, не обремененной заботами и амбициями жизни.

Ощущать себя неудачником я, конечно, не мог себе позволить. А потому остался в компании «Омега», так и не ответив себе на вопрос, почему не летают люди. Как стало вскоре понятно, ненадолго. Проект, предусматривающий наше участие в корпоративной войне между «Шмеллом» и «Триремой», оказался на редкость динамичным. Уже в первые минуты после того, как я открыл первое смешанное совещание своих сотрудников с представителями нашего интернет-провайдера стало ясно, что «Трирема» достигла внушительных успехов в деле создания грандиозных проблем нашему «Шмеллу».

Во-первых, последние несколько месяцев компания буквально стонала под тяжестью атак разнообразных государственных органов на местах. Деятельностью «Шмелла» как-то мгновенно и одновременно заинтересовались налоговые службы, правоохранительные органы, потребительский надзор и так далее вплоть до пожарной охраны. Все они проявляли невиданные до той поры внимание и любознательность, граничащие с настырностью. В многочисленных офисах «Шмелла» по всей стране происходили проверки, выемки, туда пачками приходили уведомления о просроченных штрафах и запросы на оплату новых. И конечно, новости о проблемах компании оперативно попадали в средства массовой информации, с небывалым усердием распространявшие комментарии о системном кризисе в корпорации «Омега».

Газетные публикации с успехом дополнялись пиар-атакой в Интернете, где сообщество блогеров принялось почем зря костерить «Шмелл» за его повышенные тарифы, причем на всех сайтах появлялись одни и те же посты, как будто писал их один и тот же человек. Возможно, так оно и было в действительности, а все остальные «участники» скандальных блогов на самом деле являлись «ботами» – искусственно созданными посетителями, существующими только в виртуальном пространстве.

В довершение всего, по мнению сотрудников «Шмелла», «Трирема» готовила мощную юридическую кампанию с подачей исков в арбитражные суды по всей стране под каким-нибудь надуманным предлогом. И даже если бы эти иски удалось отбить, репутация «Шмелла» в глазах простого потребителя была бы испорчена надолго репортажами судебной хроники в газетах и по телевидению.

Юридическая служба «Шмелла» при этом смущенно жалась к дверям.

– Хорошо, – сказал я, когда картина бедствия представилась уже относительно четко. – Давайте начнем с наших лоббистских усилий. Кто ответственный и что сделано?

Присутствующие обратили взгляды на заспанного вида женщину в глубине комнаты – начальника отдела по работе с госорганами. После пяти минут допроса выяснилось, что не сделано ровным счетом ничего, потому что она толком и не знала, как и за что приниматься. Для нее было открытием то, что в органах потребительского надзора скопилось до десятка жалоб различных общественных организаций, ругающих (обвиняющих во всех смертных грехах?) «Шмелл» почем зря за различные нарушения прав потребителя.

– Я никакой информации не получала, – уверяла она.

Еще около двух минут потребовалось на то, чтобы пресс-служба организовала систему тотального мониторинга всей прессы с доставкой ее на рабочие адреса электронной почты всех присутствующих. Спустя десять минут передо мной на столе лежал список тех самых «общественных организаций», которые работали против нас.

Ясно было, что это по большей части «помойки» – некоммерческие фонды, созданные специально для ведения одной-единственной корпоративной войны, после окончания которой они исчезают с лица земли. Такие названия, как «Союз обществ борьбы за права абонентов» и «ОЗПП „Общественный контроль“» красноречиво свидетельствовали о стремлении их основателей к легкому обогащению на корпоративных конфликтах.

– Прекрасно, – сказал я и повернулся к одному из своих сотрудников: – Саша, узнай их адреса, выйди на учредителей и перекупи тех, кого сможешь. Скорее всего, это недорого. У тебя двое суток.

– Чего мы от них хотим? – деловито поинтересовался Александр.

– Чтобы они отозвали свои жалобы, дали в прессе опровержение и признались в том, что именно «Трирема» втянула их в грязную провокацию против «Шмелла».

Саша беззаботно кивнул и вышел. Вслед за ним отправилась еще одна моя сотрудница – на переговоры с чиновниками Роспотребнадзора, результатом которых должны были стать полное оправдание «Шмелла» этим ведомством и букет расследований правовых нарушений «Триремы».

– Теперь пресса, – обратился я к присутствующим. – Здесь ситуация просто катастрофическая. За последнюю неделю – шестнадцать негативных статей в федеральных изданиях, четыре телевизионных репортажа. «Улет Шмелла» – это еще что за заголовки? Как вы это допустили?

Пресс-служба «Шмелла» в полном составе хранила гробовое молчание.

– Отправляйтесь по редакциям, – посоветовал я им максимально доброжелательным тоном. – Намекните им, что «Шмелл» – их крупный рекламодатель, и если заказные публикации еще раз появятся, рекламный контракт будет разорван. Возьмите с собой цифры, пусть они прикинут доходы и расходы. Заодно пообещайте хороший пиар-бюджет, в ближайшее время у нас будет много хороших новостей, и мы планируем разместить их на страницах газет. Завтра утром мне отчет.

– Но у нас нет хороших новостей, – раздался изумленный голос главного юриста «Шмелла». – У нас со дня на день ожидаются новые судебные иски со стороны «Триремы», и наша юридическая позиция по авансовым платежам...

– Простите, – перебил его я. – Наша юридическая позиция будет обсуждаться в пункте пять повестки дня, он идет сразу же после пункта четыре. А сейчас мы обсуждаем второй пункт. Продолжим. Газеты...

Но горе-юрист был прав. В тот день негативные новости катились на меня одна за другой. Ближе к вечеру, когда совещание было уже закончено и воспрявший духом «Шмелл» загудел как улей работящих пчел, «Трирема» действительно подала четыре иска в несколько региональных судов. В этой ситуации в голову мне могла прийти только одна идея. Я позвонил своим приятелям, журналистам крупнейших изданий и информационных агентств.

– «Шмелл» подает в суд на «Трирему». Общая сумма трех исков – 1,34 миллиарда рублей, – заявил я. – Это новость дня, и меня удивляет, что вы о ней еще не слышали.

– Вот как? – удивились газетчики. – Но вроде было слышно, что, наоборот, это на вас должны были подать в суд за невыплату авансов!

– Ничего не знаю. Мы подали иски и уверены в своей юридической правоте. Основание – невыплата комиссии за авансы.

«Шмелл» конечно же никаких исков не подавал. Но мне необходимо было сыграть на опережение, сделать так, чтобы завтрашние газеты вышли с моей новостью в заголовке, а не с новостью «Триремы». И когда в восемь вечера на ленте Рейтера появилось сообщение с пометкой молния «Шмелл атакует», я понял, что по крайней мере эту задачу мы решили.

Юристы нашего интернет-провайдера пришли в ужас.

– Но у нас нет никаких исков! – надрывалась от их воплей моя телефонная трубка, когда я уже ехал домой по темной заснеженной Москве.

– Ну, так напишите им, что мы подадим на них в суд завтра, какая разница?

– О чем писать?

– О невыплате «Триремой» комиссий за авансы.

– Да они все выплатили в срок!

– Послушайте, – взмолился я, так как был уже вымотан до последней степени. – Это совершенно безразлично. Никакой судебный иск не имеет отношения к реальной жизни. Меня не очень-то интересует, что должно быть написано в исковом заявлении. Я не юрист. Это вы юристы. Вот вы и посидите, подумайте. Но иски должны быть завтра поданы, и общая сумма исковых требований должна быть не больше и не меньше, чем 1,34 миллиарда рублей. Иначе пострадает доброе имя нашего с вами «Шмелла»...