Да, вопрос о количестве времени, которое затрачивают на поедание котлет по-пожарски представители различных категорий научных работников, далеко не праздный. Им всерьез и вплотную занялись в Институте горного дела Академии наук СССР. Постоянно действующее производственное совещание института создало для этой цели специальную комиссию. Комиссия продумала соответствующую методику и графики самохронометража. Эта тщательно разработанная документация была вручена пятидесяти сотрудникам института от члена ученого совета до простого лаборанта. Как это бывает на больших спортивных состязаниях, по команде стартера были включены пятьдесят хронометров и заскрипели пятьдесят самописок. Как это происходило, довольно наглядно изображено в записках анонимного «кандидата сатирических наук».

А время шло…

Оно совершало свой неумолимый бег вперед, не считаясь ни с какими графиками и не повинуясь никакой методике. Ибо время неуловимо — если прозевал его, то уже не вернешь.

Об этом как раз и забывают любители разного рода канцелярских затей, единственная цель которых — втиснуть все многообразие нашей быстротекущей жизни в узкие рамки «от и до». Под всякими благими предлогами они отнимают у людей драгоценное время, которое так нужно и для вдохновенного труда, и для творчества, и для отдыха.

Примерно то же самое произошло и в описанном случае. Мы не присутствовали на заседании комиссии, подводившей итоги самоанализа пятидесяти подопытных ученых. Мы не знаем, какие вопросы и проблемы поднимала комиссия. Но наверняка на заседании комиссии не был затронут весьма существенный вопрос — о бесцельно затраченном времени на бюрократическую игру, глубокомысленно названную самохронометражем.

Прежде чем приступить к широкому публичному опросу, я решил провентилировать проблему отдыха в тесном семейном кругу.

— Умеете ли вы отдыхать? — спросил я своих домочадцев. Ответы были разные.

— Вместо того чтобы задавать такой глупый вопрос, — ответила жена, — достал бы лучше путевку в Крым. Который год обещаешь!

Сын-восьмиклассник сказал:

— Обеспечьте мне на лето два киносеанса в неделю, а об остальном не беспокойтесь. Со скуки не умру.

Дочь, только что окончившая четвертый класс, как всегда, была обстоятельной.

— Вопрос задан очень кстати, — заявила она. — У нас завтра как раз коллективная прогулка с целью укрепления здоровья и отдыха. Прошу к утру подготовить все необходимое согласно этому списку.

И вручила вырванный из тетради лист, на котором значилось:

— На сколько дней рассчитан поход? — спросил я, ознакомившись со списком.

— Когда моряк отправляется в плавание, — ответила дочь, — по меньшей мере бестактно спрашивать его о дне возвращения в порт. А относительно списка все-таки побеспокойтесь, мы составляли его всем классом по «Памятке вожатого».

И ушла гулять во двор.

Утро выдалось чудесное, и поход состоялся. Отряд прошел четыре километра вдоль шоссе, устроил привал у дорожной будки и вернулся автобусом. Дочь принесла пустой рюкзак и сочиненный в походе стих:

Я представил себе, как сплоченный коллектив юных путешественников на виду у проносящихся по шоссе «Побед», «Москвичей» и самосвалов уничтожал указанные в списке «вар.», «жар.» и «сыр.» предметы. И невольно подумал: «Вот это да!»

Этот короткий эпизод еще больше укрепил меня в мысли, что вопрос о том, умеем ли мы отдыхать, отнюдь не праздный…

Вспоминаю нескольких неумелых отдыхающих.

Первого я встретил еще до войны в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького. Было жаркое августовское воскресенье, а он в унтах, теплой куртке и шапке из шкуры молодого тюлененка стоял у киоска и что-то покупал. «Полярник», — с уважением подумал я о нем и увидел в его руках колбасу, консервы и бутылку водки.

Возвращаясь из парка поздним вечером, я снова встретил «полярника». Он спал беспробудным сном здесь же, около киоска, расположенного поблизости от ворот парка. За весь долгий летний день мой «полярник» дальше тридцати метров в глубь парка так и не продвинулся.

Позднее я не раз встречал духовных единомышленников этого «полярника». Со словом «отдых» у подобного рода милых граждан ассоциируется возможность беспрепятственно напиваться. Это они прозвали расположенный неподалеку от санатория винно-водочный магазин шестым корпусом. Это благодаря их изобретательному уму кафе «Отдых», где вместо освежающего восточного напитка подается коньяк, получило игривое название «Рваные паруса». Если поблизости от дома отдыха нет подходящей торговой точки, то тогда они перед обедом «прогуливаются» на железнодорожную станцию «узнать расписание». И, убедившись у буфетной стойки в надежности железнодорожного сообщения, возвращаются в таком состоянии, что из всех выработанных народной медициной лекарств на них безотказно действует только одно — огуречный рассол.

Но об этой, не столь уж распространенной категории людей упомянем вскользь.

Есть другой разряд отдыхающих — так называемые «путевочники».

Для них слово «путевка» обладает магическим свойством. Как только подходит время отпуска, одна и та же мучительная мысль сверлит их мозг: «Где бы достать путевку?»

Безотносительно какую: в санаторий для людей, страдающих повышенной кислотностью, в кумысолечебницу, в дом отдыха матери я ребенка.

Я видел такую путевочницу в санатории имени Орджоникидзе в Кисловодске. Она прибыла на Кавказ из далекой Башкирии, с нефтяного промысла, где работала счетоводом. Может быть, ей исполнился двадцать первый год, может быть, и все девятнадцать. Это полное сил, розовощекое существо для медицинского персонала санатория явилось настоящим исчадием ада.

Она побывала у всех санаторных специалистов. Через каждые два дня у нее исследовали кровь. Брали на анализ желудочный сок. Несколько раз измеряли и взвешивали. На три дня клали в изолятор. И никак не могли установить диагноз ее заболевания.

Но больной без диагноза — это парадокс, это явный брак в работе лечебного учреждения, это откровенный скандал. Два раза заседал консилиум, и оба раза бесплодно. Выручил внештатный консультант, курортный светила, который за трехминутный разговор с больным брал с санатория по десять рублей. Он написал в курортной книжке счетовода с кудряшками одно слово: «Переутомление».

Так разрешился острый кризис, вызванный пустяковым в сущности обстоятельством: больная, прибывшая в санаторий из Башкирии, была катастрофически здорова!

Бедные эскулапы наших бесчисленных и в большинстве своем замечательных здравниц! Сколько хлопот доставляют им такие вот путевочники и путевочницы!

О «дикарях» уже писалось. Есть даже пьеса под таким названием. Но об одном «дикаре» хочется рассказать. Мимо заправочной станции на шоссе Москва—Симферополь промчался «москвич», за рулем которого сидел такой толстый человек, что занимал все переднее сиденье.