– Могут не успеть, – произнесла вдруг Ольга. За это время она перебралась к окну и рассматривала крышу дома напротив. – Он на это и рассчитывает. Пока вы будете его обходить, у него появится время.

– Что ты предлагаешь? – спросил ее Мостовой.

– Мне показалось, что он прячется вон за той вытяжной трубой на крыше. Надо открыть по нему огонь, прямо отсюда, из квартиры. Тогда ваши люди под прикрытием смогут перебраться на ту сторону.

– Никуда он не денется, – сказал Раскольников. – Через несколько минут мы оцепим весь квартал, мышь не проскользнет. Кроме этого, введем план перехвата по всему городу.

– Похоже, вы любите охоту, – сказала Ольга. – Вместо того, чтобы запереть зверя в овраге, вы будете оцеплять целый лес.

Раскольников уже не слушал ее, он раздавал команды по рации. Через пять минут Ольга включила свет.

– Зачем?! Выключи немедленно, – скомандовал подполковник ФСБ. – Он еще может быть на крыше.

– Он, конечно, рисковый парень, – произнесла Ольга, – но не идиот. Он же не самоубийца, чтобы до сих пор оставаться на крыше.

– Она права, – сказал Мостовой. – Его надо искать внизу. Боюсь, как бы он не залез в какую-нибудь квартиру и не взял заложника.

В следующий момент все вдруг неожиданно вспомнили о Брагине. Он сидел с широко раскрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, слегка запрокинув голову. Игорь подошел к нему и произнес:

– Да, похоже вам не удастся его допросить. Если только вы не научились разговаривать с духами умерших.

Мостовой слегка наклонил голову Брагина. В затылке у него виднелась большая дыра, из которой текла кровь. Кроме этого, еще две пули, прошив кресло, попали Брагину в спину.

– Неплохой выстрел, – сказал Игорь.

На лицах обоих подполковников отобразилось глубокое уныние.

– Вот, блядский потрох, – наконец, зло выразился Раскольников. – У нас теперь только один шанс избежать крутых неприятностей: поймать киллера.

После этого он активизировал рацию и стал связываться по ней со своими людьми на улице. Все люди, имевшиеся в распоряжении Мостового и Раскольникова, как могли оцепили квартал. К этому времени к ним на помощь уже подъехало несколько патрульно-постовых милицейских групп. Помощь прибывала. Спецназовцы направились прочесывать подъезды дома, из которого велась стрельба. Всего же домов по периметру было четыре: две девятиэтажки, не стыкующиеся между собой и две пятиэтажки, которые были выстроены вплотную буквой Г. Чуть позже, по мере прибытия помощи, началось прочесывание других домов данного квартала.

И Мостовому, и Раскольникову, которые координировали действия всех групп, регулярно докладывали о ходе розыскных действий. Были проверены подъезды, крыши, подвалы, но никого обнаружено не было. В одном из подвалов нашли двух забулдыг. Но оба они были смертельно пьяны и никак не были похожи на скрывающихся киллеров. Но их все равно отвезли в отделение милиции для допроса.

Было уже половина второго ночи. Прошло сорок минут после того, как неизвестный открыл огонь по Брагину, а результатов пока никаких не было. В квартире Брагина к этому времени уже вовсю работали сыщики и эксперты-криминалисты. И чтобы не мешать им, подполковники, а также Игорь и Ольга вышли на улицу. Все четверо закурили. Раскольников спросил:

– Семеныч, ты хоть скажи, что там за убийства? Мы ведь одним делом повязаны. Хотя шею нам будет мылить разное начальство.

– Да уж, – глубоко затягиваясь сигаретой, проговорил Мостовой. – Теперь жди серьезных разгромов. Надо же, под носом двух спецслужб грохнули свидетеля. Допрыгались, дальше некуда.

Он еще раз глубоко затянулся и, выпустив облако дыма, сказал:

– Что касается убийства, то здесь следующая картина: дней десять назад в своей машине был взорван некто Абрамов, директор пивзавода. Делом занялись ребята из городской криминальной милиции. Я лишь узнавал о ходе следствия. Дело не особо примечательное, обыкновенная «заказуха». Заводик, в общем, небольшой, хотя достаточно прибыльный. Абрамов им руководил бессменно больше двадцати лет. Следствие установило, что кредиты завод все возвращал, никаких больших долгов у завода нет. Предприятие работало хорошо.

Одной из наиболее вероятных стала версия о попытке криминальных структур взять завод под свой контроль. Но и здесь выяснилось, что ситуация весьма странная. Ни в каких особых отношениях с бандитами Абрамов замечен не был. Через своих информаторов мы установили, что таковые попытки в свое время были, но все они закончились ничем. Видимо, калибр бандитов был не тот.

Один из информаторов сообщил нам о том, что в криминальной среде ходил слух, будто бы Абрамову покровительствует какой-то авторитет, который остается в тени. Уж не знаю, связано ли это с делом о пивзаводе или нет, но каждый раз подобный наезд заканчивался ничем. Один из авторитетов погиб в автомобильной катастрофе, другой был убит на одной из разборок, вместе с двумя своими подручными. В общем, как-то Абрамову удавалось вести спокойный образ жизни. По самой последней информации, полученной на днях, пивзаводом заинтересовался еще один уголовный авторитет, некто Митрофан. В миру Митрофанов Григорий Платонович. Слух говорит о том, что Митрофан предложил Абрамову ввести себя в акционеры путем продажи ему, Митрофану, одного пакета акций завода. Это случилось прямо перед самой смертью директора.

– Чем эта история закончилась? – заинтересованно спросил Раскольников.

– А чем закончилась, никто не знает. Сделки не было. Абрамова взорвали. На днях Семенов собирался вызвать Митрофана для беседы, поскольку формально против него мы ничего не имеем. Но сегодня, – Мостовой посмотрел на часы, – точнее, вчера вечером, случилось новое убийство. В центре города в сквере у памятника академику Гордееву был убит еще один из сотрудников пивзавода.

– Я слыхал об этом, – сказал Раскольников. – Но кто этот убитый?

– Да в том-то и дело, что мелкая сошка. Сотрудник лаборатории завода. Зачем ради его ликвидации устраивать такую пальбу в городе? Вот тогда мы все и поняли, что здесь дело нечисто и решили поговорить с его шефом, заведующим лабораторией Брагиным. Все дальнейшее тебе известно.

– Да, – в задумчивости проговорил Раскольников, – теперь многое становится понятно.

– Что именно? – не понял Мостовой.

– А то, что несколько месяцев назад к нам стала поступать информация о том, что среди наркоманов города появился какой-то новый наркотик, синтетический по своей природе, но высокоэффективный. Сначала все это выглядело как слухи, бредни наркоманов, но в конце концов мы поняли, что эта информация имеет под собой какое-то реальное основание. И тогда мы стали целенаправленно работать для того, чтобы найти канал, по которым поступает этот наркотик.

Изначально мы работали по двум вариантам: или это наркотик местного производства, или привозной. Мы активизировали наших информаторов во всех научных институтах, в лабораториях которых имелась возможность изготавливать наркотик. Все бесполезно. Мы накрыли ряд поставщиков марихуаны и героина, но они ни слухом ни духом не слыхивали об этом. Наши внештатники пошли в те места скопления молодежи, где эти наркотики распространяются.

И вот, наконец, сегодня один из наших людей вышел на Брагина. По некоторым признакам, пока еще не проверенным, есть основание предполагать, что это, видимо, и был тот самый производитель новой «синтетики», которая гуляет на рынках.

– Не вызывает сомнений, – сказал Мостовой, – что Абрамов, Брагин и этот лаборант Крутиков связаны между собой общим делом, скорее всего, именно производством наркотиков.

– Это не так, – сказал Игорь, – Гога не участвовал в этом деле. Перед смертью он сказал мне, что был случайным свидетелем разговора между Брагиным и еще каким-то мужчиной. Разговор был достаточно откровенный, и из него Гога сделал вывод, к которому сейчас пришли вы. Только я этого вам не сказал, Василий Семенович.

– Так я и знал. Хорошо, что я тебе не поверил и послал за тобой людей. Я знал, что ты от меня что-то утаиваешь.