Он высоко поднял трубу и заиграл, как прежде, тихо, легко и красиво.

К выходу из парка мы шли втроем. Мы шли мимо жухлой травы газона, мимо пруда, в котором уже не плавали лебеди, мимо карусели, перевязанной цепью, мимо умолкнувшего фонтана, засыпанного листьями, мимо заколоченной читальни. Мы шли через пустынный парк, и мне и Гале было необыкновенно радостно оттого, что рядом с нами был этот замечательный человек.

Когда я должен был идти в школу, родители купили мне портфель, букварь, тетради, пенал, ручку, карандаш и ластик. Стал я ждать первого сентября. Все рассматривал свои принадлежности и перекладывал их из одного отделения портфеля в другой. Перекладывал, перекладывал и вдруг подумал, а если меня спросят что-нибудь, а я не знаю?! Что тогда?! Скажут: «Иди обратно в детский сад». Нет, такого позора я пережить не мог, и мне сразу расхотелось идти в школу. Но первого сентября мама дала мне в руки горшок с цветами и все же повела в школу. Еще дома я сказал ей:

— Не хочу идти в школу.

— Это почему же? — спросила мама.

— Не хочу, и все.

— Тебе там понравится, — сказала мама.

— А если не понравится?

— Понравится, вот увидишь. И потом все же ходят в школу, и ты должен идти.

По дороге к школе я сказал маме:

— Ладно! Один раз схожу, посмотрю. Если не понравится, больше ни за что не пойду.

Когда показалась школа, мне опять расхотелось в нее идти.

— Я только загляну, — сказал я маме. — Если не понравится, сразу сбегу.

Около школы толпились мальчишки и девчонки с портфелями и ранцами. Они выстраивались цепочками от ступенек школы. На ступеньках стояли учительницы и в руках держали буквы «А», «Б», «В». В одной цепочке я заметил рыжего мальчишку с бумажными погонами. На погонах были нарисованы огромные красные звезды. Учительница с буквой «В» заметила мальчишку, улыбнулась и отдала ему честь.

Мама подвела меня к учительнице с буквой «Б», и я встал за какой-то девчонкой. В одной руке девчонка держала портфель, другой сжимала куклу. Учительница с буквой «Б» стала ходить вдоль нашей цепочки и всех пересчитывать. Около девчонки с куклой она остановилась и сказала:

— Куклу убери в портфель и в следующий раз в школу не бери.

Учительница с буквой «Б» мне сразу не понравилась. Я вышел из цепочки и подбежал к маме.

— В чем дело? — к нам подошел толстый дядька в золотистых очках и с цветком в петлице. — Тебя как зовут?

— Егор Пенкин, — сказала моя мама.

— Очень хорошо, Егор Пенкин. А я директор школы Борис Васильевич. Так почему ты сбежал?

— Ему учительница не понравилась, — сказала моя мама.

— Вот это да! — удивился директор. — Ну, хорошо. Мы сделаем вот что. Пойдем, ты сам выберешь себе учительницу.

Директор взял меня за руку и подвел к учительницам. Потом наклонился и шепнул:

— Выбирай!

Я показал на учительницу с буквой «В».

— Очень хорошо! — сказал директор. А учительница с буквой «В» улыбнулась и первым провела меня в класс.

Нашу учительницу звали Ирина Николаевна. Она рассадила всех за парты и стала каждого записывать по имени и фамилии. Моим соседом оказался мальчишка с погонами. У него была смешная фамилия — Бутылкин. Вова Бутылкин. Он меня спросил:

— Считать умеешь?

— Угу, — сказал я.

— Ну, сколько будет три да три?

Я стал загибать пальцы под партой. Потом говорю:

— Пять.

— И нет! — засмеялся Вовка. — Во сколько, — и пальцем нарисовал в воздухе семерку. Когда учительница закончила всех переписывать, одна девочка на первой парте вдруг запела. А потом встала и пошла к двери.

— Лена Покровская, ты куда? — спросила учительница.

— Тузика кормить, — сказала Лена, и все засмеялись. И учительница улыбнулась. А потом посадила Лену Покровскую снова за парту и сказала:

— Тузиков и Мурзиков будем кормить после уроков.

Учительница мне понравилась, и понравилась Лена Покровская, но больше всех мне понравился Вовка Бутылкин. У него были замечательные погоны. Он обещал мне сделать такие же и предложил после школы слазить в угольную яму и посидеть на бревнах.

Во втором классе мы с Вовкой Бутылкиным неожиданно стали отстающими по арифметике. И все из-за наших задачек. Мы наловчились сами придумывать задачки. Сделаем быстренько домашнее задание, разные там примеры и начнем выдумывать задачки. Вовка подумает, подумает и говорит:

— Ты пошел в школу коротким путем. Полез через забор, да порвал штанину. Пошел назад, чтобы мать зашила, да споткнулся о грядку. И у тебя над глазом появился фонарь. Пришел ты домой, а тебе еще мать всыпала за то, что ходишь не как все. Сколько ты всего получил тумаков?

А я Вовке сразу в ответ:

— Ты списал задачку у Генки, а я у тебя, и мы все получили по двойке. После уроков я хотел бить тебя, потому что ты плохо списал у Генки. А ты хотел бить Генку, потому что он неправильно решил. Кого надо было бить?

И так все время. Мы придумали около сотни задачек. Целый учебник можно было составить. Однажды на уроке учительница Ирина Николаевна велела каждому придумать по задачке. Все ребята как-то сразу приуныли. Только мы с Вовкой ужасно обрадовались. Уж что-что, а задачки-то мы придумывали отлично.

— Пара пустяков, — громко проговорил Вовка. — Раз-два — и готово! Сколько задачек надо придумать, Ирина Николаевна?

— Всего одну, Бутылкин. И успокойся, пожалуйста, и не прыгай! А ты, Пенкин, — это относилось ко мне, — перестань ему подмигивать.

В классе стало тихо. Только было слышно, как перья скрипят.

— Давай про болезни что-нибудь, — шепнул мне Вовка.

— Давай, — шепнул я ему. — Мне все равно про что. Про болезни так про болезни.

Вовка придумал такую задачку: «У Пети болела голова, и ему накупили всяких сладостей. Коля объелся огурцов, и, чтобы не ревел, ему подарили пробочный пугач. Ваня вывихнул ногу, и ему купили самострел. Чем лучше всего болеть?»

А я написал: «Петю собака укусила пять раз, а Ваню два. Петю положили в больницу, и его родители принесли ему целую корзину пирогов. А Ване только купили конфету. Кому лучше: Пете или Ване?»

Мы с Вовкой первыми сдали свои задачки и стали посмеиваться над соседями, шепотом давать советы, пока нас Ирина Николаевна не вывела из класса.

На другой день мы с Вовкой получили по двойке. Расстроился я и домой пришел в плохом настроении. Но чтобы родители не подумали чего плохого, сделал вид, что мне очень весело. Ходил и нарочно громко пел. После ужина мама сказала:

— С чего это ты так распелся? Уж не заболел ли?

А отец сказал:

— Ну-ка, давай показывай свой дневник!

У меня все внутри так и заледенело.

Ну, а потом отец поставил меня за сараем в угол. Стою я там, стою, вдруг вижу краем глаза, Вовка идет. Весь замызганный какой-то.

— Чтой-то ты, Вовка, — говорю, — такой грязный?

— Отец веником вздул, — пробормотал Вовка. — А ты что там? На доски смотришь?

— Ага, — говорю. — Меня в угол поставили на весь вечер.

Вовка только присвистнул и сказал:

— Мне лучше.

На следующий день нам с Вовкой, как отстающим, прикрепили Ленку Покровскую, отличницу. Сразу же после уроков Ленка устроила нам дополнительные занятия.

— Сядьте за парту. И слушайте внимательно, — сказала она, точь-в-точь как Ирина Николаевна. — Очень хорошо, что вы придумываете задачки. Но ваши задачки все глупые. Арифметика учит считать, а в ваших задачках нет счета. Вы думаете, они смешные, да? И нет вовсе. Они глупые, вот какие! И у них нет одного ответа. Каждый может ответить, как ему вздумается.

— Дурочка ты, Ленка! Нет ответа! — поморщился Вовка. — В моей задачке каждому ясно, что лучше всего вывихнуть ногу. Сразу получишь самострел.

Лена опустила голову, заморгала глазами, и губы у нее задрожали. Она посмотрела на меня.

— А ты, Егор, чем хотел бы заболеть в его задачке?