По правде говоря, мне в конце концов все равно, потому что я беспристрастный следователь и не питаю злобы или сочувствия к кому бы то ни было. Именно поэтому я испытываю неудобства, совсем как человек, попавший в беспросветные дебри лесов Амазонии: как понять, кто из двух отправил профессора на тот свет?

О, я был довольно наивным в начале этого предварительного следствия, когда лелеял в душе идиотскую надежду, что одной пулей убью не одного и не двух, а сразу ТРЕХ зайцев: для себя — славу инспектора и повышение по службе; для сына — перспективное среднее образование; для жены — «Добрый день, как себя чувствуешь?» — с женами самых высоких начальников... И это счастье — господи, всего только за какой-то приговор (может быть, расстрел, но это меня не волнует!) нарушителю законности.

На будущее я учту: три зайца одной пулей — это просто дикость! Не к лицу такие глупые мысли человеку с высшим юридическим образованием, специализировавшемуся в криминалистике, кандидату на кепку Шерлока Холмса...

И все же, Красимир Кодов или доктор Петр Беровский?

Один из двух, разумеется! Один из двух.

Я поручил принести термос с горячим кофе всем нам и предложить кофе также и экономке Доре Басмаджиевой. Потом я созвал на совещание моих помощников, а специалистов отправил — пусть идут подобру-поздорову, они тщательно выполнили свою работу, хотя, между нами говоря, именно эта их тщательность запихнула меня в проклятые дебри лесов Амазонки. Но уж как есть!

Я уже указывал, не правда ли, что за час-два утро разгулялось, а потом небо сильно потемнело. У человека создавалось впечатление, что ночь пожалела, что ушла так рано, и вот ей пришло в голову вернуться, чтобы под ее крылышком герои «подземелья» закончили свои дьявольские начинания. Ведь ночь, по данным статистического справочника, всегда была верным другом преступного мира! А поэты, которым в таких делах и море по колено, воспевают ее — то есть ночь и ночное небо, усеянное звездами и озаренное лунным светом. Эти поэты должны спросить об этом у нас, криминалистов, мы бы им рассказали, что стоит государству и обществу «поэтичность» ночей. Во всяком случае, мрак рассеялся, наступил молочный, белесый полдень, а из нависших облаков начал валить густой пушистый снег.

Мы молча выпили по стакану кофе, закурили и начали распутывать сложные узлы происшедшего вчера вечером необычного убийства. Говорю «необычного» потому, что каждый божий день не убивают профессоров, и потому, что совсем не каждый день попадаются на мушку предварительного следствия предполагаемые убийцы, какими были Красимир Кодов, уважаемый директор почтенного и пользующегося хорошей репутацией современного отеля, и доктор Петр Беровский — еще более уважаемый работник в области эпидемиологических исследований.

И вот, как говорится, пробил час, и я изложил свою концепцию сжато, в немногих словах. Я, разумеется, особо выделил имущественные и моральные побуждения обоих «гипотетических» убийц, подбросил предположение, что Дора Басмаджиева, экономка, соучастница убийства. И чтобы быть чистым перед своей совестью, потому что я все же как-никак следователь социалистического государства, я высказал свое удивление и огорчение, что (вот те и на!) тень уголовного подозрения падает на двух таких ответственных граждан. Факт, который указывает на то, что все еще не полностью ликвидированы остатки буржуазных пережитков.

— Прошу внимания, товарищи! — сказал я в заключение. — Улики против Кодова и против Беровского. В этом ужасном деле, — продолжил я, — видна тень женщины, Доры Басмаджиевой. Она является бывшей женой такого же, как и профессор Астарджиев, почтенного работника в сфере микробиологии. Все надо делать очень осторожно! — предупредил я сотрудников. И, чтобы не вносить паники и страха в их сознание, добавил: — Наши доказательства должны быть абсолютно УБЕДИТЕЛЬНЫМИ и КАТЕГОРИЧЕСКИМИ. — (Я хотел сказать: «железобетонными», но это слово показалось мне неподходящим в данной обстановке.)

Первым попросил слова инспектор Манчев.

— Эта историйка, — начал он, — как и все другие ей подобные, выглядит в определенной степени сложной. Целая коллекция загадок! Но так выглядят всегда эти наши историйки. Что поделаешь! Скажу вам по собственному опыту, это только на первый взгляд. Обманчивое впечатление! Преодолеешь смущение, которое шлепнет тебя по голове в первый момент следствия, и увидишь — непременно увидишь! — что эта сложность — лишь внешняя, а внутренне вещи связаны между собой очень просто. Прошу внимания! Из всех присутствовавших на ужине ТОЛЬКО у троих следы кружат вокруг места происшествия. Кровь на одежде Красимира Кодова и доктора Беровского; отпечатки пальцев на внутренних ручках дверей — опять же Красимира Кодова и доктора Беровского. Но здесь к их следам добавляются и следы, оставленные этой куклой, извините, экономкой Дорой Басмаджиевой. Она — свой человек в доме, то есть она — «троянский конь». Посмотрите, пожалуйста! Ясно как дважды два! Каждый раз, уходя отсюда, она, как любой нормальный человек, запирала на ключ обе наружные двери квартиры — дверь черного хода и дверь парадного. А вчера — посмотрите только, какой рассеянной была эта дамочка! — забыла запереть на ключ черный ход! Представьте себе! Забыла в тот самый вечер, за два-три часа до убийства... Ну? Обычно ОНИ всегда говорят так: «Не помню, чтобы я оставила дверь незапертой!» Или: «Наверное, профессор (то есть лицо, которое уже не может рассказать), наверное, профессор ее отпер!» А что никакого ключа вообще нет — это ее не интересует! Мы должны ломать себе голову и искать его, ведь за это нам платят!.. А ОНИ всегда вне игры, они всегда невинненькие... В сущности, почему Дора Басмаджиева оставила незапертой дверь черного хода? Я вам скажу! Чтобы ее любовник доктор Петр Беровский мог выйти на лестничную площадку, КОГДА ЭТО ПОНАДОБИТСЯ! Умно придумано.

Красимир Кодов возвращается из подвала, несет в руках тарелку с ветчиной, кувшин с вином и   н о ж. Услышав шаги, Беровский, который НЕ ИЗ-ЗА СКВОЗНЯКА находится на кухне, выходит наружу, берет у Краси Кодова вино и ветчину, открывает ему парадную входную дверь в квартиру и любезно пропускает вперед.

Войдя в прихожую, Кодов вонзает нож в спину профессора, а доктор Беровский ждет на кухне. Красимир подхватывает на руки падающего профессора и осторожно кладет его на пол, а доктор Беровский, выходя из кухни, издали проливает вино на пол, вытряхивает там же и ветчину, оставляет кувшин и тарелку на полу и возвращается на кухню. Несколько секунд Красимир Кодов, который, между прочим, довольно пьян, стоит, опустившись на колени, у трупа, потом бросается в гостиную и, изображая ПОТРЯСЕНИЕ, кричит: «Профессор убит!» Вслед за ним появляется и доктор Беровский...

Таковой, по моему мнению, является простая картинка этого столь уж «загадочного» убийства. Фактический убийца — Красимир Кодов, а его соучастники — доктор Беровский и его любовница Дора Басмаджиева.

Я полностью согласен с оценкой майора Ламби Канделарова относительно причин, побудивших к убийству. Как и он, считаю, что троица Кодов — Беровский — Басмаджиева должна быть передана прокурору.

Инспектор Манчев сел на место, довольно потирая руки. Он разоблачил убийц, а всем остальным могут заниматься и сержанты.

— Извините, Манчев, — сказал я. — Вы произвольно приписываете мне свои выводы. Когда я говорил, что вижу связь между Кодовым и парой Беровский — Басмаджиева? Вы, Данчев, слышали, чтобы я высказывал подобную мысль? Нет? Благодарю. По моему мнению, товарищ Манчев, связи между Кодовым и парой Беровский — Басмаджиева не существует. В данном случае или Кодов убил профессора один, без какого-либо согласования с Беровским — Басмаджиевой, или Беровский — Басмаджиева уничтожили профессора, не договариваясь предварительно с Красимиром Кодовым и не согласовывая с ним свои действия. Связи между этими двумя сторонами, — подчеркнул я, повысив голос, — не вижу! Следы, оставленные этими двумя сторонами, — продолжил я после небольшой паузы, — случайное стечение обстоятельств!