А слева, в двадцати шагах, из трех легковых машин поспешно выходили люди. С изумлением Хромченко узнал тех самых людей, которые мгновение назад стояли на тротуаре в Н...ске.
В одной из трех машин не только Хромченко, но и все его спутники с неменьшим удивлением узнали синюю "волгу" Горюнова, которая от самого аэропорта все время шла позади их машины. Из нее поспешно выскакивали знакомые корреспонденты, бегом (снег был неглубоким) направлялись к бежевой "волге" и тут же принимались за киносъемку с таким усердием, словно машина полковника, он сам и его спутники представляли для печати какой-то особый интерес.
Но самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что их собственная машина, на которой они только что въехали в Н...ск со скоростью не меньше чем шестьдесят километров в час, неподвижно стояла... Водитель не выключал мотор, не нажимал на педаль сцепления, не тормозил... А машина стояла, и мотор не работал?
Остановка должна была произойти мгновенно, на полном ходу. Но никто из пассажиров не почувствовал резкого толчка, неизбежного при внезапной остановке.
Больше того, все они твердо знали - ТОЛЧКА НЕ БЫЛО! Да и как могла очутиться "волга" в узком пространстве между штабелями бревен. Сюда можно было попасть только сверху, но у "волги" не было крыльев и летать она не умела. Двигаясь по земле на колесах, она никак не могла бы втиснуться на этот перегороженный бревнами и усеянный пнями участок лесоповала.
Но факт оставался фактом. "Волга" стояла там, откуда ей не было пути ни вперед, ни назад. А следовательно, и не было пути сюда, на это место, где она сейчас находилась!
Пути не было, а она была здесь.
- Ну что же! - с замечательным при таких обстоятельствах хладнокровием сказал Хромченко. - Случилось что-то непонятное, видимо очередное н...ское чудо! Но мы все живы и невредимы, а это уже хорошо. Они все расскажут. Ведь они должны знать, что произошло, раз приехали встречать нас именно сюда.
- Но мы только что видели их всех в совершенно другом месте! - сказал ученый-физик.
- Не знаю, что и думать!
С этими словами Хромченко отворил дверцу и вышел из машины. Но, едва ступив на совершенно ровное место, упал, точно у него внезапно подвернулась нога.
Его спутники именно так и подумали, выходя вслед за ним. Ученый-физик протянул руку, чтобы помочь полковнику встать.
Подошли офицеры. Хромченко обратился к подполковнику из Управления.
- Как вы здесь оказались? - спросил он. - Откуда вам было известно, что наша машина вместо Н...ска очутится именно здесь? И почему мы видели вас всех возле отделения милиции всего минуту назад?
- Минуту?! - удивленно спросил подполковник, ошеломленный градом вопросов начальника, всегда такого молчаливого.
Они с огромным нетерпением ожидали, еще в Фокино "возвращения" бежевой "волги", чтобы расспросить побывавших "там" и узнать от них, что означают все эти чудеса, а тут, вместо рассказа, их самих засыпают вопросами...
- Пусть не минуту, а две, три - это не имеет значения. Что это за место? Где оно находится?
- Это вырубка, в пятнадцати километрах от Н...ска. Об этой цифре - пятнадцать - я докладывал вам вчера, товарищ полковник. Мы все выехали встречать вас более двух часов тому назад. Сперва в деревню Фокино, а потом сюда. А о том, что ваша машина и вы сами окажетесь здесь, нам сказал Кустов. О нем я также докладывал вам вчера. Правда, сперва он направил нас в Фокино, но в этой ошибке его вины нет...
- Ничего не понимаю! Какое Фокино?
- Давайте его сюда, вашего Кустова! - вмешался один из ученых. Видимо, он решил вести дальнейшие расспросы сам.
Хромченко понял это и в знак согласия отступил на шаг.
Он сделал это очень неловко, как-то неуверенно, точно ноги плохо его слушались. Эту неловкость многие заметили и сопоставили с недавним падением. Возникло подозрение, что полковник повредил протез, но не хочет говорить об этом, чтобы не отвлекать внимания от более важного, что сейчас происходило.
Саша подошел ближе. За эти два дня он успел привыкнуть к тому, что привлекает к себе внимание, и не смутился, встретив любопытствующие взгляды ученых из Москвы. Он даже не заметил, что семь кинокамер уставились на него с трех сторон.
- Говорите, молодой человек! - сказал ученый. - Вы слышали вопросы товарища полковника? Отвечайте! Мы вас слушаем!
- Прежде всего, - неожиданно сказал Саша, - чтобы покончить с недоразумениями, попрошу вас всех посмотреть на часы.
Первым издал удивленное восклицание водитель "волги", у которого часы находились перед глазами, на приборном щитке. Полковник и трое ученых увидели на секунду-две позднее...
Когда они покидали аэропорт, было без пятнадцати минут девять, это все они хорошо помнили. Никуда не заезжая, направились прямо в Н...ск. Путь занял полтора часа. А сейчас... часы показывали ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ ТРЕТЬЕГО, А НЕ ОДИННАДЦАТОГО, как это должно было быть.
Все взгляды обратились на Сашу, требуя пояснений. Раз он счел нужным прежде всего обратить их внимание на время, значит, у него есть какое-то объяснение случившемуся.
Но Саша не успел произнести ни слова.
- Товарищ полковник, - сказал водитель, приоткрывая дверцу машины, - бак почему-то пуст!
- Какой бак? - поспешно спросил Саша.
- Для бензина, конечно!
- Он был полон?
- Больше чем наполовину. Я смотрел на указатель, когда подъезжали к Н...ску. А сейчас вдруг...
- Проверьте в самом баке! Указатель может быть не в порядке.
- Какая разница, пустой бак или полный? - заметил майор. - Вам не стоит отвлекаться этим.
- Стоит! Разве вы не видите, как это важно? А вы помните, товарищ водитель, сколько было на спидометре, когда выезжали из аэропорта?
- Отлично помню!
- Вы проехали приблизительно сто десять - сто пятнадцать километров. А по спидометру?
- Именно так! - Водитель отвернул пробку бака и заглянул внутрь. - Извольте полюбоваться! Бак пуст!
- А спидометр у вас в порядке?
- В полном порядке. И счетчик тоже. И бак не имеет повреждений.
Получалось что-то несуразное. Если верить счетчику на спидометре, машина, придя в Н...ск, больше не двигалась. А отсутствие бензина свидетельствовало, что она прошла еще более двухсот километров. Правда, был третий вариант - мотор мог все четыре часа форсированно работать на холостом ходу.