- Ди, сколько времени прошло, а ты все такой же дерзкий нарушитель правил.

- Простите, наставник, не сдержался, - и Ди еще ниже опустил голову, лихорадочно гадая, что же такого запредельного могло случиться, чтобы Оракул призвал его на свой остров. «О-о-о, да это еще более интригует», - подумал дракон, всем своим естеством ощущая приближение сородичей, и быстро отошел к Оракулу, дабы не мешать крылатым.

Они приземлялись по очереди. Глаз было не оторвать от этой демонстрации красоты и силы. На остров Оракула прибыли еще четыре драконессы: Ая Дочь Ночного Неба, Бо Задира, Мю Поющая в Облаках, Ши Сизый Мрак, - самым последним на скальную площадку опустился Ли Ветер Ярости. Прибывшие были так рады встрече, что совсем не скрывали своих восторженных вскриков, обнимались, как братья и сестры, давно не видевшие друг друга. Драконессы плакали навзрыд. Они вот уже какой век беспрекословно соблюдали наказ трех «о» самого старшего из выживших драконов: осторожность, одиночество, ожидание - и вдруг такой призыв.

И только успокоившись, все уставились на Оракула. Тот загадочно улыбнулся, встал и ответил на множественные вопрошающие взгляды:

- Понимаю, идемте.

Они проследовали в пещеру Оракула, что само по себе было необычно. Здесь драконы находились впервые и поэтому смотрели во все глаза, - полюбоваться было на что, похоже, Оракул не тратил впустую время. Здесь, на идеально ровных, отшлифованных до зеркального блеска стенах, были искусно выбиты друг за другом все тейповые гербы драконов и устоявшиеся за тысячелетия боевые тукхумы*. На крайней тупиковой стене был поименно выгравирован состав последнего Совета Небесного Когтя, сверху над всеми именами виднелось грозное «Каас Непобедимый». Еще выше глубоко в камне была вырезана корона с зацепленным за один зубец символом власти - древнейшим артефактом «Огненный Коготь». Длинная цепь из голубого мифрила заканчивалась подвеской драконьего когтя, который по непонятным причинам ярко сиял.

- Магия, - восхищенно прошептала Бо Задира.

- Он загорелся вчера, - пояснил Оракул, тоже как завороженный рассматривая артефакт, хотя и простоял здесь почти всю ночь.

- Учитель, и что это значит? - подал голос Ди Танцор Восходящих Потоков, озвучив мысли всех.

- Все очень просто - в наш затерянный мир пришел глава фракции драконов, и, что еще удивительней, он владеет магией.

_________________________________

*Объединения тейпов

«Что ж, сколько ни оттягивай, а решать нужно и поскорей, а то выгляжу как трутень».

Яр отдал приказ:

- Сообщения, находящиеся в категориях «неважно», «мусор» и «флуд», - уничтожить. Сообщения, находящиеся в категории «важно», - в архив. Остальное вывести для прочтения.

Выскочило всего четыре сообщения. Но открыть их он не успел.

- Хозяин, противник рядом, следует обратить внимание, - суровым хладнокровным голосом отчеканил Лян.

- Черт! - ругнулся Ярослав и, обернувшись, вздрогнул. - Вот правду говорят: помяни нечестивого, он и появится, - проворчал, злясь на свой секундный страх.

Невдалеке от барьера стояла колоритная образина из кошмарных снов. Человекообразная, черная как смоль, высокая, где-то под два метра. Голова - без признаков растительности - дыней, багровых шрамов в виде каких-то символов на ней было до дури - сплошное и жутковатое переплетение рун. Глаза круглые, белые, без зрачка, но самое ужасное и отталкивающее - это пасть. Грязно-желтые пятисантиметровые сросшиеся клыки торчали наружу, лапы с когтями свисали едва ли не до колен. Из одежды на аборигене была только набедренная повязка, но зато какая! Смотрелось это произведение, как шедевр ювелирного искусства в виде золотой кольчуги, похожей на переливающуюся чешую сеголеток. Еще, пожалуй, из необычного на теле особи было множество проколов, из которых торчали то ли тряпочки, то ли цветная растительность, завязанная в замысловатые узелки. На груди, чуть ниже мощной ключицы, в проколы были вставлены сплетенные из тончайших золотых нитей шнуры-браслеты, а в них вплетались три здоровенных светящихся кристалла: красный, голубой и ярко-зеленый.

Выскочило определение:

Схаш Уури, шаман, 456 уровень.

По выражению морды и злобному взгляду аборигена юноша понял сразу: с этими не договориться, только война до полного уничтожения. Тварь плотоядно рассматривала его, а Яр - ее. Тварюга что-то крикнула, и к ней строем подбежали, видимо, из засады с три десятка схашей, выглядевших на порядок бедней. Все просто и лаконично: кожаная набедренная повязка и короткое копье с очень длинным обоюдоострым наконечником и едва заметным едким зеленым свечением.

«Яд», - подумалось Ярославу.

Уури быстро выхватил из-за спины то ли трость, то ли посох с навершием из громадного ограненного кристалла бордового цвета, от которого на расстояние нескольких десятков сантиметров нет-нет да отлетали, вспыхивая и почти сразу потухая, большие багряные искры. Шаман, не спуская с жертвы глаз, крадучись приближался, сильно тряся своей тыквой, раздувал щеки, сопровождая все это действо визгом, угрозами и проклятьями. Во всяком случае, так понял Ярослав по кривившейся морде и жестам аборигена. Наконец этот клоун из ужасных снов подобрался вплотную к прозрачной стене и наотмашь стукнул по преграде. Во всем его виде и позе читалось: «Все, теперь пи...ц тебе, мой завтрак». Пару мгновений тварюга ждала, но ничего не происходило. Ни через пять, ни через десять минут, только бордовый кристалл заметно сбавил свечение. О, как бестия была разочарована и рассержена! Она топала ногами, царапала когтями барьер, изогнувшись, орала во всю силу своих легких, благо Ярослав ничего не слышал, - он лишь ухмылялся. Затем чучело в цветных завязочках жестами дало понять Яру, что он должен встать на колени. Эти эмоциональные кривляния, раздувания щек и угрозы оружием рассмешили землянина. Реакция от монстра последовала незамедлительно. Что он только ни делал: и плевался, и мочился на преграду, и даже пытался атаковать магией. Раз за разом о барьер бился то огненный шар, то пульсирующий зеленоватый сгусток, безрезультатно стекающий соплями. Охрана бестии тоже не отставала от своего босса - всем скопом тщетно и настойчиво с пеной из пасти долбила в преграду копьями.

«Надо бы и мне что-нибудь опробовать».

Ярослав со всей злостью зарядил «Кипятильником». В месте удара напротив главной твари аж защитный купол пошел волнами, но пробить его не удалось. Пока нелюдь ярился и отплясывал в ответ, парень поймал полный ненависти взгляд одного из воинов и уверенным голосом приказал:

- Убей шамана Уури! Давай, приказываю! Убей недостойного! - при этом истово возжелал уничтожить этого урода, проткнуть его возникшей из ниоткуда яростью. Неожиданно и вправду широкое зеленоватое лезвие насквозь пробило грудь шамана и прорезало его дальше, до самого седалища, чадя зеленым испарением.

«Вот же живучий», - подумал Ярослав, с изумлением отметив, что после таких повреждений шаман Уури и не собирался отправляться на возрождение. Он яро вцепился в лезвие двумя лапами и силой попытался освободиться и развернуться, при этом злобно крича. Что произошло дальше, Темный не совсем понял. Почему-то шаману не дали сдернуть себя с лезвия копья и не напали на того, кто ранил их командира. Все остальные «охранники» одновременно набросились и вмиг когтями и зубами разорвали своего бывшего предводителя на куски. И тут же жадно стали жрать его плоть. Смотреть на такое было страшно - от шамана за считанные минуты остался один костяк. Наблюдать этакую мерзость Ярослав не смог - отвернулся.

Когда он вновь решился бросить взгляд за барьер, там уже вовсю шел кровавый бой всех со всеми. Рубка была жестокой и скоротечной, в живых стался лишь один воин - высокий, с заметным зигзагообразным шрамом меж глаз. Победитель, весь израненный, обошел поле боя, бесцеремонно раскидывая трупы, собирая все, что осталось от шамана, а через какое-то время отыскал и набедренную повязку, и три кристалла, и торбу с жезлом. Он вынул из заплечной сумки тонкий нож с Т-образной ручкой и, оттягивая себе кожу, поочередно сделал три прокола на груди. Глубоко вздохнув, хладнокровно вставил в них крепления с кристаллами, совершенно не обращая внимания на льющуюся кровь. Тем временем Яр восхищенно смотрел на то, как страшные раны победившего в битве прямо на глазах затягивались, а секунд через тридцать и вовсе пропали, даже шрамов не осталось. Маг, удивляясь, прочитал: