О, с каким нетерпением я ждал того дня, когда мой хозяин получит ответ из далекой столицы! Если бы можно было, я сбегал бы за ним сам. Но от знакомых собак с побережья я знал, что остров Сахалин, где расположен наш город Томари, отделен от материка таким широким проливом, что его ни за что не переплыть. А десять с лишним тысяч километров по суше! Разве хватит сил пробежать их?

Одним словом, оставалось только ждать. Пользуясь досугом, я еще и еще раз обдумывал печальное происшествие во всех деталях. На мой взгляд, оно породило сразу несколько юридических вопросов:

1. Была ли коза нашей соседки действительно покусана собакой моего хозяина, то есть лично мною?

2. Действительно ли характер нанесенных указанной козе повреждений таков, что упомянутая коза полностью была лишена функций производителя молока и оказалась не в состоянии выполнять свои практически полезные обязанности домашнего животного?

3. Соответствует ли размер наложенных на моего хозяина финансовых санкций той ценности, которой фактически обладает коза нашей соседки?

И, наконец, последний — по счету, но не по важности — вопрос:

4. Правомерно ли, что целый ряд судебных инстанций занимается делом, представляющим, по существу, конфликт, возникший между двумя представителями животного мира, именуемыми в просторечии козой и собакой?

Ответы на эти вопросы должен был дать Верховный суд РСФСР.

…Волны света льются сквозь широкие окна просторного кабинета председателя Верховного суда или лица, его заменяющего. Входит секретарь и почтительно кладет на стол «Дело о взыскании ста рублей за козу». Лицо изучающего дело багровеет от благородного гнева. Отдается короткое распоряжение секретарю:

— Председателя Сахалинского областного суда к прямому проводу!

— Дорогой председатель! — говорило лицо своему далекому собеседнику. — В деле, которое поступило на мое рассмотрение, я обнаружил массу противоречий. Народный суд Томаринского района удовлетворил иск на том основании, будто собака загрызла козу и тем самым лишила соседку хозяина собаки принадлежащего ей имущества. Но в деле содержится справка ветеринарного врача о том, что козе не причинено никаких повреждений. Это косвенно подтверждается и тем фактом, что по настоянию того же народного суда спустя несколько месяцев после судебного разбирательства коза с ведома ветнадзора сдана ее фактической владелицей в местный кооператив на нужды общественного питания. Причем кооператив оценил козу в 22 рубля. На каком же основании с ответчика взыскано сто рублей? И вообще, не пора ли избавить наши суды от рассмотрения дел о козе и собаке? Ведь это же не судебное дело, а настоящая басня!..

Нет, напрасно мое воображение рисовало эту картину!

Ответ из Москвы был до обидного краток:

«Гр… Сахалинская область, гор. Тотари.

Сообщаю, что дело по иску к Вам гр… о взыскании ста рублей за козу проверено в порядке надзора Председателем Верховного суда РСФСР и не установлено оснований к принесению протеста на решение народного суда Тотаринского района.

Дело по миновании надобности возвращено в народный суд.

Начальник канцелярии Верховного суда РСФСР».

О космической скорости, с которой рассматривалось дело и составлялся ответ, можно судить хотя бы по тому, что канцелярия, не задумываясь, переименовала наш славный город Томари в неведомую административную единицу Тотари.

Но я не буду придираться к мелочам. Потрясло меня другое: высшая судебная инстанция не давала ответа ни на один из выдвинутых судебным делом вопросов и оставляла моего доброго хозяина в прежнем печальном положении.

Под давлением этого факта я вынужден признаться во всем.

Да, я укусил козу. Доведенный до отчаяния ее наглыми набегами на принадлежащий моему хозяину огород и окрестные зеленые насаждения, я выследил зловредное рогатое существо и с удовольствием вонзил в его левую заднюю ногу свои зубы. Тут же я получил сдачи: коза пребольно брыкнула меня в бок.

Мне казалось, что теперь мы квиты. И разве мог я предполагать, к каким неожиданным последствиям приведет мой непродуманный поступок! Я искренне раскаиваюсь в содеянном и обещаю, что никогда не повторю ничего подобного. Даю честное слово собаки — лучшего друга человека.

Об одном заклинаю вас. Судите проступки и ошибки людей, судите строго, справедливо и гуманно, но предоставьте нам, животным, самим разрешать возникающие в нашей среде споры и недоразумения.

Не тратьте драгоценного времени, бумаги и чернил на то, чтобы карать блудливых кошек, чересчур горластых петухов и драчливых коз.

Дедушка Крылов заклеймил наши пороки и недостатки настолько основательно, что судебным органам нет смысла вмешиваться в это дело.

На льду одного из бесчисленных озер Вуоксы стоит обыкновенный канцелярский стол, покрытый зеленым сукном. За столом восседает могучего телосложения мужчина в полушубке, пыжиковой шапке и валенках с галошами. Его роговые очки заиндевели, на жестких, моржевидных усах капельки льда.

Рядом, на раскладном стульчике, примостилась девушка. Из-под шапки-ушанки кокетливо выглядывают русые кудряшки. Девушка то и дело дует в кулачок, разогревает стынущие на холоду чернила, которыми наполнена авторучка ленинградской фабрики «Союз».

Сбоку от стола на двух пешнях укреплен транспарант:

«Организованно проведем соревнования на лично-командное первенство по подледному лову отдела спортивных секций Ленинградского совета союза спортивных обществ и организаций!»

Мужчина в пыжиковой шапке время от времени подает отрывистые команды:

— «Русский дизель», подходи!

— «Скороход», к оформлению документов… товсь!

К столу под зеленым сукном приближается колонна рыбаков-любителей «Русского дизеля». В колонне тринадцать рыбаков: десять основных участников команды, трое запасных. У каждого за спиной ящик, на плече — пешня, в руках пачка бумаг.

— К ноге! — раздается команда, и пешни вонзаются своими остриями в рыхлый лед.

Начинается оформление.

— Паспорт!

— Удостоверение личности!

— Справка от врача!

— Анкета!

Пыжиковая шапка протирает очки и внимательно изучает документы. Девушка с кудряшками ведет протокол. Наконец мужчина говорит:

— Все в порядке.

И опять командует:

— «Скороход», подходи! Публичная имени Салтыкова-Щедрина библиотека… товсь!

Шумно на льду. Сбившись в кучки, рыбаки еще раз проверяют свои бумаги. Хотя на подготовку к соревнованиям было дано две недели, но разве за всем уследишь! Согласно положению о соревнованиях, утвержденному отделом спортивных секций, каждая команда должна была представить заявку. В ней следовало указать фамилию, имя и отчество участника, год рождения, его специальность, место работы, а также представить личную подпись участника команды, удостоверяющую, что он умеет плавать, и визу врача. И к заявке приложить тринадцать анкет {десять основных членов команды, трое запасных). По очень несложной форме:

1. Фамилия, имя, отчество (полностью).

2. Дата и место рождения.

3. Национальность.

4. Гражданство.

5. Партийность.

6. Место работы и занимаемая должность.

7. Серия и номер паспорта, кем и когда выдан.

8. Домашний адрес, с какого времени проживает в Ленинграде.

9. Подвергался ли судебным репрессиям, где, когда, по какой статье УК.

Анкетные данные заверяются:

1. Руководителем учреждения.

2. Начальником отдела кадров и печатью учреждения.

Солнце уже поднялось высоко над окружающим озеро лесом. Шумят, волнуются рыбаки…

А из-за стола все командуют:

— Пятый таксомоторный парк, подходи! Ордена Ленина студия «Ленфильм»… товсь!

Это на льду.

А подо льдом тихо, сумрачно, прохладно. Между водорослями неторопливо ходят окуни, налимы, язи.

— Слышали? — спрашивает Окунь.