Ляпунов и Юрка беспрепятственно проскочили коридор до следующей «двери». Остановились, прислушались, резко ворвались, но стрелять было не в кого. Тут вообще было пусто, только валялись какие-то клочья бумаги.

— Возможно, здесь и был штаб… — пробормотал капитан.

— Выходит, мы опоздали?

— Не исключено, хотя скорее всего нас элементарно подставили. Ахмед просто-напросто знал, что мы придем именно сегодня или чуть раньше, а потому ушел загодя. И таким ходом, о котором мы не знали. Даже наш суперспециалист по пещерам.

— А может, он знал, но нарочно не сказал? — предположил Юрка.

— Все может быть, юноша… Ладно, пошуруем еще немножко.

Рация в нарукавном кармане капитана прохрюкала голосом Топорика:

— Серый, как слышишь, ответь.

— Слышу, слышу. Как обстановка, Топорище?

— По-моему, нам пора делать ноги. «Духов» нет, а федералы идут снизу и сверху. И от «Пасти», и от «Ручейного».

— Бегом к нам, не мучайтесь.

— Там эти… калеки в коридор выползают! Дуба дают от «черемухи».

— На хрен их! Все равно ничего не знают. Пусть ползут к «федикам», те их сами вылечат.

Ляпунов и Юрка выскочили в коридор и подождали, пока прибегут Топорик и Милка.

— Жмем вниз! — проскрежетала мембрана Топорика. — Мы во вторую «Конюшню» залетели, а там только пустые цинки. Склад боепитания был, наверное.

— Надо еще одну поглядеть, самую нижнюю.

— Как скажешь, только я думаю, там тоже ни хрена не будет.

— Все равно по дороге.

Все четверо побежали под уклон коридора, изредка поглядывая назад, откуда слышались надрывный кашель и стоны раненых, страдавших от «черемухи», но опасаясь отнюдь не их, а приближавшихся федералов.

— Вот она, четвертая «Конюшня». — Ляпунов сорвал бурку, закрывающую «дверной проем». — Вот те на!

Проем был перекрыт сварной решеткой из арматурных прутьев, запертой на ржавый амбарный замок. Фара на каске Ляпунова высветила за решеткой некое подобие тюремной камеры, где обнаружился седой как лунь длиннобородый старик в папахе и долгополом, явно очень дорогом пальто. А вот на ногах у пленника были всего лишь потертые резиновые калоши, надетые на толстые вязаные носки-джурабы.

— Это же наш объект! — в полном изумлении пробормотал капитан.

Еще больше изумился Таран, который понятия не имел, что их послали за таким «носителем информации», но сразу же узнал своего старого знакомого — Магомада Хасаныча.

— Знакомый дедуля! — воскликнул Топорик, перекусывая дужку замка саперными ножницами.

— Точно! — проскрипела мембраной Милка. — Его Юрка в том году у вертолета сцапал. Тогда при нем две бабы были и какой-то блатняга трехпалый.

— Все правильно говорите, — кивнул папахой аксакал. — Но уходить надо быстрее.

— Знать бы еще куда, — скромно заметил Топорик.

— Лучше всего туда, куда ушел Ахмед. — Магомад довольно бодро вышел из своей камеры. — Я покажу, если не знаете.

— Между прочим, — оглянувшись назад, произнесла Милка, — «черемуха» за нами ползет, как бы дедушку не защипало.

— Противогаз есть, только вот бородка может помешать… — заметил Ляпунов.

— Кинжал дай! — решительно попросил Магомад. — Острый?

— Приличный… — отозвался Топорик, вручая старцу свой штурмовой нож. Магомад без трепета в душе сжал в кулаке собственную бороду, а затем несколькими безжалостными движениями ножа откромсал ее почти полностью.

— Теперь налезет! — сказал он уверенно. — Подержи папаху, Юрик!

Таран едва ли не с почтением принял из рук Магомада его головной убор и подивился на то, как ловко дедушка надевает противогаз. Потом папаха была водружена на место, и Магомад сказал:

— Все, готов! Идем, пока вас не поймали…

Под горку, конечно, идти было удобно, но тем не менее Юрка подивился тому, как быстро топает Магомад. Пожалуй, быстрее он на памяти Тарана передвигался только один раз, когда со своими племянницами перебегал шоссе, перед тем как по ошибке усесться к Юрке в белую «Ниву». Вот была тогда комедия!

Сейчас, однако, ничего особо комического не наблюдалось, хотя, доведись Юрке увидеть в кино горского дедушку в папахе поверх противогаза, в типично «новорусском» пальто и джурабках с калошами, он небось не удержался бы от улыбки. Сейчас сверху, там, где плавало желтое облако «черемухи», постепенно сползавшее вниз по коридору, могли вот-вот появиться те самые салаги, о которых он давеча размышлял. То есть в принципе свои ребята, возможно, даже земляки Тарана, призванные из его родного города. Но именно к ним ни при каких обстоятельствах не должен попасть Магомад Хасаныч — таков приказ. А это значит, что ежели Ляпунова со всей группой намертво зажмут, то надо будет стрелять в этих «своих» ребят на поражение. Кроме того, под самый финиш тот, кто останется последним, вынужден будет застрелить только что освобожденного старика. Конечно, это старый вор — в законе он или просто авторитет, Таран не знал, — глава солидной группировки, который большими и нехорошими делами ворочает. Но лично у Тарана Магомад ничего не украл и вообще, несмотря на то, что Юрка несколько раз попадался ему на пути в не самое лучшее время, относился к нему снисходительно. Правда, и Юрка пару раз вольно или невольно выручал Магомада с племянницами из очень больших неприятностей.

Так было, например, зимой прошлого года, когда лишь благодаря той самой комической путанице с белыми «Нивами» Таран не дал областному авторитету по кличке Трехпалый, человеку, которого Магомад считал своим давним другом, продать аксакала с племянницами каким-то нехорошим людям, собиравшимся учинить над ним расправу. Правда, для этого Юрке пришлось взять Хасаныча на прицел и полчаса подержать на морозце перед вертолетом, пока не прибыли Ляпунов, Топорик, Милка и еще несколько «мамонтов». Потом, когда не вовремя оживший бандюга Ваня Седой, еще раз похитив Магомада, напоил его каким-то снадобьем, превратив в подобие биоробота, Таран с Милкой вторично выручили дедушку.

А вот прошлой весной, когда Юрка в компании с экстрасенсихой Полиной угодил на купленную Магомадом подмосковную дачу и охранники Магомада буквально вытащили их из короба, где они прятались, старичок проявил гуманность, хотя в принципе мог бы элементарно сдать парочку в милицию. По тогдашним обстоятельствам — при Юрке была чужая «пушка» и коробка со ста тысячами долларов — даже этот залет в отделение мог кончиться очень плохо. Но был вариант и похуже: никто не помешал бы Магомаду и его молодым помощничкам попросту спровадить незваных гостей в ближайшее водохранилище, а сто тысяч долларов употребить с пользой для себя лично или, допустим, пожертвовать на дело исламской революции, ежели эти деньги были им лишние. Но Магомад ничего, такого делать не стал. Правда, возможно, в этом проявились суперспособности Полины, которая поначалу о них толком не знала и лишь потом разгулялась вовсю…

Так или иначе. Юрка сохранил о Магомаде очень теплые воспоминания, а прошлым летом еще и узнал, что они вообще-то родня, хоть и очень отдаленная. И вот теперь его, возможно, придется убивать. Причем, может быть, именно Юрке!

Где-то далеко, скорее всего в длинном туннеле, ведущем от «Волчьей Пасти» до зала «третьего этажа», послышался шум.

Разобрать, что к чему, было трудно, но до Юркиных ушей долетело какое-то неясное восклицание, вроде бы: «Газы!» Вероятно, часть облака «черемухи» сквозняками вытянуло наверх, туда, куда уже добрались федералы. Если у них нет противогазов, то это может задержать салаг на какое-то время…

Между тем коридор вывел к ручью, стекавшему во тьму, где недалеко слышался шум водопада, низвергавшегося в «колодец».

— Так, — припомнил Ляпунов, — а «пан Сусанин» у нас наверху остался? Ждет-пождет, бедолага?

— Нет, — раздалось из темноты. — Я решил не дожидаться… Газ наверх потянуло, я спустился через «колодец» к водопаду и рюкзаки переправил.

Ствольные фонарики трех автоматов мигом выдернули Ольгерда из тьмы. Он вышел в противогазе, с бухтой мокрой веревки через плечо и рюкзаком за спиной. Рядом с ним на площадке у ручья лежали еще четыре рюкзака, которые были оставлены «мамонтами» перед атакой. Как же он все это один протащил через «колодец»?