Вот она — неприглядная правда.

Я ненавидела злобного Кинга настолько, что готова была от него сбежать, но в добром Кинге отчаянно любила все, а не только его «хорошую» сторону. К его опасной, грубой стороне меня очень тянуло. Душа этого человека не состояла из черного или белого. Она была серой. В ней не было ничего идеального или на сто процентов осмысленного. Но что есть — то есть. И ничто этого не изменит. Просто я была его, а он — моим. Да, еще это проклятие и так далее.

Кто бы мог вообразить, что мы с Кингом будем ехать верхом на лошади, и при этом он будет одет в платье? Огромное отличие от предпочитаемых им сшитых на заказ костюмов и Мерседеса.

— Что такое костюм? — спросил он, прочитав мои мысли.

Я улыбнулась, чувствуя какое-то необъяснимое успокоение от возвращения нашей странной психологической связи.

— Ну? — поторопил он меня с ответом.

— Хмм… — я не могла ему этого объяснить, потому что мне придется употребить слово «штаны», которое он не поймет вообще. — Мне трудно объяснить тебе это на словах. Может быть, позже я тебе его нарисую, но ты выглядишь в них чертовски жарко.

— Почему? Они сделаны из меха?

Я старалась не смеяться. Возможно, их делают и из меха тоже, но это было бы странно.

— Нет. Я имею в виду, что ты в них смотришься крайне привлекательно.

— Аа. Ясно. А что такое Мерседес?

— Это машина. Что-то вроде телеги, только не управляемой лошадьми. В ней ты тоже выглядишь очень жарко.

— Хммм… Я постараюсь это запомнить.

Странно. Кинг казался таким расслабленным, все контролирующим.

— Кинг?

— Может, тебе перестать так меня называть? Хоть меня по-прежнему все считают королем, но это же неправда. Мой народ погиб уже давным-давно.

Я хотела сказать ему, как мне жаль и его, и его народ, потому что он был добрым королем и хорошим человеком.

Вместо этого я сказала:

— Прости. Это привычка. Это имя ты использовал, когда мы встретились, в будущем.

— Я просил называть меня Кингом? Это странно, — он задумался о чем-то на пару секунд. — Мастер, Ваша милость, Драко, Законодатель — сейчас я приемлю любое из этих имен.

Я пожала плечами:

— Хорошо. Возможно, это все влияние Хейн.

Я помню, как читала о том, что Хейн отказалась признать его как истинного короля и уничтожила все, что он любил. Его имя было свидетельством его упрямого характера и полной решимости не дать проклятию Хейн сломать его нутро.

Но все ведь изменилось? Не так ли? Хейн не вышла замуж за Кинга, Каллиас, с моей помощью или без, не подвергся этой лживой любви. Осталось только проклятие Кинга, которым я его наградила, потому что не могла отпустить.

— Возможно, — сказал Кинг. — Но этой ведьме удалось многое разрушить, разве нет?

— Но не все, — я пустила его в свои мысли.

Каллиас жив. Я жива. Ты тоже не находишься в полном забвении.

— Каллиас уже мертв, — сказал Кинг напрямую.

— Понимаю, — произнесла я шепотом.

Я загрустила, ощущая эту потерю, ведь для меня не прошла тысяча лет, я видела его только вчера.

— Ты знаешь, что с ним случилось? — спросила я. — Как он прожил свою жизнь?

Мне было интересно, нашел ли он свою любовь, были ли у него дети. Мне было бы приятно, если бы так оно и было.

— В то время я… — он искал подходящее слово, — был, так сказать, все еще не в себе. Поэтому не могу тебе ответить. Лишь скажу, что его уже нет в живых. А еще я знаю, что ты наложила слишком суровое наказание на клан Спирос.

Но эти злобные ублюдки пытались перерезать мне горло и убить Каллиаса!

— Они заслужили.

— Те люди — да, заслужили, но не вся же их родословная.

— Я хотела, чтобы они защищали Каллиаса, пока не придет его час умирать.

Они задолжали ему. Особенно после того, как сговорились против него.

— Ага. Только ты привязала их не к Каллиасу, а к королю.

— Каллиас был королем.

— Да, но я ведь вернулся. И в их глазах истинный король именно я.

Божечки! Я и правда связала Спирос с королем.

Я не могла в это поверить. Так стремясь изменить прошлое, отчаянно желая перемен, я всего лишь заново воссоздавала будущее.

Но что, если этому всему предначертано быть?

Мое сердцебиение ускорилось в два раза, и я почувствовала нарастающую боль в моей грудной клетке.

А что, если?

Пока что Кинг не знает об Артефакте, но что произойдет, когда я ему о нем расскажу? Это снова станет его навязчивой идеей, которая повлечет за собой все ужасные события, свидетелем которых я стала: сделку Джастина с Вауном, смерть моего брата, страдания моих родителей, мою связь с Кингом. Мое сердце сжалось. Я не знала, как мне поступить.

Миа, ты должна обдумать это на ясную голову.

Это правда. Я была не в состоянии сделать разумный выбор.

— Как бы ты хотел, чтобы я тебя называла? — спросила я, меняя тему нашего разговора.

— Мастером.

Я рассмеялась.

— Что? Ты можешь называть меня королем, но не мастером? Ты странная женщина, — я почувствовала, как его грудь, прижатая к моей спине, сотрясается от беззвучного смеха.

— Ты же шутишь? — я повернула голову, чтобы посмотреть на его лицо, но было слишком темно.

— Возможно.

Кинг способен шутить. Это шокирует.

— Да что ты? А я не должен?

— Почему ты стал абсолютно спокойным?

Сейчас Кинг не был похож на того злобного, страшного человека, который притащил меня в темный подвал и трахал так, как будто он скоро умрет.

— Я бы сказал, что это происходит потому, что моя татуировка почти завершена, но я не уверен.

— Татуировка? Ты имеешь в виду воротник?

— Да. Мекетре сказал, что татуировка работает по несколько минут в день, и он не соврал.

— Кто такой Мекетре?

— Он — мое приобретение в Египте.

— Ты что-то у него приобрел?

— Можно и так сказать. Я стал коллекционировать вещи и людей, наделенные необычным даром, которые могут оказаться мне полезными.

Я слишком хорошо знала эту историю. Кинг стал просто одержимым «властью».

Так вот как это все началось. Я не могла не задуматься, а было ли это началом еще и Десятого клуба?

— Мекетре помог многим в управлении и контроле их демонов.

— То есть воротник… — я замялась, пытаясь понять, о чем он говорит. — Ты пытаешься сказать мне, что воротник поможет тебе контролировать проклятие?

— Не проклятие, а тягу к насилию, которую оно во мне вызывает. Воротник питается этой тягой. — Кинг ненадолго замолчал. — Однако полностью я не уверен. Мекетре никогда не воздействовал магией на кого-то вроде меня. Точно мы узнать не сможем, пока татуировка не заполнится, но большую часть времени моя душа пребывает в спокойствии. По крайней мере, пока.

Вот блядь! Так вот почему, когда Ваун пленил Кинга и лишил его татуировок, тот не мог совладать со своей темной и жестокой стороной. Это послужило причиной срыва Кинга и того, что он взял меня с собой на тот остров.

— Ты можешь мне кое-что пообещать? — попросила я.

— В зависимости от того, что ты хочешь.

— Помнишь наш разговор перед твоей смертью?

— Как я могу забыть.

Кинг предпочел бы умереть, нежели причинить мне такую сильную боль, став призраком.

— Обещай мне, что, когда татуировка будет завершена, ты никогда и никому не позволишь себя ее лишить.

— Почему ты просишь об этом?

— Я думаю, в этом кроется причина твоего нападения на меня.

Пока он молчал, я впервые заметила, что нас окружает полнейшая, нерушимая шумом машин, самолетов, толпы, тишина. В воздухе раздавалось лишь цоканье копыт лошади и наше дыхание.

— Миа, ты когда-нибудь задумывалась над тем, что если бы я не обидел тебя в будущем, то ты бы не встретила меня в прошлом?

Я задумалась над его логическими выводами. Кинг был прав. Если бы он не затащил меня на тот остров, я никогда бы не встретилась с ним в его смертном обличье.

Черт, да меня бы и сейчас здесь не было.