Джессика почувствовала, что в ее горле образовался комок. Все, что совсем недавно представлялось ей достаточно простым и понятным, стало вдруг страшно запутанным, неясным и очень двусмысленным.

– Я действительно чувствую себя, словно Алиса в Зазеркалье! А рядом не только Белая Королева, которая грозит отрубить мне голову, но и кое-кто похуже.

– Не беспокойся. – Анна положила ей руку на плечо и крепко сжала. – Ты с этим справишься. Я же вижу – в тебе есть и характер, и душа и вообще ты натура цельная. Такой не страшны никакие испытания. Если же тебя так беспокоит Камилла… но ты ведь не собираешься отбивать Джона у нее?

– Ну конечно нет! – воскликнула Джессика. Ее глаза расширились. – Я вообще не думаю о замужестве!

Однако, несмотря на ободрение Анны, в тот день на съемочной площадке она все равно чувствовала себя не в своей тарелке. Она постоянно ловила себя на том, что не столько думает о роли, сколько о Джоне Нельсоне, о его непростых отношениях с Камиллой Богарт и своем собственном месте в запутанном хитросплетении всех этих отношений. Из-за этого она путала текст, то и дело сбивалась с ритма, а ее реплики следовали с запозданием, что было невозможно исправить никаким последующим монтажом кадров. В конце концов Нельсон объявил перерыв.

– Не знаю, что сегодня происходит – может, на Солнце началась магнитная буря, но пока у нас ничего не получается. Давайте отдохнем, а потом снова соберемся и попытаемся выполнить намеченное. Если не получится, тогда вообще перенесем съемку на завтра.

Его слова были встречены глухим ропотом – никому не хотелось выбиваться из графика съемок. Ведь от него зависел не только выпуск картины в прокат, но и конкретные жизненные планы собравшихся на площадке людей. Кто-то уже запланировал себе отпуск на определенное число, кто-то намеревался навестить родителей, у кого-то были запланированы другие дела. Все прекрасно понимали, что если график съемок трещит по швам, то предстоящие планы тоже обречены.

– Спокойно, – послышался уверенный, чуть насмешливый голос Алана Кроненберга. – Я действительно слышал, что на Солнце недавно вспыхнул один протуберанец. И что когда образовавшийся из-за этого солнечный ветер достиг в конце концов Земли, то очень многие почувствовали себя некомфортно. Чтобы нейтрализовать это зловредное влияние, есть одно очень простое и действенное средство… – Алан интригующе остановился.

– Какое, Алан? – раздалось со всех сторон.

– Надо зайти к себе в вагончик, сесть в удобное кресло и, задрав ноги на столик, пропустить стаканчик доброго вина или виски! – закончил он под одобрительный смех всех присутствующих. – Вот увидите, сразу полегчает!

Перекидываясь шутками, члены съемочной группы разбрелись по своим вагончикам. Джессика тоже направилась к своему трейлеру. Ее снедало чувство вины. Хоть Нельсон и не назвал ее по имени, она прекрасно понимала: это именно из-за нее остановился съемочный процесс. Именно ее нервозное состояние не дало продолжать съемки. Но что она могла поделать с этим?! Это было выше ее сил. И, самое ужасное, она не была уверена, что и после перерыва сможет найти в себе силы и нормально продолжить съемки.

В ее вагончике был бар, полный самыми разнообразными напитками, но Джессике сейчас не хотелось ничего. Она чувствовала себя полной идиоткой и понимала, что любой, даже самый лучший напиток ничем не поможет ей. Чувство внутренней слабости и неуверенности только нарастало. Что же будет, когда она снова выйдет на площадку и Нельсон заметит это?!

Она настолько погрузилась в свои невеселые мысли, что даже не обратила внимания на стук в дверь. Когда она очнулась, то увидела, что перед ней стоит Алан Кроненберг.

– Как ты себя чувствуешь? Только говори правду! – Наткнувшись на ее умоляющий взгляд, он покачал головой. – Все ясно. Значит, и тебя это не миновало. Знаешь, как это называется? Мандраж. Идиотское слово, которого актеры боятся больше всего. Ведь время от времени он овладевает любым из них. Не важно, первая это роль или уже сотая по счету. Но когда он приходит, то у всякого актера невольно опускаются руки.

– И что же мне делать? – горестно выдохнула Джессика.

Внезапно она поняла, что ей не от кого ждать спасения, кроме как от Алана. Он один досконально понял ее состояние, каким-то чудом ощутив то, что с ней на самом деле происходит, и только он один может указать ей путь к спасению.

Алан усмехнулся.

– Существуют тысячи способов. Но не все они эффективны. Я знаю один, который, возможно, не упоминается ни в каких учебниках, но зато действует безотказно. – Он медленно приблизился к Джессике. Его большие сильные руки обхватили ее.

И, прежде чем она успела опомниться, его губы прижались к ее губам. В голове Джессики точно вспыхнули мириады разноцветных искр.

Оторвавшись от нее, Алан прошептал:

– Любовь. Вот единственное средство преодолеть мандраж. Если ты почувствуешь ее, то тебе все будет нипочем. И ты отыграешь свою роль с таким блеском, какого, может, даже сама не ожидаешь от себя.

Джессика чувствовала, как внутри у нее все переворачивается. Слова, которые Алан ей говорил, его руки, которые обнимали ее, – все это мутило ее разум, заставляя забыть обо всем на свете. И видеть только этого мужчину, который стоял перед ней и с любовью заглядывал в глаза.

– Детка… – хрипло произнес Алан. – Ты сыграешь эту роль как никто. Ты все сделаешь как надо. Ты их заставишь охнуть. Ведь ты самая красивая и талантливая из всех, кого я встречал! Я верю в тебя. И я люблю тебя! – шепнул он ей на прощание и стремительно выскочил из вагончика.

Сердце Джессики стучало гулко, как барабан. У нее внутри все пело от охвативших ее новых, ни с чем не сравнимых чувств. Алан поцеловал ее! И сказал, что она не просто красивая, но и самая лучшая! И что она как никто сыграет отданную ей роль!

Это новое ощущение переполняло Джессику. Она вдруг почувствовала небывалый подъем, что-то вроде эйфории. Сам Кроненберг, великий Алан Кроненберг сказал ей это! И не только это… Он сказал еще, что любит ее! Он, в кого были влюблены все женщины, которых она видела вокруг себя на съемочной площадке… Джессика прекрасно помнила выражение его глаз в тот момент, когда он произнес эти слова. Он был так взволнован… Он явно сходил с ума от страсти.

Господи, пронеслось у нее в голове, это происходит со мной, все это происходит наяву! Только бы не сойти с ума! Но Алан прав – я чувствую, что я сыграю, как надо!

Она набрала в грудь воздуха и распахнула дверцу трейлера. Большинство актеров и технического персонала уже стояли на площадке и дожидались ее. Но теперь Джессика твердо знала, что не подведет их. Алан сумел разжечь в ее груди такой огонь, который нес ее вперед, словно на крыльях. Волшебный огонь, который должен был помочь ей справиться с трудностями.

Она приблизилась к камере и увидела, как Алан с нежностью улыбается ей.

– Я готова играть! – решительно заявила она. – Я готова!

Был уже десятый час вечера, когда Нельсон наконец махнул рукой.

– Все, съемки закончены! – Он повернулся к Джессике, и ей бросились в глаза крупные капли пота, блестевшие у него на лбу. Не вытирая их, он воскликнул: – Джессика! Я могу сказать только одно – ты была великолепна!

«Ты была великолепна!» Эти слова продолжали звучать сладкой музыкой в ушах Джессики, когда она устало шла к автомобилю, который должен был отвезти ее в гостиницу. «Великолепна! Великолепна!» – словно продолжали восклицать сверкающие витрины магазинов и неоновые огни реклам, встречавшиеся на ее пути. А за ними в дрожащей туманной дымке, окутавшей Лос-Анджелес, вставал образ Алана Кроненберга. Бесконечно дорогой образ человека, которому она обязана своим сегодняшним успехом.

На следующий день прибыв на съемочную площадку, Джессика поняла, что вчерашнее радостное чувство по-прежнему не покидает ее. Она вновь ощущала, что все ей по плечу, что она может играть так же блистательно, если даже не лучше.